Ну кто? Ясное дело. Мирон Мурадович. Вздрагиваю, когда жена выходит из кабинета УЗИ. – Что сказал врач? – выдыхаю, подхватывая ее на руки, и несу вниз. К машине. – Все хорошо, – шепчет моя застенчивая Белла и прячет лицо на груди. – Сегодня такой день тяжелый, Мурад. – Забудь, – целую в висок. – Навсегда забудь, – повторяю как молитву. Около самого выхода кутаю жену в собственную куртку и клянусь, что никогда никому не позволю причинить вред этой женщине. Она моя. Навсегда. И дети тоже будут только мои. А Равиля она забудет, как страшный сон. Я постараюсь. – Собираю семью под свое крыло, – шутливо морщу нос. – Вон Мирона украл из больницы. Теперь тебя, – улыбаюсь счастливо. – Мурад, ты самый лучший, – выдыхает Белла и от избытка чувств при всех чмокает меня в щеку. А я еще с утра побриться забыл. – Я колючий. Дома побреюсь сразу. – Не надо, я привыкла, – тихо откликается Белла. Усаживаю жену в машину и поворачиваюсь к Тимуру. – Позвони Никифорову, узнай, как продвигается следствие. Пусть тщательно роет на Равиля. Я лопату дам. Там много чего найдется. Сереге звезды не помешают. Хочу, чтобы шайтана закрыли на пожизненное. Глава 50 Глава 50 – Мурад, я должна тебе что-то сказать, – выпаливаю, как только мы поднимаемся в свои апартаменты. Марту с Мироном Хафизов распорядился устроить на первом этаже. Сейчас пока в гостевых спальнях, соединенных общей дверью. А через месяц-другой у них будут собственные апартаменты с выходом к бассейну. Обожаю Мурада, он сразу все решает по полной. – Что случилось? – притягивает к себе. – Врачи сказали что-то нехорошее? – напрягается весь. – Нет, у нас все нормально, – улыбаюсь печально. – Мы говорили с Мартой, – торопливо пересказываю разговор. – Ну, я понял, – коротко кивает муж. Зарывается пальцами и носом мне в волосы. Вдыхает запах и шепчет глухо. – По попе тебе надо надавать, Белла. Зачем старое ворошишь? Хотя… Марта мне бы ничего не сказала. Гордая, зараза… Проводит губами по моей щеке, потом по шее. Выдыхает шумно. И снова вжимает меня в себя. Будто боится меня потерять. Прячу лицо на груди мужа. Обвиваю руками талию. И чувствую, как напряжен Мурад. Словно не здесь. – Кто из них? Я до сих пор не пойму, – цедит он куда-то в мою макушку. Размышляет вслух. И наконец, отрезает решительно. – Придется пойти на провокацию. Ты ложись, Белла. Я скоро приду, – целует меня наспех. – Объявлю родственникам наши новости и вернусь. – Я с тобой, – цепляюсь за руку мужа. – У тебя постельный режим, девочка, – настаивает на своем он. – Сейчас нервотрепки не избежать. – После того, что мы сегодня пережили, вполне можно его отменить. На один час, – прошу я. Но улыбка получается слишком кислой. – Ладно, уговорила, – вздыхает муж. – Пойдем, – берет мою ладошку в свои. – Только ни слова. Поняла? – Конечно, – киваю поспешно. Мне важно быть с Мурадом, когда он обличит Мариам. Важно поддержать мужа. И проследить, чтобы Тимур не кинулся в драку. «А может, это не Мариам?» – стучит по темечку здравый смысл. «Ну а кто?» – отвечаю самой себе. И вместе с мужем вхожу в столовую, где уже накрыт стол к чаю и сидят все домочадцы. Даже прислуга маячит чуть в стороне. – А мы вас ждем, – елейно сообщает Мариам. Отвожу взгляд. Ну что за двуличная особа?! Осматриваю стол с показным интересом. Но тут же залипаю взглядом на свежей выпечке. На большом блюде лежат чебуреки с масляными боками, на другом – пироги с зеленью и сыром. Красивые и вкусные. Но ничего сейчас в горло не лезет. Сталкиваюсь взглядом с Мартой. Бабушка Мирона сидит во главе стола на месте Мурада и под напряженными взглядами остальных Хафизовых пьет чай. – Ой, а чье я место заняла? – охает она, вставая. – Сидите, – морщит нос Мурад. – Я постою. Не хочу есть. А где Мирон? – уточняет у Марты Хафизов. – В приставку играет. Как увидел у себя в комнате, глаза загорелись. Опускаю лицо, пряча улыбку. Мурад дорогой распорядился купить и поставить. Самую лучшую! И за это я люблю мужа еще больше. – Тогда начнем! – заявляет он решительно. Отодвигает мне стул и, став сзади, кладет ладони мне на плечи. – Сегодня мы с Беллой потеряли ребенка, – в голосе Мурада сквозит сталь, от которой у меня мурашки бегут по телу. – Кто-то из вас вчера причинил вред моей жене. Заставил ее переволноваться. И тем самым убил нашего ребенка. Моего сына. Я хочу посмотреть убийце в глаза. На его руках кровь Хафизовых. О как повернул! Соединил в одно целое совершенно разрозненные факты. И обвинил в убийстве. Мурад может. Но интересно, что получится? Украдкой кошусь на мужа. Сталкиваюсь с хищными черными глазами. Обводя взглядом присутствующих, Мурад как будто выискивает добычу. Как говорит моя бабушка Роза, важно не получить ответ на заданный вопрос, важнее увидеть реакцию. Видимо, этого сейчас и добивается муж. Ждет, когда враг сам себя выдаст. Тоже внимательно вглядываюсь в лица родственников. Мариам утирает слезы. Наина тоже. Они бы бросились ко мне. Но не смеют. Боятся Мурада. Даже у Лейлы дрожат руки, а лицо становится мертвенно-бледным, будто обескровленным. – Лейла, что с тобой? – Мариам замечает состояние сестры. Тянется к ней, но та отбрасывает руку. – Я не хотела! Я думала отомстить Белле! Ненавижу ее! Все ей, а мне ничего! – кричит она. – Я не знала о ребенке! Я не хотела, Мурад! Мне надо было отомстить Белле! – Зачем? – охаю я, когда в комнате воцаряется полное молчание. Лейла. Вот бы никогда не подумала. Мы же дружили! – Ты! – кидается на нее Наина. – Это же ты подставила меня, дрянь! – хватает за длинные волосы и треплет Лейлу, как куклу. И никто не вмешивается. Мурад холоден и отстранен. Он выше женских склок. А другие не рискуют. Слишком много сейчас поставлено на карту. И каждый это понимает. – Мурад, останови ее, – жалобно просит Мариам. – Девчонка дурная. Сама не ведала, что творит. – Знала она все, – подает голос невозмутимая Марта. – Это же ты сказала Эльзе, что Мурад женится на дальней родственнице, – подходит она поближе к дерущимся. – Девочка с глазами олененка, – усмехается криво. – Так ревнуешь брата? Вдарить бы тебе за мою дочь. Но не хочу руки пачкать. В ужасе закрываю лицо руками. Лейла? Как она могла? Зачем? Мурад ей ни в чем не отказывал. А она? Сколько судеб исковеркала одним глупым поступком. Мирон рос без отца, погибла Эльза. И у Мурада десять лет вычеркнуто из общения с сыном. «Поступи она иначе, ты бы так и осталась с Равилем», – подсказывает мне внутренний голос. Но нет. Я бы все равно развелась с ним и уехала в большой город. Только одна. Без Мурада. Да как бы я жила без него? Сердце пропускает удар, на душе становится пусто. Выходит, наша дорога к счастью выстлана бедами других? – Зачем, сестра? – выдергивает Мурад Лейлу из рук невестки. – Отвечай, сейчас же! Что сделала тебе моя жена? Чем тебе помешала Эльза? – Эльза мне не нравилась, – поднимает голову маленькая змея. – А Белле ты подарил мое кольцо! – кивает она на мои руки. – Бабушка мне завещала. А ты… – Из-за кольца? – в ужасе переспрашивает Мурад. – Из-за фигового булыжника? – переспрашивает растерянно. И мне кажется, я впервые вижу мужа таким расстроенным и растерянным. Даже по холеному спокойному лицу идут красные пятна. Лейла упрямо кивает, а Мурад прикрывает глаза. – Мы воспитали чудовище, – выдыхает печально. – Из-за кольца? – охает Мариам. – Да Мурад, как глава семьи, волен как угодно распоряжаться семейными драгоценностями. Тебе мало? Ты в чем-то нуждаешься? – Это кольцо мое! – вопит как резаная Лейла. – А почему его носит она? – Я подарил, – отрезает мой муж. – Мурад, я не хочу, – мотаю головой. Вмиг мой талисман любви становится обычным куском металла. Зачумленным и грязным. Я его больше не надену. Муж, точно считывая мои эмоции, смотрит пристально, но безмолвно принимает мое решение. Соглашается с ним. – Возьми, Лейла, – тяжело встаю с места. – Забирай, – кладу кольцо на край стола. – Если оно сделает тебя счастливой, носи на здоровье! Все присутствующие смотрят на меня обалдело, лишь одна Марта кивает незаметно. – Минутку, – цедит холодно Мурад и выходит из комнаты. А я, обхватив себя обеими руками, пытаюсь унять мелкую дрожь. Муж, конечно, перегнул палку в поисках виновных. Но я его понимаю. Поступи он иначе, Лейла как ни в чем не бывало жила бы в доме и, словно ядовитая змея, отравляла бы жизнь мне и Мирону. Такой человек. Подлый и злой. – Моя жена поступила мудро, – заявляет Мурад, вернувшись со шкатулкой. – В этой коробке все фамильные драгоценности, Лейла. Если для тебя побрякушки важнее людей, забирай их. Только запомни, их можно сдать только как лом. А так они и гроша не стоят. – А бабушка говорила, они очень ценные! – упрямо спорит Лейла. Вытирает глаза тыльной стороной ладони.