– А чё у неё спрашивать? Мы по цене сторговались, она заднюю дала. – Неправда… Голос у незнакомки оказался красивым, мелодичным. Но немного испорченным испугом и накатывающейся истерикой. – А ну, заткнись, шалава. Степан напрягся сильнее, заметив, что Владимир обогнул капот внедорожника и демонстративно обозначил себя. Значит, девочка под ними точно не ходит. Остальное – мелочи. Если вышла на дорогу в районе, после которого начиналась промзона – дура. Согласилась с ними вначале поехать, потом пошла на попятную – вдвойне дура. Но не оставлять же её теперь им. – Так, – рубанул Барсов. – Тон сбавь. Девочка с вами никуда не едет. – Мужик, я одного не пойму. Тебе чё, всех больше надо, а? Вали отсюда по-тихому. – Эй… Владимир, видимо, тоже устал бездействовать и окликнул мужика. Тот, ощерившись, развернулся в его сторону. Владимир спокойным, неторопливым движением раздвинул пальто поло в сторону, демонстрируя кобуру. На несколько секунд на дороге воцарилась тишина. Каждый из присутствующих оценивал дальнейшее развитие событий. Первый мужик, который стоял ближе к Барсову, выругался. – Вы кто такие? – Имеет значение? – Слушай, мужик, мы конфликтовать не хотим! Давай по-хорошему. Вы едете своей дорогой, мы – своей. Девку забираем и расходимся. Нам делить нечего. Ну, недопоняли поначалу, с кем не бывает. Степан ответил не сразу. Даже мелькнуло сожаление, что драки не будет. Давненько он не посещал спортзал и не устраивал спаррингов. Может, самому первому врезать? А что? Чем плох вариант? Движение рядом привлекло внимание, и Степан резко повернул голову. Эта девчонка сделала шаг влево, к его машине. Барсов прищурился. Невысокая. Хрупкая. Глаза испуганные, зареванные. Вот как такую оставить на растерзание голодным хищникам? Степан Барсов и себя относил к этой же категории. Только масть у него была иная. Посолиднее. – Пожалуйста, – прошептала девушка чуть слышно и, испугавшись своей смелости, зажала рот ладонью. Взгляд мужчины задержался на узкой ладони. Она была испачкана грязью и растаявшим снегом. Видимо, девочка падала или когда убегала от молодчиков, или когда шла по дороге. Что она вообще тут делала? Этот вопрос снова всплыл у неё в голове. И какая вероятность, что она приехала сюда с кем-то? Степан ничего ей не ответил. Лишнее. Не улыбнулся, не выказал интереса. Успеется. Он снова повернулся к застывшим в ожидании мужикам. Им было лет под сорок. Старше его. Это сначала он их принял за молодых беспредельщиков. Нет, эти стреляные орлы. Так какого черта они не уступают? Принципиальные попались? Или девочка их зацепила конкретно? Если так, как делить собрались? Для них главной угрозой выступал Владимир. Тот, что был в коричневой кожанке, почти один в один повторил движение телохранителя, демонстрируя не кобуру, а нож. Во-от. Снова становится интересно. Непонятно сколько бы они «мерились» молчанием и прикидывали что к чему, но из-за поворота показалась полицейская машина. Естественно, она не могла проехать мимо. Барсов окончательно расслабился. Ну вот, и адреналин зря в крови бурлил. Хотя… Мужчина снова посмотрел на девушку. Та окончательно притихла, втянув шею в плечи. Ещё интереснее. Он был готов поспорить, что документов у девушки при проверке не найдется. Опера вышли, осмотрели их поочередно. И сделали правильные выводы. Один из них узнал Степана. Забавно было наблюдать, как он второго в бочину толкнул, после чего вытянулся по струнке. – Степан… – Богданович, – подсказал Барсов. – Да, точно, Степан Богданович, – быстро поправился лейтенант, отчаянно краснея. – Что у вас произошло? – У меня – ничего, – немного вальяжно ответил Барсов, продолжая с интересом наблюдать за разворачивающимся действом. – А вот девочку обижают. – Да кто её обижает! Сама к машине подошла!.. Лейтенант поправил ремень на куртке. – Сейчас разберемся. Документы предъявите. – Да какие у неё документы. На трассе стоит она! – рявкнул тот, кто сверкал «финкой». После чего сплюнул, окончательно поняв, что добыча ускользает из его или их рук. – Новенькая? Из уличных? – холодный голос второго служителя закона резанул воздух вокруг. Девочка стояла и, кажется, не дышала. Смотрела на них, беспомощно переводя взгляд с одного на другого. Испугаешься тут, пожалуй. Шесть здоровых мужиков, и она одна. – Скорее всего. Не из эскорта же дорогого… Так, придется, «паковать». Я так понимаю, документы, не дашь, да? А вы её не знаете, Степан Богданович? Барсов снова посмотрел на девушку. Та задержала взгляд на нем. Спустившаяся на город ночь, редкие по району фонари, рассеивающий свет от фар – всё вкупе не позволяло рассмотреть полностью её лицо, не говоря уже про выражение глаз. Хватало и испуга, который застыл на лице и транслировался через её ссутулившуюся, озябшую фигурку. Ох, не по погоде одета любительница ночных приключений. – Нет, – медленно произнес Барсов, переводя взгляд с девушки на опера. – Но узнал бы… Лейтенант, отдай мне её. Лейтенант от такой наглости опешил. Раскрыл рот и как-то неловко его закрыл. После чего икнул. – Да… забирайте. Разговор вышел коротким, и в целом он вполне устроил Степана. Владимир снова занял водительское место. Мужики отодвинулись на обочину, о чем-то переговариваясь. На глазах оперов наглеть они не стали. Барсов же пошел на девушку. Пусть она и стояла в нескольких шагах от него, но каждый шаг воспринимала, как надвигающуюся угрозу. Её грудь под пальто ритмично поднималась и опускалась, точно девушка пытается вздохнуть, набрать легкие в воздух, а у неё ничего не получается. Вблизи она воспринималась ещё миниатюрнее. Или это игра искажающего света? Степан остановился на максимально близком от девушки расстоянии, не без удовольствия отметив, что ни алкоголем, ни сигаретами от неё не пахло. Он терпеть не мог, когда женщины курили. И все, кто становился его любовницами, это знали. Если курили – бросали. Если не бросали – бросал их он. Целовать курящую девушку, когда сам не куришь, это равносильно тому, что облизывать пепельницу. Барсов, склонив голову, спросил негромко, так, чтобы слышала только одна девочка: – Со мной поедешь?