— Я пойду с тобой, — попытался навязаться мне в компанию жених, но тут уж я была непреклонна: — Ни в коем случае, если не хочешь, чтобы я потом всегда ходила с тобой к твоему сапожнику и оружейнику. — Да? — засомневался лорд дознаватель, и когда я уже была почти у входа в заведение мадам Ювени, до меня донеслось задумчивое: — А я ничего не имел бы против. В ответ на это явно ошибочное предположение я лишь иронично фыркнула, точно зная, насколько дотошливыми и неторопливыми становятся мужчины, когда оказываются перед кучей кинжалов, шпаг и арбалетов. И невыносимо капризны, если дело касается обуви. Сивено, мой верный помощник в некоторых прошлых делах, в молодости испробовал кучу ремесел. Был охранником, поваром, печником, актером и циркачом и обычно отличался собранностью, немногословностью и осторожностью. Но совершенно менялся, стоило нам зайти в лавку, чтобы купить ему очередной маскарадный костюм. И мог перемерить два десятка сапог, утверждая, что это в его работе такая же важная деталь, как маска и оружие. Оказавшись в лавке, где не была более полугода, я вмиг позабыла про оставленного на улице жениха. Помнила лишь о времени, не солгав Танроду ни единым словом. Прошлое ремесло уже давно научило меня не смотреть все подряд товары, а покупать лишь проверенные на собственном опыте помады и тени, не доверяя слишком дорогим и слишком дешевым. В первых никогда не будет никаких чудесных цветов папоротника или слез русалок, а вторые непременно будут пахнуть старым жиром. Из магазинчика я выскочила уже через шесть минут, в обеденное время у мадам Ювени, как обычно, было немного народу, люди вокруг жили состоятельные и солидные и предпочитали в этот час сидеть за накрытым столом. — Я был неправ, — подсаживая меня в коляску, нехотя признался Танрод, — ты и в самом деле умеешь быстро ходить по магазинам. Он хотел добавить что-то еще, но раздумал, помрачнел, и остаток пути мы провели в молчании. Я обдумывала сюрприз, который готовила жениху, и не стала интересоваться, какая муха снова его укусила. А лорд дознаватель не горел желанием ничего объяснять, и это было его неоспоримым правом: насколько мне известно, даже законные мужья нечасто балуют жен подробными докладами, предоставляя им додуматься до истины собственными силами. Ну а мне и догадываться пока не положено… и понимать это почему-то все досаднее. — Сиди, — предупредил маг, когда мы подъехали к воротам, спрыгнул с двуколки, отпер створки и завел лошадь во двор. — Это наш собственный выезд, теперь по утрам я буду сам доставлять тебя во дворец. — Разумное решение, — вежливо отозвалась я. — Энергия будет экономиться. А в крайнем случае я и сама смогу править. Танрод покосился на меня с откровенным изумлением и повел лошадку к появившемуся за ночь сарайчику, возле которого благоухали две кучки, побольше — свежего сена, поменьше — того, во что превращают его лошади. Кыш спрыгнул мне навстречу с большой кучи, потянулся и принялся нюхать руки. — Извини, дружок, — вздохнула я, направляясь к дому, — украсть для тебя пирожное не получилось. У меня не было ни сумочки, ни вместительного кармана. — А если бы карман был? — заинтересовался догнавший нас Танрод. — Обязательно украла бы, у нас это ритуал. — Ну а о том, что можно попасться, ты бы не беспокоилась? — Лорд дознаватель смотрел так испытующе, словно я снова сидела в той камере. — Допустим, поймаюсь, — согласилась я, тотчас решив ему отомстить, — но молчать и краснеть не стану. Разрыдаюсь и расскажу, что жених скуповат, не покупает никаких сладостей, дабы я не потолстела. И этим пирожным я собиралась полакомиться после скудного ужина. Думаю, после этого мне выдали бы корзинку с разными сластями. — А моя репутация, значит, ничего не стоит? — Чья «твоя»? Мага, главного дознавателя или старого архивариуса, соблазнившего юную племянницу? — лукаво осведомилась я, но Танрод шутки не принял. — Действительно, — буркнул он мрачно и строго сказал: — Но об этом потом. У нас всего несколько минут, умыться и перекусить, потом идем в Саркан. Я получил приказ привести тебя познакомиться. И направился в столовую. «Похоже, сюрприз придется отложить», — сообразила я и помчалась в свою комнату припрятать купленное. ГЛАВА 2 Обедали мы вдвоем, экономка уже ушла. Поспешно и молча жевали жаркое, и во мне вдруг зародилось и начало расти подозрение, постепенно выросшее в уверенность. Вовсе не так уж мала была провинность Танрода, и обманул он меня не в мелочах, как я считала совсем недавно. Следовательно, сейчас лорда самого главного и сурового дознавателя ждет кара, и я даже представить боюсь, как магистры наказывают друг друга. Но вряд ли это будет просто выговор или штраф, какие накладывает за мелкие провинности сам Ледхар. Магов ведь этим не проймешь, значит, я должна заранее знать, чего мне ждать от этой поездки в цитадель. Смены учителя, жилья или, может, потери жениха? Ну уж нет, ни с чем таким я не согласна и сидеть сложа ручки, кротко принимая все, чем решат порадовать новые сородичи, вовсе не собираюсь. — Танрод, я хочу задать один вопрос. — Позже, сейчас пора идти, — на миг оторвался он от еды. — Нет. Никуда я не пойду, пока ты не намекнешь, чего мне ждать от твоих собратьев. И почему ты их так боишься? — Я их вовсе не боюсь, — отказался магистр, — ничего они мне не сделают. Только… Он замолк на долгую минуту, мрачно сопя и играя желваками, и я пожалела, что завела этот разговор. Ну и зачем мне это нужно — как будто сама не знаю, насколько не любят признаваться в своих ошибках и просчетах сильные и смелые в других ситуациях мужчины. Еще и советы всегда давала настойчивым дамам, твердо уверенным, что их любимые мужчины не имеют права даже на крохотные секреты и обязаны о каждом шаге докладывать женам или невестам. — Танрод, — встала я с места, подошла к нему и положила руку на плечо. — Извини. Не нужно ничего говорить. Мне достаточно просто знать, что мы идем не в темницу и никто не будет там тебя наказывать. Он, не поднимая взгляда, невесело усмехнулся и вдруг прижал мою руку щекой к плечу. — Вели… это ты меня прости. Просто сначала у тебя не было способностей, понимаешь? — Нет, — честно ответила я. Ничего не понимаю, но когда его щека так доверчиво лежит на моей руке, в душе просыпается незнакомая, до слез щемящая нежность, и не хочется ни о чем думать и куда-то идти. — Там поймешь, — наконец хмуро сообщил Танрод и, осторожно сняв мою ладонь с плеча, нежно поцеловал пальцы. — И тогда не забудь моих слов. — А больше ты мне ничего не скажешь? — Вот теперь я начала лучше постигать претензии женщин, имеющих слишком молчаливых и таинственных женихов. — А если начнут спрашивать про Глоэн? Никто не поймает меня на лжи? — Ну мы же это вчера уже обсудили, — вздохнул Танрод. — А проверять тебя не будут, не волнуйся. Все новички немного лукавят и скрывают какие-то мелкие, никому не нужные тайны, и все магистры это знают. Людям трудно вдруг поверить в исполнение несбыточной мечты… но об этом я тоже говорил. Идем, мне непозволительно заставлять собратьев ждать. И, не отпуская моей руки, направился в кабинет. Идти так было не очень привычно и вовсе не удобно, но я терпела и ни за какие блага не отобрала бы ладонь первой. Маг сам ее отпустил, едва мы оказались в светлом, просторном, как зал, помещении. Рассмотреть подробнее мне не удалось, напротив нас на удобных невысоких диванах расселись десятка полтора мужчин и женщин, одетых очень странно… если не сказать развратно. Впрочем, именно так и решили бы все до единой добропорядочные женщины и девушки империи, обнаружив, что на сидящих перед ними с самым непринужденным видом мужчинах нет ничего, кроме нижних штанов, а на дамах — юбок и куцых летних бюстье. Но на лицах при этом цветут самые доброжелательные и учтивые улыбки, особенно у молодых мужчин, которых, кстати, здесь большинство. — Добрый день, леди Вельена, — проникновенно произнес чарующим голосом один из этих самых мужчин, невольно привлекая мое внимание к собственной белокурой персоне. Я с изумлением уставилась на его обнаженную грудь, украшенную рыжеватыми колечками, на короткие, чуть ниже колен, подштанники из белого поплина и начала сомневаться, что правильно понимаю происходящее. Ведь даже если у них здесь мода такая, то ведь не могли же они не понимать, как шокируют бывшую монашку, сразу представ перед ней полуголыми? — Вельена? — насторожился и без того мрачный Танрод. — В чем дело? — Я… — Договорить мне не удалось, в голову вдруг пришла немыслимая, но единственно возможная в этой ситуации догадка. Где же мое зеркальце? Неужели оставила в спальне? Нет, слава богам, вот оно. Поспешно выхватила зеркало из чехла, полуотвернулась от хозяев Саркана и с предвкушением уставилась в стекло. Так и есть. В зеркале отражается компания прилично одетых в светлые костюмы и платья людей, ни один праведник не придерется. Но как же мне теперь с ними разговаривать? Не могу же я спокойно обсуждать свою жизнь с раздетым мужчиной? Или безмятежно улыбаться даме в розовом кружевном полупрозрачном бюстье? Кем они будут считать меня саму после того, как разберутся в моих способностях? — Леди Вельена! — не выдержала дама в сиреневом шелковом платье, которая без зеркала щеголяла тем самым бюстье. — Не волнуйтесь. У вас все в порядке. — У меня-то да, — охотно согласилась я, начиная неудержимо хихикать, — а вот у вас… не очень. — Что именно ты имеешь в виду? — сурово свел брови следивший за мной Танрод и вдруг оглянулся на собратьев по дару: — Неужели кто-то из вас одет в иллюзию? — Ну так жарко же, — пожало плечом отражение мужчины в нарядной голубой рубашке и шелковом колете. — А зачем ты спрашиваешь? — Просто моя ученица не видит иллюзий! — процедил Танрод. — Я ведь писал! — А мороков? — отстраненно заинтересовался кто-то, еще не сообразив, отчего так злится лорд дознаватель. — Ничего! — рявкнул взбешенный Ледхар. — Вы сейчас сидите перед ней в одном нижнем белье… если оно на вас есть, разумеется. — Рубашек нет ни на ком из мужчин, — скромно подтвердила я и снова не удержалась от смешка: — И брюк — тоже. — А я? — встрепенулась некрасивая дама в очень милых панталонах с кружевными оборками и пикантном бюстье с атласными прошивками и крохотными бантиками. — На мне надето платье. — Вам назвать цвет оборок на вашем белье или сосчитать бантики? — язвительно осведомилась я, начиная осознавать, что нам просто не верят. И это понимание смыло мой смех, как холодная вода. — Но это невозможно, — охнула еще одна жительница Саркана, на этот раз довольно молодая и миловидная, зато с багровым синяком на щеке, совершенно незаметным в зеркальце. — Так же возможно, — от обиды за Танрода ляпнул мой язык, опередив рассудок, — как ссадина на вашем лице. Все маги мгновенно смолкли и насторожились, а потом начали поспешно покидать беседку. Некоторые ушли магическими путями. — Зря ты обидела Корену, — устало заметил магистр и повел меня к креслам, стоящим напротив опустевших диванчиков. — Она возится с одаренными парнишками, найденными в самых бедных семьях. — И они за это ставят ей синяки? — угадала я, но сдаваться не пожелала: — Я тоже дралась бы, если бы дар проснулся, когда еще были живы мои родители и маги забрали меня из родного дома. — Она добрая женщина. — Танрод оглядел совершенно пустой столик и покосился на меня: — А что ты видишь на столе? — Старинную инкрустацию четырьмя видами дерева в виде розы ветров и каких-то символов, — присмотревшись, послушно доложила я.