— В Саркане. — И никак не можем его проведать? — В моей душе родилось невероятное подозрение, и я должна была немедленно его проверить. — У меня маловато сил, но я могу взять кристалл, — обреченно произнес Танрод. — Возьми, — согласилась, понимая, как верны были мои предчувствия. — Но сначала иди сюда и поцелуй жену. Я не помню, говорила ли тебе вчера, что у меня есть для тебя тайна. — Что-то пробормотала, — сделал он небольшой шажок, настороженно вглядываясь мне в лицо, — но сразу уснула. — Вымоталась, а браслет пришлось Кэрду отдать, он был пуст. — Мы видели, — сделал он еще шаг. — Знаешь, о чем я сейчас думаю? — укоризненно смотрела прямо в измученные глаза любимого. — Большинство женщин на моем месте, оказавшись в подобной ситуации, сейчас обязательно помучили бы своих мужей за недоверие и за плохие мысли. Но я так делать не стану. На себе испытала, как больно это ранит душу. Ну вот почему ты решил, будто я стала поклонницей Кэрда? — А ты не стала? — В его взгляде вспыхнула такая исступленная, еще горьковатая, но все растущая надежда, что у меня перехватило горло. И я могла только смотреть, как он подходит все ближе, наклоняется, неверяще всматриваясь мне в лицо, и осторожно прижимается губами в робком поцелуе. — Конечно нет, и теперь точно знаю почему. Тот, в ком горит пламя истинной любви, не подвержен магии внушения. Это были не мои слова, но я их помнила очень ясно и не собиралась проводить дознание откуда. Да и разве это имеет значение? Важнее всего, когда в глазах горит неизбывная нежность, в душе расцветают волшебные цветы, а сердца бьются в унисон. И разом исчезают все недомолвки и подозрения, а в мире не остается больше ни обид, ни сомнений. — Вели… ты не представляешь, что я пережил за эту ночь… — шептал Танрод, уткнувшись мне куда-то в висок, и оставалось только гладить его по голове, как маленького, и шептать жаркие и нежные слова утешения. — Кстати, — через некоторое время вспомнил муж и виновато улыбнулся, — Гили считает так же… и все остальные тоже. — Темная сила, — заволновалась я, — она же зальет все слезами! Род, нужно срочно ее успокоить. — Одевайся, пойдем успокаивать, только сначала позавтракай, — согласился он, но отказаться от еще одного поцелуя все же не смог. Императорский дворец казался непривычно тихим и опустевшим, когда мы вышли из портальной комнаты, но я уже догадывалась, как временно это затишье. Просто все затаились, не понимая пока, чего ждать от будущего. — Танрод, я так и не сказала тебе… — Свернув в ближайшую комнату, проверила, не притаился ли кто за шторами, и закрыла нас с мужем зеркалом. — О чем? — как-то снова поник он. — О ком. У меня был с собой сигнал… на самый крайний случай, и я не имела права никому о нем говорить. А теперь понимаю, что это тоже была проверка, — эльфы добрые, но недоверчивые. Все и всегда пытались только пользоваться их отзывчивостью и шли на разные ухищрения, желая получить какой-нибудь подарок. Поэтому они так хорошо защитили все ценности и этот свиток. Очень боятся, как бы он не попал в нечестные руки. Потому и думаю, что подаренный мне сигнал тоже был проверкой, — я имела право позвать на помощь только в одном случае. Если не останется никакого другого способа спастись. А Кэрдон ничего не знал… и очень боялся меня очаровать. Вот и тянул до последнего, пока не попал в цепи. Поэтому я истратила единственное желание на его спасение. — И правильно сделала, — твердо заявил Танрод, не раздумывая ни секунды, помолчал и осторожно осведомился: — Значит, больше они не будут с нами разговаривать? — Будут. Но только со мной. Эльф назначил меня посредником между катакомбами и цитаделью. Но сразу я не пойду ничего просить, мне нужно время, чтобы все обдумать. И еще… Он оставил мне все способности, которые усиливали на время, но велел изучать правила. Ты же не откажешься меня учить? — Нет, никогда. Ни от чего. Мы ночью уже приготовили артефакты, хотели прямо с утра вытаскивать твое сознание, если ты и в самом деле стала такой, как жители крепости Бетдино. — Так это был замок герцога? — Наконец-то мне стало известно, куда привел нас портал гоблина. — Да. Но башня, где он поселил гоблинов, стоит в стороне от дома, в самом углу парка. И никто не может понять, почему вы оказались во дворе, а не на портальной площадке их жилища. Хотя это вас и спасло, там у них все опутано цепями и металлическими сетями. — Я пыталась свернуть путь в сторону Тагервелла, и Кэрд, по-моему, тоже. Иначе куда бы он истратил всю энергию? Но об этом пусть расскажет сам. А вот тайну эльфов мне не разрешили открыть никому, кроме тебя. Кстати, эльф велел передать, что судить гоблинского магистра тоже должен ты. Все придумал этот Шандирсах, чтобы никогда не допустить наших потомков на южный материк. — Вели, о них пока говорить рано. Все только и думают о ритуале открытия дара, — мягко усмехнулся муж. — Но я отлично понимаю твою тревогу и всегда буду на твоей стороне. Только никогда больше не пропадай. А теперь пойдем к Кэрдону, Гили уже, наверное, волнуется, я послал ей письмо. Бледная и измученная Онгильена с опухшими от слез глазами встретила нас почти у двери, бдительно вгляделась мне в лицо и наконец стиснула так крепко, словно не надеялась увидеть живой. — Гили… ну перестань, а? Ты же знаешь, на меня его очарование не действует. И даже «полное обожание». Я сама ментал. — А откуда ты знаешь про «полное обожание»? — раздался слабый голос Кэрдона из-под скрывавшего постель полога. — Добрые люди просветили. Мне теперь одно только непонятно, почему ты меня отбросил и велел подождать? Я собиралась поставить щит или зеркало. — Оно на них почти не действует, а щит оставлял на самый крайний случай, — пробормотал бледными губами Кэрдон. — Ну а цепи нарочно подпустил, чтобы он подошел ближе. Это заклинание лучше всего действует, когда глаза в глаза. Поэтому и тебя оттолкнул… мне чужих жен не надо. — Да? — шутливо изумилась я. — Потому ты и очаровал навсегда почти полсотни квартеронок и полукровок? И вот их излечить от этой страсти уже не получится, у меня точные сведения. — Посмотрела в его ошарашенное лицо и сжалилась: — Но не волнуйся, они не влюблены. Просто теперь считают тебя своим божеством и будут тебе самыми верными слугами. И как я подозреваю, именно такие тебе скоро и понадобятся. — Вели, ты что-то еще знаешь? — насторожилась Онгильена. — Нет, просто начинаю догадываться. А как вы думаете, кто достоин представлять императорскую семью в совете, который в скором времени станет править страной? Ведь если магами смогут стать все, магистры Саркана больше не захотят отказываться от власти и терпеть выходки Сибериуса и его недалекой жены. Да и твой брат для огромной страны далеко не лучший правитель. — Ты говоришь крамольные вещи, — усмехнулся Танрод, — но должен признаться, совет об этом уже подумывает. Не могут слабые править теми, кто сильнее и мудрее, это закон развития общества. Но, боюсь, пока до этого еще далеко. — Придется им поторопиться, — вздохнула я, ясно осознав, о чем нужно говорить с магистрами на сегодняшнем совете. — А теперь собирайтесь, придется вам тоже идти с нами. А я пока напишу тетушке. Если Кэрд не сможет идти, его понесут на носилках. — Лучше дай того зелья, которым кормила вчера, — тихо посоветовал Танрод. — Целители были потрясены, когда увидели, с какой скоростью затягиваются его раны. Магистры, увидев нашу дружную компанию, сначала не поверили заявлению Танрода, что я совершенно здорова и не питаю к Кэрдону никаких иных чувств, кроме дружеских. Однако потом, разглядев резко помолодевшее, светившееся счастьем лицо главного дознавателя, дружно смокли и следили за нами хоть и пристально, но со все растущим облегчением. — Эльфы выбрали Вельену посредником, — сразу огорошил собратьев Танрод. — И только ей пикси отдадут свиток. Но у нее есть условия. — Какие? — Доганд смотрел мне в глаза так внимательно, словно никогда не видел. — Самые простые, — улыбнулась ему открыто. — Не нужно спешить. Эльфы очень не любят жадных, это я хорошо уяснила. И отлично понимаю, как вы поступите со свитком, едва он окажется у вас в руках. Первым делом побежите пробуждать способности у детей, родственников и друзей. А это неправильно. Нельзя давать такое сильное оружие всем подряд, оно может принести много непоправимых бед. — Ты думаешь, мы этого не понимаем? — поднял голову Вайрес. — Осознавать мало, — резковато отрезал Танрод. — Сначала нужно предусмотреть все случайности и продумать систему отбора достойных. — А дети? — с горечью осведомился кто-то. — В Саркане тысячи магов, — веско произнесла Мелисанта. — Выберете самых достойных и честных, преданных правилам цитадели. И отправите учить тех детей, в ком магию пробудить легче всего. А пока они подрастают, готовьте следующих наставников. Монастыри и храмы могут помочь, если вы при каждом храме организуете школу. Мы готовы на несколько лет впустить за стены тех, кто не захочет расставаться с детьми. Будущие маги должны расти и воспитываться под постоянным присмотром. Ну а ваших девушек придется огорчить. Больше не будет возможности выбирать самых лучших и выгодных женихов, придется искать настоящую любовь и тоже доказывать свое право на нее. А турниры можно проводить, но цели станут иными — познакомить молодых людей и невест, которые будут собираться со всей империи. — Ну и насчет императора, — строго произнес Танрод, предупреждающе сжав под столом мою руку. — Время властелинов, которые думают только о собственных развлечениях, должно закончиться. Пора выбрать высший имперский совет из самых уважаемых и честных людей, с нашими артефактами это несложно. И магов там должно быть не менее половины, неплохо бы ввести весь высший круг цитадели. А чтобы народ не запаниковал, правительницей совета назначим Онгильену. — А я… справлюсь? — засомневалась Гили. — Раз Бетдино и гоблинов победила, то с советом тем более сладишь, — тихо усмехнулась Луизьена, но услыхали ее все. Тетушка не смутилась, оглядела магистров насмешливым взором и вдруг предложила: — А сейчас, мне кажется, пора отправиться праздновать эту победу. Вельена права, торопиться не стоит, обдумаем все детали, выслушаем все предложения, обсудим, примем решение и начнем работать. Создавать страну магов назло гоблинам. И не бойтесь, все у нас получится, раз даже этот гоблинский магистр не сомневался. Иначе он никогда бы не стал так яростно бороться за тот свиток. Маги расходились из зала заседаний тихие и задумчивые, огорошенные свалившейся на них грандиозной задачей, а я думала о другом. — Танрод… а ты сможешь открыть путь в Глоэн? — Конечно, любимая. — Тогда давай сбежим? Хоть на пару дней. Там сейчас вишня должна поспеть… и на рыбалку можно сходить. Кыша тоже неплохо бы взять… И мы сбежали. А следующей весной, немного поспорив, решили назвать новорожденную дочку Глоринсией.