Глава 30 Мурад Невероятно! Мысли путаются от желания. Даже сил не хватает осознать происходящее. Кажется, всего лишь штамп в паспорте, а меня накрывает с головой. Белла моя. Навсегда моя. От этого реально сносит башку. – Какая же ты красивая, – помогаю жене снять пуховик, а затем, усадив в кресло, становлюсь рядом на одно колено. – Что ты делаешь? – охает Белла. – Раздеваю тебя, – улыбаюсь плотоядно и уже представляю жену в чем мать родила. Сдерживаясь из последних сил, медленно расстегиваю Беллины сапоги и стягиваю их один за другим. Оглаживаю длинные стройные ноги и изящные щиколотки. – Красивая ты, – провожу ладонью по высокому подъему. Пробираюсь рукой под подол и сразу осаживаю себя. Как зеленый пацан, блэд! Подаю Белле руку и, как только она поднимается, разворачиваю спиной. Нетерпеливо тяну вниз язычок змейки. Только бы не заел замочек! А то порву нафиг платье. Одним движением расстегиваю бюстгальтер. Жадно обхватываю руками упругие полушария. Утыкаюсь носом в плечо, потом – в пахнущие цитрусовой отдушкой шелковистые волосы. И пропадаю. Стягиваю вниз платье, откидываю прочь бюстгальтер. – Переступи, – прошу хрипло. Белла подчиняется безоговорочно. И это заводит еще больше. Жена стоит в кружевных трусиках и колготках. Нутром чую, как ей неуютно. – Расслабься, девочка, – выдыхаю порывисто. И с ума схожу только от одной мысли. Жена. Моя. Самая законная. В кармане пиджака трезвонит сотовый. Не обращаю внимания. Да пошли вы все! Раздраженно откидываю пиджак в сторону. Телефон еще какое-то время надрывается, а затем затихает. А я снова подхватываю Беллу на руки и несу в постель. Нависаю над ней, расстегивая рубашку. Любуюсь, как девочка моя освобождается от лишней одежды, а потом тянет руки ко мне. – Иди сюда, муж, – произносит, смущаясь. Все-таки официальный брак – самый настоящий. Мы проходим традиционный никах, дарим махр, но обычная печать в паспорте дарит ощущение надежности сильнее любого обряда. – Сейчас, девочка, – выдыхаю, наспех освобождаясь от тряпок. На пол летят сначала брюки от Армани, затем рубашка и галстук от Бриони. – Иди ко мне, жена, – заныриваю под одеяло и сразу вжимаю в себя голенькую Беллу. – Попалась, Белла Хафизова? – переворачиваю ее на спину. А про себя отмечаю первоочередные задачи: быстро поменять Белле паспорт, найти гребаную историю болезни. Но это потом. Кто вообще в такой момент о делах думает? Айфон в кармане пиджака снова орет дурниной. Но мне сейчас не до него. Нависаю над женой тенью. Завожу ее руки вверх, к изголовью, а сам ловлю губами красную вишенку соска. Затем опускаюсь ниже к пупку. И его не оставляю без внимания. Обвожу языком и чувствую, как мне в темечко упираются ладошки жены. – Мурад, не надо… Я знаю, что ты задумал, – шепчет она. – Я тоже знаю, – бормочу хрипло. Убираю руки с макушки и двигаюсь дальше вниз. – Мурад, – снова увещевает меня Белла. Напрягается. Хотя должна расслабиться… – Я делаю что-то не то? Тебе неприятно? – изумленно поднимаю голову. – Нет, что ты, – охает она. – Приятно. Только очень неприлично. – А кто осудит? Мы здесь одни, жена, – усмехаюсь я, но раз девочка моя не готова и считает обычные ласки запретными, то придется повременить. – Ну хорошо, хорошо, – успокаиваю Беллу. А у самого уже каменный стояк на маленькую скромницу. По-любому долго не выдержу. Укладываю ноги жены себе на плечи и улыбаюсь довольно. – Мне нравится вид. Ты такая красивая там, – выдыхаю, сходя с ума от желания. Накрывает меня, как одержимого. – Мурад, – снова мяукает Белла. Но поздно. Осторожно толкаюсь внутрь и останавливаюсь, стараясь поймать небывалую волну кайфа. Жена ерзает нетерпеливо, пытается задать темп. Но я, подхватив ее под попу, перехватываю инициативу. Двигаюсь медленно и осторожно. Сдерживаюсь, стараясь не напугать. Белла подстраивается под мой темп. Ускоряюсь, теряя контроль. Мы оба задыхаемся от страсти и одновременно достигаем пика. – С ума сойти, – выдыхаю, падая рядом. И тут же прижимаю Беллу к себе. – Муж, – шепчет она, распластавшись у меня на груди. – Мой муж, – вырисовывает пальчиками узоры на бицухе. – Моя, – целую в лоб. От избытка чувств лишь на секунду прикрываю веки. А когда распахиваю глаза, в комнате уже темно, за окном густой сумрак. На плече спит Белла. Отпраздновали, твою мать… Аккуратно высвободив плечо, включаю ночник, озаряющий мягким светом несусветный бардак, царящий в комнате. Да ладно. По фиг! Жена что-то бормочет и переворачивается на живот. Тянет на себя одеяло. Ногой откидывает его в сторону. Бережно накрываю раскрытые розовые пятки. Осторожно поднимаюсь с кровати, стараясь не разбудить Беллу. Ступаю неслышно. Босые ноги утопают в длинном ворсе ковра. Выуживаю из пиджака айфон и аж крякаю от изумления. Сорок пропущенных! С десяток – от Сарматова, несколько – от Влада Рубашкина, два – от Марты и остальные стопятьсот – от братьев. Интересно, зачем я им понадобился? Или охрана наболтала о регистрации? Надо проверить. Самых языкатых уволить. Надоело жить в бесконечных сплетнях. – Агата, – звоню экономке. – Поесть нам принеси, пожалуйста. – Да-да, конечно, – откликается заспанный голос. Сбросив звонок, смотрю на часы. Половина второго ночи. Классно мы с Беллой повеселились! – усмехаюсь криво и неожиданно понимаю простую истину. Другого мне и не надо. С Беллой каждый день – как праздник. Вернувшись к постели, улыбаюсь во все тридцать два. Укутанная в одеяло, жена спит на боку, отставив совершенно голую попу. Смеясь, целую каждую булку, накрываю одеялом. И чувствую, как душу наполняет ни с чем не сравнимой нежностью. Даже не догадывался, что такое бывает! Накинув халат, выхожу в примыкающую к спальне гостиную. А там уже Агата расставляет на столе блюда с закусками и бокалы. – Кажется, я не просил, – киваю на бутылку «Кристалла». – Так свадьба же! – поднимает на меня удивленный взгляд экономка. – В два часа ночи его никто пить не будет, – усмехаюсь устало. – Завари нам, пожалуйста, чай и иди спать. Посуду утром пусть горничные уберут. – Да я сама уберу, Мурад Мусаевич. До утра засохнет все и завоняется, – фыркает она недовольно. – Как покушаете, позвоните. Я прибегу. – Хорошо, – пожимаю плечами. Приоткрываю блестящую крышку и исхожу слюной. Сациви! Я бы его каждый день ел. Слышу, как рядом хлопает дверь. Наконец-то! Я один в комнате. Могу отвести душу. Опускаю мизинец в теплый соус и облизываю, смакуя. Как же классно! Почувствовав на себе взгляд, оборачиваюсь резко, будто меня поймали на месте преступления. Закутавшись в одеяло, в дверном проеме стоит Белла. Заспанная, лохматая и бесконечно родная. – Я вилкой и ножом тоже умею, – заявляю, снова облизывая пальцы. – Я тоже хочу, – подходит она ближе. – Иди ко мне, – усевшись в кресло, притягиваю Беллу на колени. Аккуратно отламываю кусочек от куриной ножки и кормлю с рук. Она тоже тянется к сациви. Выуживает половинку куриной грудки, подносит мясо к моему рту. Торопливо подхватываю кусочек губами. Жуя, подцепляю клубнику из вазы и вкладываю в рот Белле. – Вот мы смешные, – тянет жена, вытирая мне рот салфеткой. – Влюбленные, – надкусываю виноградину и тянусь сладкой сочной ягодой к розовым припухшим губкам. Наши губы соприкасаются лишь на мгновение, а затем сливаются воедино в жадном поцелуе. Мой язык хозяйничает во рту у Беллы, а ее – вторгается ко мне в рот. – Крутая получилась свадьба, – насилу оторвавшись, утыкаюсь носом в волосы жены.