– В смысле? – В прямом. София поняла, о чём он. Но её было этим не удивить. Сколько у него за всё время их брака случилось увлечений и похождений? Да сам Мэтт наверняка сбился со счёта, вот и Ива станет очередной пассией на месяц-два. А вот к Софии он всегда возвращался, просто звонил и спрашивал: «Как насчёт пересечься?». И когда ей эти его пересечения надоели, и она устала ждать от него решительных действий, переехала к нему сама, благо ключи были, он сам же ей однажды и дал, чтобы закрыла квартиру. Мэтт, конечно, выделывался, предъявляя ей, что в его планы серьёзные отношения не входили, но куда бы он делся? – Мэтт, – склонила голову на бок София. – Просто давай попробуем. Я обещаю, на этот раз мы, оба повзрослевшие, будем многое делать и ценить по-другому. Она протянула руку и мягко коснулась его запястья – трогательный невинный жест, София знала – Мэтту нравится деликатность и недосказанность в самом начале, он любитель долгих прелюдий, зато потом, разогнавшись как следует, он покажет такой класс, какой другим и не снился. Да, она знала его, знала, как никто другой, но… увы, не до конца. – Я люблю другую женщину, Соф. Любить одну, а жить с другой – прости, это не про меня. Я буду жить с той, которую хочу. Мэтт спокойно забрал руку из её захвата и снова стал вертеть головой, очевидно, в поисках той, которую хотел. Надо сказать, в этот момент ведро ледяной воды показалось бы Софии раем, но она сумела найти в себе силы, стиснуть зубы, и не проронив ни одного оскорбления, ни одной ядовитой шпильки, снова протянуть руку, крепко взять Мэтта за запястье и произнести: – Так я и думала, Маттео Росси. Поняла, что полюбил другую, просто хотела, чтобы ты сам мне об этом сказал, и мы могли бы, наконец, поставить цивилизованную точку в нашей с тобой истории. Хотя бы точку, Мэтт, мы можем поставить красиво? Мэтт с недоумением уставился на её лицо: оно не просто выглядело искренним, по щекам Софии струились слёзы. Его сердце дрогнуло, всё-таки София была матерью его любимого сына, его единственного, возможно, ребёнка, и все они были когда-то семьёй, пусть и не самой образцовой, но семьёй. – Чего ты хочешь? – Давай прогуляемся по берегу? Только ты и я. Проведём вместе… полчаса, мне хватит. Вспомним всё лучшее, что между нами было, все самые радостные моменты: рождение Брайсона, то, как ты забирал нас из роддома и закал лимузин с голубыми шарами, помнишь? Как он сделал свои три самых первых шага навстречу тебе? Именно благодаря Иве Джонсон Мэтт теперь знал, что игнорировать чувства людей нельзя. Он позволил Софии крепче взять себя за руку и повести в сторону пляжа. Last Crash Landing - Blank Range Над спокойным ночным морем висела полная луна, отбрасывая на его ровную поверхность свой серебристый свет. Ноги утопали в холодном песке, София на удивление молчала, Мэтт же старался не думать о том, куда могли подеваться Ива и Амир. – Господи, как же красиво… – вздохнула София, глядя на утонувшее в серебристом свете море. – Однажды под такой луной мы занимались с тобой любовью… а может быть, именно в тот раз мы и зачали Брайсона? Она хорошо знала, что зачатие случилось далеко не в тот раз, оно было щепетильно вычислено и подготовлено. А Мэтт знал, что в тот день София была у него не первой: с утра у него был секс с прекрасной блондинкой, а после обеда он встретил Софию в аэропорту, и они вместе отправились отмечать очередное «примирение» на белой яхте, которую Мэтт арендовал, но мечтал когда-нибудь приобрести такую же. Когда-нибудь никогда не случалось, потому что яхты не дорожают во времени и пространстве так, как виллы и дома, а Мэтт был человеком рациональным. Однако тот вечер незапланированно оказался поистине красивым. Мэтт даже подумал, что, если когда-нибудь ему доведётся делать кому-нибудь предложение, он сделает его именно так – ночью под луной, на белоснежной яхте в красивой, как праздник, стране. Ему стало стыдно. Нет, не за свои похождения в те времена, когда София считала его мужем, а за то, что он никогда, ни на секунду не допускал мысли, что говорить слова любви будет именно ей. Он жил с ней, она родила ему ребёнка, а он ни разу не задумался о том, чтобы сделать её счастливой. – Соф, прости меня, – внезапно попросил он. – За что? – За всё. За все те разы, когда делал тебе больно. София вела его вдоль берега, песок засыпался ему в туфли и раздражал, но он чувствовал себя почему-то как никогда человеком. – Соф, найди кого-то, кто будет относиться к тебе с уважением. – А ты в это время будешь «уважать» кого-то другого? Она не назвала имя, но они оба поняли, о ком речь. – Мы с тобой сблизились в то время, когда у меня совсем не было мозгов, Софи. И вернуться туда, чтобы поумнеть и многое сделать по-другому, уже невозможно, увы. – И что бы ты изменил? – Самое первое – никогда не позволил бы всем ржать, когда ты сказала, что Ива Джонсон упала бы в обморок от вида мужского члена. Второе… Мэтт пригляделся: два силуэта около самой скалы, к которой они с Софией так упорно направлялись, уж больно напоминали двух хорошо знакомых ему людей. Его ноги успели сделать ещё два шага, пока глаза, наконец, не убедились окончательно: Амир держит Иву одной рукой за талию, другой обнимает её затылок и целует в губы. А Ива не сопротивляется и не кусается, нет, она обнимает его и целует в ответ. Мэтт остановился. Впадина, в которую он не так давно уронил своё сердце, теперь словно разверзлась, извергая лаву незнакомых ему чувств и эмоций. Все они были из разряда боли в стадии агонии. Степень её была так высока, что он не был способен пошевелиться или хотя бы сделать вдох. В таком состоянии полного паралича его внезапно осенило: – Ты… ты знала, что они здесь. София смотрела на него дикими, расширенными глазами, словно увидела привидение или хуже того – серийного маньяка. – Мэтт, пожалуйста… пожалуйста, успокойся, – тихо попросила она и сделала шаг назад. Но он и не думал приближаться к ней, напротив, самое большее, чего он желал в эту секунду – это чтобы женщина, стоящая сейчас и все последние семь лет рядом с ним, никогда на его пути не встречалась. Он так ей и сказал: – Ты змея. А может, и хуже. Сгинь. Сделай так, чтобы я больше никогда тебя не видел. Даже случайно. Ненависти в этот момент в нём было столько, что Софии показалось, будто её ударили в грудь. Следуя интуиции, а та была у неё очень даже развита, София сделала ещё несколько медленных шагов назад. Внезапно она и сама задалась вопросом, зачем ей нужен этот ненормальный, к тому же ещё и «отработанный материал»? Она повернулась и побежала в дом – отдать последнюю дань своему несостоявшемуся браку и предупредить остальных, что Мэтт и Амир убивают друг друга. Однако… по пути передумала. Сделала это как раз-таки Ива: буквально полминуты спустя с криком «Останови их!» она вбежала на террасу и бросилась к Бену. Wallners – In my mind – Ива, можно тебя на пару слов? Амир буквально ворвался в комнату Ивы. Даже его стук в дверь был словно для проформы, а вовсе не просьбой разрешить ему войти. – Я уезжаю. – Почему? – Потому что Мэтт – мой друг. Лицо его уже выглядело намного лучше в сравнении с тем, что Ива имела шанс увидеть сразу после драки. – Хорошо, – кивнула Ива. – Удачной дороги. – Ива! – Что? – Я не могу. Я просто не могу, понимаешь? Он мой друг. – Что ты заладил, друг да друг? Мне он не нужен, разве не ясно? – Ясно, что между вами есть незаконченная история. Когда вы поставите в ней точку, дай знать. – Да нет, и не было никакой истории! – Ага, – Амир ткнул пальцем в своё лицо, на котором красовались огромный лиловый синяк на скуле, подбитый глаз и расквашенная губа. – Как раз по этой причине полчаса назад он как больной молотил того, с кем у него бизнес, и от кого зависят его миллионы. – Причём тут его миллионы? – А ты думала, он на этих виллах делает деньги? Да от них у него больше геморроя, чем заработка! Просто этот идиот не любит выпускать из рук то, что в них уже попало. Ива оторопела, и это явно было написано на её лице. – На каких этих виллах? – Да, Ива. И эта вилла тоже его. Иву бросило вначале в жар, потом в холод. У неё даже задрожали руки: всё это время она жила в доме Мэтта, ночевала в его спальне на его простынях рядом с фотографиями его погибшего сына, спала в его кровати, ела из его посуды… – Ты мне соврал! – со злостью выдохнула она. – Нет. Я позволил тебе заблуждаться. Ты ведь сама предположила, что этот дом мой, и стала напрашиваться в гости. Почему я тебя не разуверил? Да потому что ты сразу бы уехала, ты ведь это собиралась сделать? – Это подло! – Нет, не подло. Ты лучше спроси у себя, почему человек так слепо верит в то, во что ему выгодно в данную секунду верить, когда факты вокруг кричат об обратном? Все прекрасно поняли, что и этот дом тоже его, все кроме тебя, потому что ты, на самом деле, хотела остаться. Вопрос: почему Ива хотела остаться? И он не риторический, у него должен быть ответ, причём честный для самой себя. Ива молчала и кусала губы. Если до этого момента её и мучила совесть, что невзирая на слова Мак о том, что Мэтт приходит в бешенство, стоит ей подойти к Амиру, она всё-таки спровоцировала его, и даже немножко испытывала триумф, делая это, то теперь, после того, как её водили за нос в течение нескольких дней и фактически вынудили быть обязанной тому, кому она меньше всего на свете хотела быть обязанной, теперь ей было на всё это наплевать. – Послушай, Ива. Ты мне понравилась с первого взгляда. Да пусть будет даже так: запала в душу – такое бывает. Я не влюблён по уши, но это дело времени, поверь. Я ухожу сейчас, пока могу, потому что, если этого не сделать, Мэтт наломает дров. Он не отступит, ты не понимаешь? Мужик на грани. И он хороший парень, поверь, что бы между вами ни стряслось. Я доверяю ему, как себе, и он доверял мне, зазывая сюда всю эту братскую гвардию с одной целью – любой ценой привезти тебя сюда. Он устроил эту семидневную вечеринку не для того, чтобы свести нас с тобой, а чтобы облегчить свой путь к тебе, Ива! И я не могу так поступить с ним, хоть и… сейчас мне это кажется большой ошибкой, думаешь, я сам себя не спрашиваю: «А вдруг Ива – моя судьба? Упущу её, и не видать мне счастья?» Ты правильный вопрос задала, спросив, не женился ли я. Видишь ли, редко какой восточный мужчина к тридцати годам не женат, и когда я говорил про планку – это была не шутка и даже не лесть. Но я не могу так поступить с другом. А если бы мог, поверь, ты первая, кому следовало бы от меня бежать. Разберитесь со своим прошлым, и только тогда между нами станет возможно будущее. Иве совсем не понравились признания Амира. Нет, на такое она не рассчитывала, и теперь была рада, что он собрался уезжать. Пусть едет подобру-поздорову, жаль только не успело случиться то, на что Ива так рассчитывала, так надеялась. И во всём виноват этот чёртов домовладелец! В который уже раз он портит ей жизнь? У него что, призвание такое: не дай Иве ни капельки счастья в жизни?