– Хорошо, – серьезно киваю я. – Все сделаю, Мурад Мусаевич, не беспокойтесь, – рапортую поспешно. – Отлично! Но у меня к тебе две просьбы, Белла. Обещай мне… – Что? – Во-первых, не забудь про массаж. А во-вторых, перестань мне выкать. Я все-таки твой муж, а не начальник. Глава 13 Глава 13 Кошусь на часы, висящие на стене. Половина девятого. Пора ехать. Но как оставить Беллу одну? Как от нее оторваться? Даже не представляю. Крышу нереально сносит. Даже отпускать от себя не хочется. – Там вбит мой номер телефона, – киваю на сотовый, зажатый в тонких пальцах жены. – А как записан? – поднимает на меня взгляд Белла. – Мурад Мусаевич, – улыбаюсь я. Белла тихонечко смеется в ответ. А на круглых щечках проступают маленькие ямочки. Зацеловал бы… Честное слово. Но боюсь напугать. – Звонить мне можно только в экстренных случаях, Белла, – с сожалением вздыхаю я. – Сейчас одна важная встреча, затем еще две. Но если что-то понадобится, ты можешь обратиться к Наине или к Мариам. Это жена Тимура. Она с нами летела в самолете. Все номера тоже есть в контактах. Я позвоню тебе, как только освобожусь, – вздыхаю, снова притягивая жену к себе. Снова утыкаюсь носом в волосы и не желаю никуда уходить. Даже на несколько часов не хочу покидать Беллу. «Нужно увезти ее в Дубай, и там…» – мечтаю я, вжимая тонкое девичье тело в свое. Перебираю пальцами черные шелковистые волосы и не могу отлипнуть от девчонки. «Что-то ты совсем поплыл», – шпыняю себя и насилу отстраняюсь от Беллы. Нужно ехать, времени и так остается в обрез. Впереди сложная встреча с Владом Рубашкиным. Он наконец-то решился выйти из общего бизнеса. Потом надо заехать в диаспору, и под конец дня повидаться с Ходжой. Насыщенный день. Но я медлю, будто чего-то выжидаю. – Белла, погоди, – беру жену за руку. Медленно целую каждый палец и, наконец, понимаю, что именно меня сдерживает. Кольцо! В нашем случае это и оберег, и особый статус. Каждый в этом доме должен знать, кто такая Белла Ринатовна, и бояться на нее косо глянуть. Открыв сейф, вмонтированный в итальянский ореховый комод, достаю черную потрепанную бархатную коробку. И пусть сама упаковка невзрачная, но для меня нет ничего дороже кольца, хранящегося в ней. Кольцо моей прабабки Аиши. Ей его подарил прадед, потом кольцо перешло по наследству к моей бабушке, а от нее – к матери. И вот теперь я могу надеть его на палец жены. Нажимаю на потайную кнопку, щелкает замок, приводя в движение крышку. Та отлетает на сто восемьдесят градусов. А я в ужасе смотрю на пустое бархатное ложе. Кольцо куда делось, блэд? Не мог же я перепутать. Хотя когда я его доставал в последний раз? Наиль просил для Наины. Но моей капризной невестке наша фамильная драгоценность показалась тяжелой и аляповатой. А потом… Хоть убей не помню. – Минуточку, – перевожу все в шутку. Выуживаю из недр сейфа небольшой зеленый мешочек, а из него вытряхиваю на ладонь серебряный перстень. Дорогой. С крупным аметистом и бриллиантами. – Должно подойти, – надеваю семейную реликвию на палец жене. А сам пытаюсь понять, куда я мог засунуть прабабкину собственность. Потом. Все потом. Точно не при Белле. Вызывать охрану и проводить расследование тоже нет смысла. Надо убедиться в пропаже. А то лежит колечко, лежит на другой полке, а я тут панику развожу. – Посмотришь на него и вспомнишь обо мне, – надеваю перстень на палец жены. Снова обнимаю Беллу и не могу надышаться этой женщиной. С ума схожу я, что ли? – Береги себя, – чмокнув в лоб, отстраняюсь усилием воли. А когда, , быстрым шагом спускаюсь к машине, часы показывают почти девять. – Гони, – приказываю Алиму, моему столичному водителю. – Через час нужно быть на Сретенке, – уложив затылок на подголовник, прикрываю веки. – Будем, Мурад Мусаевич, – радостно кивает Алим. Машина мягко выезжает из коттеджного поселка и лишь на трассе разгоняется до двухсот. – На тебя это не похоже, брат, – подает голос Наиль, отвлекаясь от экрана айфона. – Что именно? – роняю, не шелохнувшись. – Обычно ты никуда не опаздываешь и дорогой работаешь. А сегодня… – Я тоже человек, – выдыхаю неохотно. И снова думаю о жене, о ребенке, в одночасье ставшем моим, о нашей совместной жизни с Беллой. Она – девочка добрая, искренняя и ласковая. Кажется, я не ошибся с выбором. «Сейчас позвоню ей», – открыв глаза, вытягиваю из кармана брюк сотовый и тут же кладу телефон обратно. Прошло всего пятнадцать минут. Нормальные люди за это время даже соскучиться не успевают. А я… Меня уже ломает. Усилием воли запрещаю себе думать о жене. Белла в моем доме. Кругом охрана и женщины нашей семьи. Уж точно несколько часов о ней можно не волноваться. Но почему-то во время встречи с Владом Рубашкиным в башке щелкает тревожный звоночек. Что-то я упустил. Очень важное. Вот только что? Пока не могу понять. Запорошила мне мозги Белла Ринатовна! – Мурад Мусаевич, – окликает меня мой помощник, как только я сажусь в машину. – Бородинская хочет с вами лично переговорить… – Давай, – забираю у него трубку. – Слушаю вас, Ирина Анатольевна, – здороваюсь глухо. – Мурад Мусаевич, – весело тараторит она. – Спасибо за нового куратора. Такая толковая девочка. Все расписала по подопечным. Даже график составила. Очень приятно с ней работать. Вот только выдержки из историй болезни, как вы просили, не захотела читать. Сказала, что она не врач… – Белла у нас флорист. Ей действительно, трудно разобраться, – защищаю жену. И до меня наконец-то доходит, где облажался. История болезни, блэд! Пару дней назад Белла обращалась к врачу по месту прописки. Соответственно, диагноз поставлен и отражен в истории. Сука! Как я мог упустить такую важную деталь? Как? «Игнат, – отправляю сообщение своему доверенному лицу. – Нужно изъять из поликлиники историю болезни Гамалетдиновой Беллы Ринатовны», – пишу фамилию первого мужа Беллы и сам завожусь от ярости. Хафизова она. Моя Белла. «Что значит – изъять?» – приходит ответ. «Выкупи, укради. Соблазни регистраторшу!» «Ну, я понял», – печатает Игнат и через час присылает новую эсэмэску. – «Я съездил туда сам, брат. Истории болезни нет. Ее уже кто-то забрал». Глава 14 Глава 14 Белла Оставшись одна, первым делом гуглю слово «куверт». Оказывается, это полный набор столовых приборов на одного человека. Нужно запомнить. Кручу кольцо на пальце, вглядываюсь в фиолетовые грани аметиста и мелкие сверкающие бриллианты. Улыбаюсь, думаю о Мураде. Какой же он все-таки классный! И спохватившись, звоню директору фонда. Взрослой серьезной женщине со строгим голосом. Она не сразу понимает, кто я такая, и почему ее беспокою. – Мня зовут Белла, – повторяю я, заикаясь. – Мурад Мусаевич попросил меня курировать фонд. – Мне он ничего не говорил, – отрезает женщина и спрашивает строго. – Как ваша фамилия, девушка? Интересный вопрос. Арханова? Гамалетдинова? Хафизова? Документы у меня на первые две. А вот с третьей проблема. Да и трудно привыкнуть. Очень трудно. – Хафизова. Белла Ринатовна Хафизова, – выпаливаю я на одном дыхании и сама поражаюсь собственным смелости и авантюризму. – А-а, вы – его родственница, – решает женщина. – Тогда нормально. А то я смотрю, номер знакомый, а голос – нет. Так теперь вы занимаетесь? А Наина где? – У нее другие задачи, – выдаю бойко. И несколько минут слушаю наставления директора. Как по мне, так ничего сложного. Быстро скачиваю гугл-таблицы. А затем тщательно разбиваю платежи по фамилиям и срокам оплаты. Все. Готово. Отправляю табличку Бородинской и гляжу на часы. Десять часов пятнадцать минут. Там дома бабушка жарит лепешки в кипящем масле. Во дворе стоит горелка, а на ней широкая кастрюля с низкими бортиками. Бабушка ловко опускает в кипящее масло куски теста. Масло шкварчит, а тонкие пласты надуваются, превращаясь в мое любимое лакомство. Бабушка ловко вытаскивает каждый румяный пирожок, откидывает на решетку и кладет следующие. Папа уже позавтракал и уехал. Утренняя суматоха в доме улеглась. И бабушка, подхватив блюдо с пирожками, идет на кухню, где мама уже варит ароматный кофе. Женская половина моей семьи садится завтракать. Тоска невыносимо сосет под ложечкой. Я скучаю по дому, по близким людям, по нашим неспешным беседам и легким безобидным подшучиваниям. Меня, словно цветок с корнем, вырвали из родного грунта и пересадили в нарядный горшок. Вот только от одиночества и безнадежности чувствую себя никому не нужной сиротой. Телефон дребезжит, доставляя эсэмэску. «Белла, как дела? Чем занимаешься?» – пишет мне Хафизов. «Отправила реестры в фонд. Теперь собралась позвонить маме, а телефон не помню», – печатаю быстро. «Бородинская тебя хвалила», – приходит ответ, а следом – контакт с маминым номером.