– Ты знаешь, кто он? – Я ахнула: – Так вы заодно! – Нет, мисс, всё совсем не так, – заверила Берта. Щёголь в белом рассмеялся: – А ты точь-в-точь такая, какой описывал тебя мистер Бэнкс. Я недоуменно нахмурилась: – Мистер Бэнкс? – Да. Я разыскивал тебя по его поручению. – У мистера Патриджа для вас хорошие новости, – сказала Берта. – Просто замечательные. – Ошибаешься, дорогая, – твёрдо сказала я. – Не думаю, что ты сумеешь понять, всё-таки ты слишком доверчивая и здравого смысла у тебя как у устрицы. Так что просто поверь: этот человек – бандит и злодей, он работает на другую, столь же преступную, злодейку по имени мисс Олвейс. – Может быть, ты всё же позволишь мне объясниться, прежде чем бросишься в смертный бой? – Мистер Патридж подошёл к письменному столу и взял с него тонкую папку с бумагами. – Эта квартира принадлежала мистеру Бэнксу. Я огляделась вокруг в поисках подтверждений. Мистер Патридж, должно быть, угадал мои мысли. – Над камином висит портрет сестры мистера Бэнкса, Каролины. Она умерла, когда он был ещё юношей. Шкатулка с запонками, которую ты бросила в меня, принадлежала его отцу. Каждый раз, когда мистеру Бэнксу предстояло выступать в суде, он надевал золотые запонки. Верил, что они приносят ему удачу. Я присела на кровать. Голова моя шла кругом – и в прямом, и в переносном смысле. – Почему я здесь, мистер Патридж? Он подошёл и вручил мне бумаги. – Мистер Бэнкс был моим наставником и другом, – сказал он мягко. – В последние недели перед своей гибелью он много говорил со мной о тебе. Думаю… быть может, ты напомнила ему покойную сестру. Я вспомнила, что мистер Бэнкс однажды сказал почти то же самое. По всему выходило, что мистер Патридж говорит правду. Но вопросов от этого становилось только больше. – Как вы нашли меня? – спросила я. – И зачем? – Как я тебя нашёл? Мистер Бэнкс довольно подробно описал мне твою внешность, и я раздал небольшое состояние уличным мальчишкам, чтобы они высматривали тебя по всему городу. Я узнал, что тебя упекли в Лэшвуд, но потом твой след затерялся… А несколько дней назад один из мальчишек заметил тебя на вокзале Ватерлоо. Пока всё звучало весьма логично. – Ты спрашиваешь, зачем я разыскивал тебя? – продолжил мистер Патридж и вдруг озорно улыбнулся. У него было приятное лицо. Каштановые волосы, зачёсанные назад. Большие карие глаза. Точёный нос. На щеках ямочки. – Бумаги, которые ты держишь в руках, – последняя воля и завещание мистера Горацио Бэнкса, – закончил он. Я мельком взглянула на скучные документы: – А при чём тут я? – Так уж вышло, что при всём, – ответил мистер Патридж. – В тот день, когда мистер Бэнкс отправился в Саффолк, чтобы посетить имение Баттерфилд-парк по некоему секретному делу, он вручил мне своё новое завещание. В нём сказано, что он оставляет всё своё имущество мисс Айви Покет. Берта захлопала в ладоши: – Это же чудо, чудо как есть! Новость была ошеломительная. Потрясающая. Я вытерла лоб, на котором опять выступил пот: – Я… я не понимаю. Он оставил мне всё, что у него было? – Вы не рады? – Улыбка Берты погасла. – Ох, мисс, вы такая бледная! – Я пошлю за доктором, – сказал мистер Патридж. – Надо было сделать это несколько часов назад. – Это ни к чему, – поспешно сказала я. – Я прекрасно себя чувствую. Здорова как огурчик. Сильна как бык. Поскольку я была наполовину мёртвая и кровь у меня больше не текла, визит врача мог бы вызвать неприятные вопросы. Кроме того, у меня хватало забот поважнее. – А что именно мистер Бэнкс оставил мне в наследство? – Имущество мистера Бэнкса можно описать в нескольких словах, – сказал мистер Патридж. – Эта квартира – она теперь твоя, некоторое количество банковских облигаций, несколько картин… и пять тысяч фунтов. Пять тысяч фунтов! Я бросилась к мистеру Патриджу и заключила его в объятия с такой силой, будто он подавился арахисом, а я пыталась его спасти. – Это же восхитительная новость, расфуфыренный вы лапочка! Ах, милый мистер Бэнкс!.. Будь он жив, я бы поцеловала его необъятный лоб тысячу тысяч раз! – Будь он жив, – улыбнулся мистер Патридж, – он бы не передал тебе своё имущество. Берта смотрела на меня со слезами на глазах: – Выходит, вы теперь богатая наследница. – Разумеется, ещё многое предстоит оформить. – Мистер Патридж надел цилиндр. – Как исполнитель последней воли мистера Бэнкса я обязан обеспечить тебе должный уход. Тебе понадобится опекун, и надо будет подумать о поступлении в школу. – Совершеннейшая чепуха, – отрезала я. – Мне сейчас не до учёбы. На мне висит с дюжину великих миссий и заговоров. – Миссии? – с сомнением переспросил мистер Патридж. – Я бы рассказала подробнее, дорогой, но всё это очень личное. Похищенные безумицы, проклятые ожерелья, иные миры, потерянные подруги… – Понятно. Потом я спросила мистера Патриджа, может ли он разыскать потерянного ребёнка. И рассказала ему все приметы, какие знала, ни словом не упомянув об Анастасии Рэдклиф. Он ответил, что это будет очень непросто, но он постарается помочь. – Теперь что касается опекунства, – сказал мистер Патридж. – У меня есть тётушка, которая, возможно, согласится взять эту роль на себя… – И как вам такая глупость в голову пришла, – тактично заметила я. – Нет, мистер Патридж, мне не нужны никакие опекунши. – Не хочешь же ты сказать, что собираешься жить здесь одна? – Конечно, нет. – Я одарила его улыбкой свежеиспеченной наследницы. – У меня на примете есть прекрасная компания. – Красивая кухня, – сказала миссис Диккенс. Мы сидели за круглым столом у венецианского окна, откуда открывался чудесный вид на Беркли-сквер, – я, Берта и миссис Диккенс. – И это всё теперь твоё? – в изумлении спросила старая экономка. Я кивнула. Мне и самой не верилось. Мистер Бэнкс сделал меня своей наследницей. Квартира была огромная. Натёртые до блеска деревянные полы. Красивые ковры. Изящная французская мебель. Пять спален, во всех удобные бронзовые кровати. Множество картин на стенах. – Я так счастлива за тебя, деточка, – сказала миссис Диккенс. – По-моему, ты очень даже заслужила такой подарок судьбы. – Она тяжело вздохнула. – А на Теккерей-стрит ты, надо думать, уже не вернёшься? – Конечно, нет, – ответила я. – Надеюсь только, вы сможете принести мне часы Ребекки. – Тридцать лет я в том доме прожила, – тихо проговорила миссис Диккенс. – А с завтрашнего дня это будет уже не мой дом. – И куда же вы отправитесь? – спросила Берта (которая сама осталась без крыши над головой). – Ну, я пока не решила, – ответила миссис Диккенс с напускным спокойствием. – У меня есть приятельница в Дувре, может, она согласится пустить меня к себе. – Никуда вам ехать не надо, – твёрдо сказала я. – Это и тебя касается, Берта. В этой квартире пять спален – вполне достаточно места для нас троих, да ещё и Анастасию будет куда поселить, когда я её разыщу. Престарелая экономка и унылая горничная так и вытаращили глаза. – Жить здесь?! – вскрикнула Берта. – С вами?! – А что такого? – Вы хотите, чтобы я для вас готовила? – спросила миссис Диккенс. – Если только вы сами не прочь. Глаза старой тугодумки подёрнулись слезами. – Ты ведь не шутишь, деточка? – Разумеется, нет. И, пожалуйста, хватит реветь, от этого у вас нос становится как китайский фонарик. – А я буду горничной? – спросила Берта, отчаянно всхлипывая. – И у меня… у меня будет своя комната?