«Нарочно льстит», – тут же понял Сазонов, но отчего-то стало приятно. – Ну что, собираемся и едем отсюда! – сказал он. – Осточертел этот санаторий мне, а вам? – Да уж… – согласилась она, – но… Андрей Палыч, не сочтите меня навязчивой, но мне бы очень хотелось и дальше работать с вами… «Да ни за что!» – подумал Сазонов, но поглядел ей в глаза и сказал: – Там посмотрим… Елена Неволина Думай о море Вода стремительно прибывала. Воздуха под потолком пещеры оставалось все меньше. Она уже понимала, что не выберется из этой западни, но тело, желавшее жить во что бы то ни стало, еще сопротивлялось. Снаружи не доносилось ни звука, или она уже потеряла способность слышать, а в ушах стоял только непрерывный гул моря. Еще несколько судорожных вздохов, еще несколько тщетных попыток выбраться. Руки в кровь разбиты о скалы, мысли путаются… И вот вода уже накрывает ее с головой, огнем разрывая легкие. Она уже не знает, где верх, где низ, и только видит неподалеку одутловатое мертвое лицо. Волосы утопленницы медленно колышутся в воде, руки простерты вперед в приглашающем в объятия жесте, а губы что-то произносят. «Ты пришла! Я так долго тебя ждала!» – слышится голос непосредственно в ее голове. Кира резко села в постели. Воздух обжигал легкие, а от боли на глазах показались слезы. Что же это такое?! Неужели старый кошмар никогда не закончится? Пульс судорожно бился в висках, а дышать удавалось с трудом. Наконец она отдышалась и, упав обратно на подушку, уставилась в смутно белеющий в темноте потолок. – Я не виновата, – пробормотала Кира, не стирая со щек влагу и чувствуя в уголках губ жжение (слезы? Или, быть может, морская вода?). – Я ничего не могла сделать. Я не виновата. Она повторяла себе это бесчисленное количество раз, но толку так и не было. А в ушах до сих пор звенел напряженный голос Стаса, кинувшего ей в лицо: «Убийца!» Это слово раскаленным клеймом обожгло лоб. С тех пор Кира жила под его непомерным грузом. Вот уже одиннадцать лет. Без всякой надежды на исцеление. «Ты не виновата», – говорили ей родители. «Ты не виновата», – повторяла она себе бессонными ночами. Но все же она не могла избавиться от клейма, а сны, в которых появлялась мертвая Соня, оставались такими же яркими, как и в двенадцать лет, в то время, когда все только-только случилось. Не помогло ничего – ни таблетки, ни беседы с психологами, ни посещения церкви. Иногда кошмары отступали, но неизменно возвращались каждое полнолуние. Год за годом. Но сегодня кое-что изменилось. Впервые за последние одиннадцать лет она проснулась не дома, в своей крохотной комнатке, где помещались только узкая кровать, одежный шкаф и письменный стол. Впервые за одиннадцать лет она вернулась в тот самый город у моря. Город, неизменно являвшийся в кошмарах. Шлепая босыми ногами, Кира, прямо в ночной сорочке, вышла на балкон. В темноте не было видно море, однако девушка чувствовала его присутствие – тяжелое сонное дыхание, похожее на дыхание крупного опасного зверя, горько-солоноватый запах и, главное, почти физически ощутимое ожидание. Точно так же хищник поджидает в засаде жертву, обманчиво спокойный, будто медлительный, но готовый в любой миг к отчаянному прыжку. И тогда – никакой возможности спастись. Поежившись, Кира ушла с балкона. Возможно, она ошиблась и угодила в западню, однако это лучше того страшного ожидания, которое изводило ее все эти годы, осушив до глубины души, не оставив ни надежды, ни сожалений. Очередного психотерапевта порекомендовали случайные знакомые родителей. Кире, если честно, было все равно: проку от новых сеансов она не ждала, но оказалось легче пойти, чем выслушивать бесконечные уговоры матери. – Тебе придется взглянуть в лицо своему страху, – сказала симпатичная девушка с длинными темными волосами, похожая на кого угодно, только не на врача. – У меня есть знакомый, он как раз примерно из тех мест и должен отправиться на родину на следующей неделе. Поедешь с ним. – Я не могу, – Кира пожала плечами. Уж лучше бы, как обычно, предложили таблетки. – Ураган проследит, чтобы все было в порядке. – Кто? – Кира даже слегка удивилась. – Вообще-то его зовут Алексей. Алексей Ветров, но друзья называют его Ураган. Так что пакуй чемодан, Кира. Пришло время что-то менять. Кира и сама не понимала, как и зачем дала согласие, и вот теперь очутилась в этом номере с беленым потолком, выкрашенными голубой краской стенами и морским пейзажем над кроватью. Пейзаж, кстати, девушка сразу же повернула обратной стороной – она терпеть не могла такие картинки. За окном уже начинался рассвет, слышался гомон птиц, наконец заглушивший ненавистное дыхание моря. – Не спишь? – в дверь осторожно постучали. Кира быстро влезла в широкую футболку, выглядевшую на невысокой щуплой девушке практически полноценным платьем, и осторожно приоткрыла дверь. Ее попутчик казался совершенно бодрым и, похоже, имел отвратительную привычку вставать с первыми лучами солнца. – Услышал в твоей комнате шаги и решил заглянуть. Раз уж ты проснулась, давай немного прогуляемся, осмотримся, – сказал он, разглядывая ее, как показалось Кире, с насмешкой. Девушка вздохнула. Глупая идея. Тысячу раз глупая. Как вообще можно было согласиться на такое?! – Алексей, – она кашлянула, – я понимаю, у вас есть собственные дела. Вовсе не нужно со мной нянчиться. Все хорошо. Не знаю, что вам наговорила Лидия… – Все хорошо? – он посмотрел на нее в упор, словно сканируя. – Именно поэтому ты кричишь во сне? Знаешь, тут тонкие стены… Кира с неудовольствием почувствовала, что краснеет. Зачем этот незнакомый, лишенный даже зачатков деликатности человек вмешался в ее жизнь? Зачем она это позволила? Авантюры – это не ее. Хватит! – Если оставить тебя в покое, ты так и просидишь в гостинице до отъезда, даже нос за дверь не высунешь, – продолжал он. – Пусть так. А вам-то что? – не выдержала Кира. – Что вам за радость быть моей нянькой? – Даже если я отвечу, ты не поймешь. Кстати, мы ведь на «ты», не помнишь? – Ураган хмыкнул. – Ты сейчас укрылась в своей раковине, жалеешь себя и тебе безразлично все, что происходит на поверхности. Может, всплывешь, хоть из любопытства? Не всю же жизнь на дне моря сидеть. От его сравнений Киру заметно передернуло. – Вот и отлично! – он широко улыбнулся. – Жду внизу через десять минут. Не придешь, поднимусь за тобой. И он, насвистывая незнакомую мелодию, двинулся прочь по коридору. Не оставалось ничего иного, как умыться, натянуть на себя тонкие летние джинсы, все ту же безразмерную футболку и выйти из номера. За все это время Кира даже не посмотрела на себя в зеркало – зеркала она тоже ненавидела, а ведь когда ей было двенадцать, могла часами разглядывать свое отражение, пытаясь соорудить замысловатые прически из длинных пепельно-русых волос и сердясь на то, что это не прибавляет ни единого года. Даже ярко-алая мамина помада только подчеркивала еще детскую припухлость лица и наивные глаза. Тогда она тоже была здесь гостьей, а главной красавицей считалась Соня. Соне в то время едва исполнилось двенадцать, но выглядела она значительно старше – гибкая, с уже наметившейся фигурой, дочерна загорелая и отчаянно-смелая. Как Кире хотелось быть хоть немного похожей на Соню, так же прыгать с самой верхней площадки вышки в воду, умудряясь совершить при этом немыслимый кульбит, так же весело смеяться в окружении мальчишек, собирать целую ватагу и вести за собой то на вылазку в дальний полузаброшенный парк, то на дикий пляж. Среди мальчишек был и Стас – высокий, очень симпатичный. Кира не хотела на него смотреть, но как-то так получалось, что он постоянно попадал в ее поле зрения. Только он мог соперничать с Соней в прыжках с вышки, только он всегда оказывался рядом с ней… Тогда Кира и не надеялась на Сонину дружбу. Но однажды чудо свершилось – загорелая королева поманила к себе самую невзрачную из своих подданных, отличавшуюся от остальных даже слишком бледным цветом кожи, и заговорщицки шепнула: «Ты умеешь хранить секреты?» – Ровно девять минут и сорок три секунды. Просто королевская точность, – Ветров помахал рукой у нее перед лицом. – Кира, ты здесь? – Да, – девушка вздрогнула, отгоняя обрывки воспоминаний. Зря она приехала сюда, зря. Недоставало еще, чтобы кошмары мучили ее наяву. – Пойдем прогуляемся, покажешь мне все. Я родился неподалеку отсюда, но никогда не был в этом городе. Здесь есть хорошее кафе? – спросил он, открывая для нее стеклянную дверь, ведущую наружу. – Я не знаю. Я не была здесь одиннадцать лет, – ответила Кира механически. – Ну, не беда – разведаем. Насколько представляю себе, главное здесь – набережная. Ты не против, если мы начнем прогулку с нее? Кира была против. Очень даже против, но Ветров и не собирался ее слушать. – Когда мне было десять, я мечтал отыскать сокровище, – рассказывал он. – Мы даже организовали целый клуб. Придумали тайный символ и собственный алфавит, с помощью которого можно вести секретную переписку, обшарили весь город, забравшись даже в старые, заколоченные дома. Клада не обнаружилось, зато обнаружилось кое-что другое, изменившее мою жизнь. Я расскажу тебе потом, если будет интересно. Кира пожала плечами. Ее собственная жизнь изменилась в двенадцать лет, и с тех пор девушку и вправду мало волновало то, что происходит во внешнем мире.