– В смысле? – Ну… он не мог организовать заговор против императора, чтобы заграбастать трон себе? Скажем, убить императора и его сына, посадить на трон Люка. Пока тот приходит в себя, завязать на себе все важные структуры. Потом бабах, Люка убивают, и Фортем берет управление в свои руки. С досадой подумалось, что даже наличие меня ему не помешает: объявит самозванкой и казнит в застенках. Любой анализ крови подтвердит обвинение. – Ты что! – К моему удивлению, Мирна залилась краской. – Он предан семье! – Он тебе нравится? – Нет. – Ага, – фыркнула я, – а то по лицу не вижу. – Ну… – Девушка пожала плечами. – Он дгнарн. – И что? Они не женятся? – Не-а. Они полигамны. Обычно несколько любовниц, да и все. Я мало что знаю об этой расе, она не из нашей системы. От удивления я хлебнула воды и закашлялась. Отлично… значит, говоря «мои любовницы чуть воспитаннее вас», рептилоид не оговорился. Не все в сказочном королевстве сказочно, а новые расы таят в себе новые открытия. А вот интересно, то, что мне не нравится факт полигамности лорда-ксенофоба, можно назвать расизмом? Надеюсь, не посадят. Мирна отправилась готовить кровать ко сну, а я еще немного поплескалась. Длинный насыщенный день подарил телу приятную усталость. Такое количество информации, впечатлений и знакомств не оставляло шанса для страхов и сомнений. Только в редкие минуты наедине с собой я думала о том, какое шаткое положение у всей этой лжи. И как бы ни хотелось насладиться новой жизнью, нужен запасной план. Не включающий помощь Фортема, доверие Люка, дружбу Мирны и Градвина, симпатию Тамира. План, который будет зависеть лишь от одного человека – от меня. Задумавшись, я прошла к кровати и почти улеглась спать, предвкушая хороший отдых. – Ваше высочество, чип, – напомнила Мирна. – Какой чип? Для изучения языка нужно всего три, я все три прошла! – Система сообщила, что чип содержит сведения о законах и правилах системы. Если желаешь отказаться, я сообщу… – Не надо, – вздохнула я. – Давай сюда. Не бежать же к Люку в истерике с обвинениями. Мало того, что чип может быть совершенно безобидным, так еще и могут начать разбираться досконально, где я была днем. Схожу к нему утром, если… чип снова окажется каким-то странным. Предъявлю доказательства и, быть может, как-то попрошу убрать Аднара Фортема подальше. С этими обнадеживающими мыслями я приложила чип к шее, вздрогнула от легкого покалывания и легла одновременно с тем, как погас свет. Мирна бесшумной тенью выскользнула из комнаты, и я только сонно удивилась – откуда у нее такие таланты. * * * Оказавшись перед огромным панорамным окном, выходящим на дворцовый сад, я ничуть не удивилась. Это мало походило на изучение законов, но в какой-то мере оказываться в до дрожи реальном сне стало даже привычно. Тем более что от вида захватывало дух. Сад был где-то внизу, мягкая подсветка придавала ему неземное свечение. А небо… Небо было усыпано драгоценными камнями-звездами. Я никогда не видела такого неба: чистого черного бархата. В комнате было абсолютно темно, и я замерла у окна, вдруг осознав, насколько ничтожна вся моя жизнь перед этим сиянием чужих звезд. Интересно, кто-то на моей Земле сейчас смотрел на эти же звезды?.. – Открой окно, – мягкий, бархатистый и ненавистный голос сейчас звучал расслабленно и лениво. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что Фортем стоит за моей спиной. Его дыхание почти касалось затылка. – В полночь в дворцовом саду поют ночные птицы. Ты еще не слышала их музыки. Я осторожно коснулась стекла и провела кончиками пальцев сверху вниз. Теплый летний ветер ударил в лицо. А потом я вслушалась в мелодичный перезвон, будто десятки хрустальных колокольчиков звучали одновременно, складываясь в стройную мелодию. – Красиво, – вздохнула я. Мужчина убрал мои волосы, чтобы коснуться шеи губами, и я увидела идеально прямые пряди. Я никогда еще не делала такую прическу и невольно заинтересовалась – идет ли она мне? Фортем взял мои руки в свои, чтобы заставить сжать перила, ограждавшие панорамное окно. Я схватилась за холодную сталь как за спасательный круг, потому что обрушившиеся поцелуи и мягкие прикосновения хоть и были порождением навеянного сна, воспринимались совершенно реально. Жарко. Немного страшно. Я вдруг поняла, что сегодня не удастся выйти из этого сна. Что сегодня он кончится так, как хочет Фортем. – Ты предусмотрел все мои реакции? – Голос предательски дрогнул. Раздалось совершенно уверенное и безапелляционное «угу». Я закусила губу, закрыла глаза и не стала противиться накатывавшему теплу. Никогда в общем-то и не хотела, ибо эти сны были единственным проявлением ласки за последние… наверное, за всю мою жизнь. Никто и никогда не касался меня так, как касался Фортем, не целовал, не держал в объятиях, защищая от окружающего мира. Пусть во сне, пусть часть меня яростно его ненавидела, я тянулась к теплу, как бездомный котенок, у которого не осталось сил прятаться. Я злилась на себя, но не могла не поддаваться мягким касаниям самых кончиков пальцев, чужих горячих губ. Повернуться, чтобы на миг взглянуть глаза в глаза, а потом пропасть в будоражащем кровь поцелуе, сумасшедшем, горячем. Я не целовалась в реальности, но во сне возвращала как могла. Руки, лежащие у меня на талии, сжали сильнее. Это было странное подобие того, о чем мечтают такие, как я. Но даже эта иллюзия казалась самым невероятным чувством на свете. Когда поцелуй прервался, я непроизвольно отступила, напуганная собственной реакцией. И вскрикнула, когда нога ступила в пустоту – окно так и осталось открытым. Фортем среагировал быстрее, чем я поняла, что случилось. И я снова оказалась в опасной, слишком опасной близости от него. Его губы коснулись моих, на этот раз мимолетно. Даже в темноте был виден блеск в глазах, полных предвкушения и… превосходства. Словно завороженная, я чувствовала, как медленно, дразняще руки мужчины поднимаются вверх, сминая длинное легкое платье. – Боишься? – спросил Фортем, но я упрямо вздернула подбородок. – Я тебе отомщу. – Буду с нетерпением ждать, – улыбнулся он. Затем снова поцеловал. И снова, и снова, пока я не перестала понимать, где нахожусь и почему так стремительно куда-то утекают силы. Будто он питался этой энергией. – Твоя месть будет такой же приятной? – Это вряд ли. – Ты никогда не сдаешься? – У меня нет вариантов. – Упрямая… Под моими ладонями билось сердце. Оба сердца… бешено, неистово, выдавая лорда с головой – каким бы спокойным он ни казался, я волновала его не меньше. А может, иллюзия сна создавала такое впечатление. – Ты программа, – выдохнула я, чувствуя, как теплые ладони касаются обнаженной кожи бедра. – Просто программа в моей голове, ты нереален. – Уверена? – его губ коснулась усмешка. – Откуда программа может знать, как ты мне ответишь? Откуда программа знает, как тебя касаться? – В твоем мире очень много того, чего я не понимаю. – А в своем ты понимаешь все? И снова загнана в угол, и снова дыхание обжигает губы. Этот сон был бесконечен, я терялась в нем и начинала верить. Тем более что части меня верить даже хотелось. Тонуть во взгляде, затуманенном желанием, слушать бархатистый ласковый голос – новые ощущения, и я забирала все, что мне давали. Руки Фортема медленно провели вдоль замка на платье, и прохладная ткань упала к ногам. Я зажмурилась, вдруг озябнув, испугавшись собственного несовершенства. Ему были доступны красивейшие девушки, а мой образ жизни оставил свои отметины. – Не закрывай глаза, – попросил он. – Зачем тебе это? Ты ведь ненавидишь меня. – А ты? Я замолчала, с трудом подавив желание снова зажмуриться. Он не опускал взгляд, но никогда еще я не чувствовала себя уязвимее. Текли долгие секунды, а когда я решилась заговорить, голос вдруг почти исчез. – Я не… никогда не делала того, чего ты хочешь. – Это же сон, – улыбнулся Фортем. – Не думай об этом. У меня вырвался стон, когда его ладони погладили спину и плечи. Последняя попытка воззвать к собственному голосу разума оказалась безуспешной. – Хватит… не бойся. Я замерла, когда его пальцы скользнули по груди, обрисовали давний шрам на шее, обхватили затылок. А губы вновь накрыли мои в поцелуе. – Скажи мне, чтобы я перестал. Последний шанс, Паулина. От мягкого и хриплого «Паулина» разум куда-то улетучился. Мы стояли так близко, что моя обнаженная кожа касалась его. От касания словно било током. Мужчина подался вперед, и я, не удержавшись, отступила, ожидая, что сердце уйдет в пятки – от ощущения пустоты под ногами. Но вместо этого я запнулась обо что-то мягкое и упала на спину. Тяжесть тела мужчины казалась абсолютно реальной. Его запах, учащенное дыхание, блуждающие по моему телу руки. Казалось, это не кончится никогда, а если и кончится – то лишь потому, что напряжение, подошедшее к своему пределу, просто-напросто меня убьет. Ласка и нежность превращались в страсть, а движения стали отрывистыми и грубыми. Но эта грубость была продиктована лишь нетерпением, и мое было не меньше.