– Так быстро лекарство не подействует, – предупредил Леха. – На восстановление уйдет не меньше трех дней. – А ты постарайся, чтобы подействовало! – прикрикнул Тарас. – Или хочешь работать за всех? Учти, я из-за вас прибыль терять не намерен. – Дайте хотя бы сутки, – попытался поторговаться Леха. – Завтра они работать не смогут, только силы потеряют. – Если только через сутки вы станете выдавать мне тройную норму, – заявил Тарас. – Можешь ты мне это гарантировать? – За себя отвечаю, насчет остальных не уверен, – ответил Леха. – Лечение нужно было начинать вовремя. – Похоже, ты меня учить вздумал? – взъярился Тарас. – Скажи спасибо, что сам жив остался. Не трать время на болтовню, приступай к лечению! – Свет оставьте, в темноте я не смогу ничего сделать, – попросил Леха, понимая, что дальнейшая торговля бесполезна. – Будет тебе свет, – смягчился Тарас. – У тебя десять минут. Постарайся успеть. Дверь захлопнулась. В открывшемся смотровом окошке появился фонарь. Он освещал лишь небольшую часть подвала, но Леха и этому был рад. Распаковав ампулы, он вскрыл первый шприц, набрал лекарство и двинулся по узкому проходу между телами. Делать инъекции пришлось одним шприцем. Четверым больным ввел лекарство, последнюю дозу оставил для себя. После этого пошел по новому кругу. Поднимая голову товарища, вливал ему в рот немного воды и шел к следующему. Ровно через десять минут фонарь из смотрового окна исчез, окошко захлопнулось, погружая подвал в привычную темноту. – Как думаешь, что стало с остальными? – Слабый голос принадлежал Владу. Болезнь свалила его последним. Сейчас он едва-едва мог ворочать языком. Руки и ноги не слушались. Он был настолько изнурен непрекращающейся рвотой, что готов был на коленях умолять ублюдка Бультерьера пристрелить его на месте. Известие о том, что Бультерьер сменил гнев на милость и принес лекарство, его ничуть не порадовало. Отказаться от лечения он не мог, сил не хватило, но мысль о скорой смерти как об избавлении от страданий не покидала ни на минуту. – Неважно, – отмахнулся Леха. – Главное, у нас появился шанс. – Какой шанс? Помучиться еще пару месяцев? – печально спросил сосед справа. Имени его никто не знал, он отзывался на кличку Тончик. Что это означало, не было известно и ему самому. Тончик – и все. – Конец-то все равно один. Живыми нам отсюда не выбраться, – закончил свою мысль Тончик. – Это еще неизвестно, – уверенно проговорил Леха. – Слышал, как хозяин на Бультерьера во дворе орал? Значит, он недоволен тем, что случилось с нашими товарищами. Надеюсь, теперь Бультерьер будет более осмотрительным. – Как же, станет он осмотрительным. Держи карман шире! Два дня лекарствами попичкает и за старое примется, – выдавил из себя Тончик. – Слышал, что он про работу сказал? Теперь каждый за троих работать должен. Угробил мужиков ни за что, а теперь за нас примется. Не от отравления, так от непосильного труда загнемся. – Что он сделал с остальными? – повторил вопрос Влад. Мысль о том, что стало с умершими товарищами, не давала ему покоя. – Вывез куда-нибудь и прикопал, – отозвался Тончик. – Гниют теперь себе в лесочке, под березками. Счастливчики! – Что будет, если их найдут? – задал новый вопрос Влад. – Заведут дело, попытаются найти родственников, а не найдя, сожгут в больничном крематории, – предположил Тончик. – Дело в архив, и концы в воду. – Неужели четыре трупа никого не обеспокоят? – заволновался Влад. – Ведь должны же власти отреагировать? Это вам не кошку на дороге сбить. Что, если власти станут копать и найдут нас? – Забудь, – оборвал его Тончик, – никто нас не найдет. Свыкнись с мыслью, что все мы тут сдохнем. Лишние надежды только подрывают силы. Еще свихнешься на почве бесплодных ожиданий. – Мне кажется, в словах Влада есть логика, – внезапно заявил Леха. – Четыре трупа за раз должны привлечь внимание прессы, а если за дело берутся журналисты, властям становится намного сложнее скрыть свое бездействие. – Да заткнитесь вы уже! – прикрикнул на говоривших заключенный в возрасте. Он лежал в дальнем углу и тихо стонал. – А ты нас не затыкай, Аркаша! – огрызнулся Тончик. – Люди беседуют, нечего им мешать. Между прочим, тебя это тоже касается. Забыл уже, как твоего приятеля Огурцова год назад отсюда выволокли вперед ногами? Как думаешь, нашли его уже или он тоже где-то под березкой догнивает? – Если бы и нашли, никто о нем плакать не стал бы. Некому, – утихая, ответил Аркаша. – Огурцов семьи не имел. Родители померли еще до того, как он школу окончил. Сам мне рассказывал. – Ясно, что родни нет. У нас у всех в этой графе пробел, потому мы и здесь, – отозвался Влад. – Бультерьер – наша семья. – Никакая он мне не семья, – обозлился Аркаша. – Я бы такого родственника еще при рождении удушил собственными руками. – Родственников не выбирают, – слабо рассмеялся Влад. – И мы Бультерьера не выбирали. Чем не родня? – Надо отсюда выбираться, – озвучивая свои мысли, произнес Леха. – Иначе нам точно всем конец. – Забудь! – испугался Влад. – Ты на рожон полезешь, а нам всем отвечать? Мало тебе бед? – Просто действовать нужно сообща и план как следует продумать. – Только попробуй! Я первый тебя Бультерьеру сдам, – пригрозил Влад. – Остынь, Влад, Леха шутит, – попытался свести слова Лехи к шутке Тончик. – Отсюда не выбраться, и он это прекрасно понимает. Давайте поспим немного. Похоже, лекарство действовать начинает. На этом разговоры в подвале стихли. Леха занял привычное место возле кирпичной стены. Ему не спалось. Смерть четверых товарищей заставила его по-новому взглянуть на ситуацию. Он понимал, что долго так не протянет. Нужно действовать, но как? Подвал находится под землей. Дверь в подвале металлическая, закрывается на крепкий замок. Во дворе свора злобных собак. Выводят их из подвала только на работу, причем в такой же подвал, правда, посветлее и почище. Работают они в кандалах. С пудовыми гирями на ступнях не разбежишься. Да и куда бежать? Районным властям до них никакого дела. Хозяин запанибрата с местным начальником, может, даже приплачивает тому за молчание. Типа «крыши» он у него, что ли? Это не облегчало проблемы. Даже если удастся сбежать, к кому обратиться за помощью? К хозяйской «крыше»? До города они вряд ли сумеют добраться, разве что машину угнать? Вот если бы мужики согласились напасть на Бультерьера! Выковырять кирпич из стены, подкараулить у входа, долбануть по темечку, а там – свобода! Собак бультерьеровским шокером распугать. Своей машины у Бультерьера нет, это наверняка. Он со двора ни разу не выезжал, Леха специально следил. Хозяин приезжал на своем авто, на нем же и уезжал. Еще тот, что их сюда вербовал, на своей машине приезжал, но очень редко. Возможно, теперь ему нужно будет вербовать новых несчастных. Рабочая сила им нужна, значит, и поставка скоро будет. Только с двумя сразу им не справиться. Постоянное недоедание и содержание в подвале сил не прибавляли, а эти боровы жрут от пуза, спят на мягкой постельке, им хиреть не с чего. Нет, надеяться захватить транспорт прямо во дворе – пустые надежды. И все равно попытаться вырваться на свободу нужно. Сейчас самый подходящий момент. Бультерьер напуган случившимися смертями, свирепствовать пока не будет. Ему придется хотя бы воды им вдоволь давать. И от ослабленных болезнью заключенных он сопротивления не ждет. Значит, нужно действовать. Самое сложное – уговорить мужиков. Они напуганы не меньше Бультерьера. Трясутся за свою шкуру, как зайцы трусливые. А одному Лехе с охранником не сладить. Или все же рискнуть? Утомленный мыслями о побеге, он не заметил, как задремал. Ему приснился ринг. Международные соревнования по боксу. На нем боксерская форма синего цвета. Белый пояс с эмблемой клуба. Во рту капа. Тренер шепчет последние наставления, энергично обмахивая его полотенцем. Удар гонга. Леха поднимается, идет в центр ринга. Его соперник силен. Чернокожий громила. Восемнадцать побед и ни одного поражения, но сегодня Леха собирается исправить это упущение. Он обязательно победит. Должен победить, он это чувствует. Рука в перчатке идет на сближение. Удар, еще удар. Серия ударов в корпус, и чернокожий громила повержен. Зал взрывается громом оваций. Леха выплевывает капу на ринг. Все, он сделал это. Теперь он – чемпион мира! Цель достигнута… Сон на этом прервался, погружая Леху в черные глубины небытия. – Что же вы не связались со мной, я бы машину прислал. – Подполковник Дмитренко казался расстроенным. Гуров вырос на пороге его кабинета несколько минут назад, а до этого вызвал настоящий переполох в отделе. Дежурный даже оставил свой пост для того, чтобы лично сопроводить высокого гостя до кабинета начальника. Оперативник, которому было поручено подготовить личный кабинет для полковника, бросился навстречу Гурову, спеша доложить об успешном выполнении задания. Откуда-то появилась упитанная дама, заявившая, что квартировать и столоваться полковник будет у нее. Мол, распоряжение начальника. Она готова была немедленно забрать его с собой, чтобы попотчевать приготовленными блюдами. Гурову с трудом удалось отбиться от этой троицы и добраться-таки до кабинета Дмитренко, но и тут суматоха не улеглась. Мысль о том, что столичный гость вынужден пользоваться услугами наемных водителей, буквально шокировала подполковника. – Не понимаю, с чего такая суета вокруг моей персоны? – искренне недоумевал Лев. – Я приехал в Крымск не на печи валяться, а выполнять свою работу. То, что мне пришлось воспользоваться помощью местных жителей, нисколько не влияет на скорость передвижения. – Нет, это никуда не годится, – категорично заявил Дмитренко. – С этой минуты мой автомобиль переходит в полное ваше распоряжение. Вместе с водителем. И не возражайте, отказа я не приму! – Хорошо, пусть будет по-вашему, – смирился Гуров. – Тогда у меня к вам еще одна просьба. Хочу посетить местный архив. Пропуск выпишете? – Архив? Хотите покопаться в старых делах? – удивился подполковник. – Лично? – Почему бы и нет? Мне кажется, так будет продуктивнее, чем передавать дело кому-то из ваших людей. Во-первых, у меня глаз наметанный, во-вторых, я точно знаю, что искать. – Думаете найти там зацепку? Или появились новые данные? – Пока не знаю. Просто с чего-то ведь нужно начинать, – пожал плечами Лев. – Хорошо. Я распоряжусь, чтобы дежурный проводил вас в архив. У нас здесь все в одном месте, архив в соседнем здании. – Отлично! – обрадовался Лев. – Когда планируете приступить? – Прямо сейчас и отправлюсь. – А как же обед? Валентина Сергеевна уже все приготовила, – забеспокоился Дмитренко. – Пойдите, подкрепитесь. Посмотрите свои апартаменты, если что-то не устроит, будет время подыскать более подходящее жилье. Посетив гостиницу, я пришел к выводу, что в частной квартире вам будет удобнее. Но это мое мнение, оно может не совпадать с вашим, поэтому хотелось бы определиться до темноты. – Меня вполне устроит любое подготовленное вами жилье, – успокоил его Гуров. – А сейчас мне бы хотелось отправиться в архив. С обедом придется повременить. Дмитренко больше не настаивал. Вызвав дежурного, отдал соответствующие распоряжения, и Гуров покинул наконец кабинет беспокойного начальника. Перейдя дорогу, он поднялся на крыльцо двухэтажного здания старой постройки. Дежурный опередил его на несколько шагов и уже инструктировал сотрудников архива. После этого он удалился, а молоденькая девушка, вежливо поздоровавшись, повела Гурова в центральный зал. Там она выложила перед полковником гору папок, указала на аппарат внутренней связи и, попросив связываться с ней по мере необходимости, продиктовала номер телефона. Минуту спустя Гуров остался в зале один. Он разложил папки по мере убывания дат и приступил к изучению. Он хотел убедиться, что подобные случаи не происходили в районе раньше. Спрашивать об этом Дмитренко было бессмысленно. Подполковник в этом районе человек новый, а надеяться на то, что местные «законники» выложат перед ним всю подноготную, было бы неправильно. И потом, будь информация на слуху, об этом давным-давно доложили бы Дмитренко. Раз этого не сделали, то либо ранее подобных дел в районе не было, либо кому-то сильно не хочется ворошить прошлое. Гуров делал ставку на последнее. Серия преступлений местным властям не на руку, тем более если предыдущие дела спустили на тормозах. Лев оказался прав. В архиве обнаружилось сразу два похожих случая. Первый труп был обнаружен год назад на территории, подведомственной Дмитренко. Труп выловили из реки в конце лета. Истощенное тело мужчины пробыло в воде не меньше трех месяцев. В отчете криминалиста сказано, что кисти рук были настолько изъедены рыбами, что восстановить эпидермис не представлялось возможным. Следов насильственной смерти не обнаружили. Выяснить имя утопленника тоже не смогли. Произведя формальные процедуры расследования, дело передали в архив. За отсутствием состава преступления уголовное дело не заводили. Просто один из многих людей без определенного места жительства утонул в реке, вот и весь расклад. Тот факт, что вес бомжа приближался к минимально допустимому порогу дистрофии, никого, похоже, не смутил. Второе дело было более обширным. Труп мужчины обнаружил один из жителей соседнего района, пограничного с вотчиной Дмитренко. На разработку в этот же отдел оно попало только по той причине, что свидетель, умалишенный Тасик, наотрез отказывался общаться с кем бы то ни было, кроме бывшего начальника Крымска, ныне покойного полковника Зубова. По каким-то причинам пожилому следователю Тасик доверился, а так как труп обнаружили на пограничной территории, дело было передано местным властям. Этот труп тоже находился в крайней степени истощения. И еще одна деталь, особо заинтересовавшая Гурова: у трупа отсутствовали обе ладони. Здесь о случайной смерти речи быть не могло. Покойник никак не мог сам отрубить себе обе конечности, а после этого зарыть свое тело в лесочке. Уголовное дело было возбуждено, но спустя месяц благополучно сдано в архив. Кроме ненадежного свидетеля с явными признаками слабоумия, никаких зацепок найдено не было. В районном отделе решили, что тело привезли издалека, то есть преступление было совершено не на их территории, на том и успокоились. Как и в случае с утопленником, розыск родственников ничего не дал. Ни в одном из двух районов о пропаже мужчины не заявили. Свидетельские показания Тасика приобщили к делу с пометкой, что словам данного свидетеля доверия нет. Гуров же решил более подробно изучить показания Тасика. Получалось следующее: Тасик проживает в деревушке, входящей в состав городского поселения, с престарелой матерью. В летние месяцы он частенько сбегает из-под ее надзора и проводит ночи под открытым небом. В эту ночь он обосновался как раз в том лесочке, где был обнаружен труп. По словам Тасика, он спал на дереве, которое облюбовал еще в прошлом году. Раскидистые ветки представлялись ему шалашом, где очень тепло и уютно. Забравшись на дерево, Тасик уснул. Ближе к утру он услышал шум. Открыв глаза, увидел в десяти метрах Дракона. Он испугался и снова зажмурился. Дракон стоял в лесу долго. Шумел и пугал Тасика. От страха Тасик заткнул уши, крепко зажмурился и мечтал только об одном – чтобы Дракон поскорее убрался из леса. Так и случилось. Когда Тасик решился открыть глаза, Дракона не было. Он какое-то время посидел на дереве, потом собрался возвращаться домой. Шалаш на дереве уже не казался теплым и уютным. Он спустился с дерева, но из леса не ушел. Вместо этого направился к тому месту, где видел Дракона. Под деревом оказалась свежевырытая земля. Тасик решил, что Дракон спрятал там клад. Он начал рыть землю голыми руками, а когда наткнулся на человеческую голову, так испугался, что бросился бежать и бежал до тех пор, пока не оказался в своем доме. Там он забился под кровать и заявил перепуганной матери, что видел, как Дракон спрятал в земле человека. Мать вызвала полицию. На первый взгляд осмотр места происшествия был описан во всех подробностях. Впрочем, ничего, что могло бы навести на след преступника, обнаружено не было. Гуров нашел это странным. Тело не могли доставить в лес по воздуху, значит, должны были остаться следы тех, кто его туда привез или принес. Но ни следов обуви, ни следов шин автомобиля криминалисты не обнаружили. Как такое могло быть? Ситуация более чем странная. Однако власти отчет удовлетворил. Почему? С этим еще предстояло разобраться. Плохо то, что следователя, занимавшегося расследованием, нет в живых. Правда, в деле указано, что помощником полковника Зубова в этом расследовании был майор Уланов. Его же фамилия фигурировала и в деле об утопленнике. Гуров понял, что пришло время нанести визит майору и побеседовать с ним об обстоятельствах всех трех дел. Оставив архив, он вернулся к подполковнику Дмитренко. Тот выслушал сообщение о делах годичной давности и только плечами пожал: – Не вижу особой связи. То, что тела тех двух трупов были истощены, еще ничего не доказывает. Жизнь на улице к ожирению не располагает. В наших краях полно бомжей, климат способствует. К началу летнего сезона они перебираются ближе к курортным городам, чтобы поживиться за счет приезжих, а с наступлением осени возвращаются на насиженные места. Если вы посмотрите статистику, смерть бомжей, постоянно недоедающих, дело обычное. – Они не просто недоедали, – напомнил Лев. – У них буквально отсутствовала мышечная ткань. Кожа и кости, вот как можно одним словом описать их состояние. Не думаю, что, проштудировав список бомжей, умерших за последний год в этом районе, мы найдем таких, чей вес достиг порога дистрофии. – Хотите сказать, прошлогодние трупы из одной серии с найденными в карьере? Думаете, на территории района орудует банда нацистов, доводящая людей до голодной смерти? – Дмитренко был растерян. – Пока рано об этом говорить, – уклонился от прямого ответа Гуров. – Но в любом случае мне бы хотелось как можно быстрее пообщаться с майором Улановым. – Это легко организовать. Сейчас дам распоряжение водителю, он подготовит машину. Созвонюсь с Улановым, пусть встречает. – Отлично, жду вас на улице, – произнес Лев, выходя из кабинета. Оказавшись на улице, Гуров задумался. Странная складывалась картина. С одной стороны, подполковник Дмитренко производил впечатление деятельного начальника. Это он настоял на том, чтобы к расследованию были привлечены сотрудники Московского уголовного розыска, значит, был заинтересован в скорейшем раскрытии дела. С другой стороны, на местном уровне не было проведено даже стандартных процедур, способствующих продвижению дела. Почему? Опыта у Дмитренко не хватает? Возможно. Надо бы выяснить, чем он занимался до того, как попал на это тепленькое местечко. В лоб о таком не спросишь, но у Гурова имелись свои способы добыть нужную информацию. Отойдя в сторону, он набрал номер телефона капитана Жаворонкова, заправлявшего информационным отделом в его родном отделе. Жаворонков снял трубку после третьего гудка. – Валера, здравствуй, Гуров беспокоит, – начал полковник. – У меня для тебя имеется работенка. Срочная. – Это как обычно, – невозмутимо произнес Жаворонков. – Излагайте суть дела.