Дождь перестал, небеса прояснились, день выдался яркий и неожиданно теплый для сентября. Священник, который, похоже, не знал Лепажей, старался как мог. Он говорил о доброте Лорана, его мягкости, невинности. – Того ли мы хороним? – прошептал Габри, когда снова началась молитва. Священник попросил подойти отца Лорана. Ал вышел вперед, облаченный в плохо сидящий черный костюм. Волосы его были туго схвачены сзади, борода расчесана. Держа в руках гитару, он сел на стул, поставленный для него. Гитара покоилась у него на коленях, готовая к действию. Но Ал просто сидел и смотрел на людей, пришедших проводить его сына. Он пребывал в оцепенении. Иви подошла к нему и помогла вернуться на скамью в первом ряду. Погребение на кладбище над деревней Три Сосны прошло в узком кругу. Только Ивлин и Алан Лепаж, священник и люди из похоронной конторы. В подвале церкви учителя Лорана, одноклассники и соседские дети вяло жевали еду, принесенную жителями деревни. – Могу я поговорить с вами, patron? – спросил Жан Ги. – Слушаю, – сказал Арман, когда они отошли в сторону. – Мы перебрали все варианты. Нет ничего, что указывало бы на убийство. Бовуар смотрел на этого крупного человека и пытался понять по его лицу, о чем он думает. Испытывает ли облегчение? Да. Но Бовуар увидел и кое-что еще. – Все-таки вас что-то беспокоит, – сказал Жан Ги. – Я могу показать, что мы обнаружили. – Нет нужды, – сказал Гамаш. – Merci. Я тебе благодарен. – Но вы верите нашим выводам? Гамаш задумчиво кивнул: – Верю. – А потом, совершенно неожиданно для Жана Ги, улыбнулся. – Похоже, Лоран был здесь не единственным человеком, наделенным живым воображением. Способностью видеть то, чего нет. – Так вы не будете подавать заявление о нашествии марсиан? – Ну, теперь, когда ты об этом упомянул… Гамаш кивком указал в сторону буфета, и Бовуар улыбнулся, заметив, что Рут наливает что-то из фляжки в свой картонный стаканчик с пуншем. – Merci, Жан Ги. Я ценю то, что ты сделал. – Благодаря Лакост. Она одобрила расследование, даже людей дала. Мальчик погиб в результате несчастного случая, patron. Он упал с велосипеда. Гамаш снова кивнул. Они вернулись к остальным, по пути пройдя мимо Антуанетты и Брайана. Брайан поздоровался, но Антуанетта отвернулась. – Вижу, она все еще злится, – сказал Жан Ги. – И все сильнее. – Вы это о ком? – спросила Рейн-Мари, когда Арман и Жан Ги присоединились к ней. – Об Антуанетте, – ответил Жан Ги. – Она с такой ненавистью посмотрела на меня, – сказала Мирна. – И на меня тоже, – подхватил Габри, подходя к ним с тарелкой яблочного пирога. На тарелке Оливье громоздилась гора киноа, кинзы и яблочного салата. – Пьеса плохо продвигается? – спросил Жан Ги. – Когда люди узнали, кто автор, большинство актеров отказались участвовать, – пояснил Габри. – Я думаю, Антуанетта была искренно удивлена. Мирна взглянула на Антуанетту и покачала головой: – Она, кажется, действительно не понимает, чем могут быть обеспокоены люди. – Значит, постановка отменяется? – спросил Жан Ги. – Нет, – ответила Клара. – Вот что странно. Она не хочет отменять постановку. По-моему, теперь все роли исполняет Брайан. Она никак не хочет смириться с реальностью. – Похоже, это всеобщее поветрие, – заметил Арман. – Вы имеете в виду Лорана? – спросил Оливье. – Вот был парень, чье понимание реальности было расплывчатым. – Помните, как он рассказывал о динозавре в пруду? – улыбаясь, спросил Габри. – И почти убедил тебя, – сказал Оливье. – А как он говорил, что три сосны разгуливают по деревенскому лугу? – напомнила Мирна. – Они все время разгуливают, – заявила Рут, втискиваясь между Габри и Оливье. – Накачавшись джина, – добавила Клара. – Забавно, как это действует. – Кстати, никакого джина тут нет. Вероятно, кто-то все выпил. Принеси-ка еще, – велела Рут Мирне. – Принеси свой… – Тсс, мы же в церкви, – прервала Мирну Клара. – Мы на похоронах ребенка, – сказал Оливье, обращаясь к Рут. – Здесь нет алкоголя. – Если и есть повод для выпивки, то именно сейчас, – возразила Рут. Она держала Розу так, как Ивлин Лепаж держала Лорана. Прижимая к груди. Защищая. А потом прозвучали истинные надгробные слова Лорану Лепажу. Истории о его историях. О забавном парнишке с палкой, который причинял всем беспокойство. Создавал хаос, монстров, марсиан, пушки, бомбы и гуляющие деревья. Таким был мальчик, которого они хоронили. – Сколько раз мы смотрели на луг и видели там, как Лоран из своего «ружья» палил по инопланетянам, – сказала Клара, когда они вышли из церкви и направились по грунтовой дороге в деревню. – Бросал сосновые шишки, как гранаты, – сказал Габри. – Бам-бам-бам! – Оливье держал в руках воображаемый автомат и производил звуки, которые они не раз слышали от Лорана, отстреливающегося от врагов. Клара швырнула воображаемую гранату: – Шарррах! – Он всегда был готов защищать деревню, – сказала Рейн-Мари. – Верно, – подтвердил Оливье. Гамашу вспомнились семена сосновой шишки, найденные в кармане Лорана. Мальчик был на задании – он защищал мир. Вооруженный до зубов. В момент смерти. – Вообще-то, я думал, что его смерть не была несчастным случаем, – сказал Арман Мирне, когда остальные оторвались от них, уйдя вперед по деревенскому лугу. – Я считал, что это убийство. Мирна остановилась и посмотрела на него: – Правда? Почему? Они сели на скамью в лучах вечернего солнца. – Я всегда об этом думаю. Наверное, я так часто сталкивался с убийствами, что они мне видятся, даже когда их нет? – Вы создаете монстров. Как и Лоран, – сказала Мирна. – Да. Жан Ги считает, что часть меня хотела, чтобы это было убийство. Потому что мне стало скучно. – Уверена, что он ничего такого не говорил. – Не говорил. Но я воспринял это так. – И как вы отвечаете на подобные подозрения? – Полагаю, в его словах была доля правды. Не то чтобы мне стало скучно, и, уж конечно, убийство меня не забавляет. Оно вызывает у меня отвращение. Но…