- Я никогда не скажу, кто отец моего ребенка! - Конечно, не скажешь! Потом что не знаешь его! Нагуляла! - утверждает мама и лезет в карман за телефоном. - Не звони папе! - я опускаюсь на колени, - мама, пожалуйста, только не говори папе ничего! - она плюет на меня и отворачивается. Моя Злата хватает меня за плечи, стараясь поднять. Но я сижу и громко реву, смотрю в след матери, которая набирает чей-то номер. Злата опускается рядом. - Асият, пожалуйста, вставай. - Не м-могу, - я задыхаюсь, дышать нечем, мне страшно за ребенка. За своего ребенка. Я дрожу и не знаю, чего ожидать от родной матери, которая прежде никогда не позволяла поднять руку на меня или на брата. Никогда в жизни, а тут… - Подумай о ребенке… - Зуля? - я, словно сквозь туман, слышу голос матери, - здравствуй, дорогая! Как твои дела? Я рада, что у тебя всё хорошо! Ты еще работаешь в клинике? Мы ночью будем у вас, подробности напишу, не могу говорить! - на этих словах она поворачивается к нам, окидывает омерзительным взглядом нас обеих. Завершает звонок, прячет телефон в карман куртки, она до сих пор не раздевалась. - Собирайся, мы уезжаем! - Куда? Я не поеду никуда! - Куда вы ее забираете? - А ты, - она тычет пальцем в грудь Злату, будто та виновата в моем положении, - не лезь, никогда! Поняла? - потом она переключается на меня, хватает за руку и одним движением поднимает с колен, - собери только необходимые вещи, ночнушку, пару комплектов белья и пару платьев. Достаточно! - в приказном тоне, я не узнаю свою мать, ее будто подменили. Глаза свирепые горят и стреляют молнией. Я трясущимися руками собираю вещи. Злата помогает и все время шепчет на ухо: - У меня очень плохое предчувствие. - Какое? - я хоть и слушаю ее, но не слышу. - Что-то плохое случится, Асият, - она меня одергивает, - ты меня слышишь? - Слышу. Что еще хуже может произойти? - я смотрю на мать, которая сидит в зимней куртке, за нашим столом, и опять кому-то звонит. - Очень плохое! Асият, может я вызову полицию? - Ты что? На родную мать вызывать полицию? Что она обо мне подумает? Тем временем мама говорит папе, что обнаружила меня с высокой температурой, не может оставить, вернется через пару дней. Я начинаю сильно дрожать. Мне холодно и мерзко. Дрожь не покидает мое тело всю дорогу в неизвестность. Мама ни разу не посмотрела в мою сторону за эти несколько часов, которые мы провели в дороге. Моя Злата, моя нежная и любимая девочка. Как она там? Перед глазами до сих пор стоит картина, как она стоит у окна, отодвинув шторы, смотрит, как мы садимся в такси. *** Резкий запах хлорки забивается в ноздри, как только мы оказываемся в холле клиники, название которой я успела прочитать у входа – “Дерево жизни”. Мне тут же становится дурно, но я ничего не могу сделать. Мама тянет меня за собой, крепко держа за руку. - Зачем мы сюда приехали? - А как ты думаешь? - Со мной все в порядке и с .. ребенком тоже, - за окном уже давно стемнело и я даже представления не имею, зачем мы здесь в такое время, - у меня плохое предчувствие. - Брось Асият, хуже уже не будет, - при этих словах она свирепо смотрит на мой живот, - сядь здесь, посиди, - она указывает на диван, который стоит посреди холла. На ресепшене никого нет, ясное дело, ночь. Все спят и персонал, и пациенты, которые лежат здесь. - Мама, - я стою, сидеть нет желания, - зачем мы здесь? - глаза невольно наполняются слезами, я моргаю, чтобы они не покатились, сдерживаюсь, как могу. Неизвестность убивает, молчание мамы еще хуже. - Ты же не думаешь, что я допущу, чтобы ты нас опозорила? - В каком смысле? Что мы тут делаем? - Не переживай, - она выдавливает из себя улыбку, при этом скрипит зубами и крепко прижимает мою руку, заставляя сесть на чертов диван. От волнения у меня начинает ныть внизу живота, как при месячных, но я не смею и слова сказать маме. Мне и стыдно и боязно говорить ей что-то о ребенке, - тебя осмотрят и поставят на учет. Родишь здесь, в этой клинике, чтобы никто ни сном ни духом знать не знал о твоем позоре. - А ребенок? - Что ребенок? - Я не оставлю своего малыша, - она смеется, и собирается уходить, я ловлю за руку, - почему ты смеешься? - Я знаю, что нужно плакать, но пока держусь! А малыша своего – ты сначала роди! Потом поговорим! - Я и рожу! - Жди здесь, - приказывает, - я сейчас, найду Зулю! - Какую Зулю? - я начинаю стучать зубами, не от холода, от страха. Не знаю почему вдруг мне становится страшно, атмосфера гнетущая, совсем не комфортная. - Помнишь ее? - мотаю головой, руки сжимаю в кулаки, ставлю по обе стороны от себя, и облокачиваюсь на спинку дивана, - Конечно, откуда тебе ее помнить. Она моя одноклассница, работает здесь акушеркой, - внезапно она ловит мою руку и тянет на себя, чтобы я села прямо, смотрит сверху вниз, - не вздумай меня опозорить перед ней! Слышала? - Да, - еле проговариваю, совсем не узнаю свою маму, от этого мне еще сильней обидно, неужели я ее совсем не знала, она же меня любила? Вроде бы, во всяком случае мне так казалось. По крайней мере, проявляла любовь и заботу. - Ни слова не говоришь, пока я не разрешу! Поняла? - я послушно киваю, и ужасаюсь, когда появляются две женщины. Встаю тут же на ноги. Мама поворачивается к ним и включает свою фирменную улыбку. - Здравствуйте, я как раз искала вас. - Здравствуй, дорогая, - отвечает одна из них и крепко обнимает маму, - Это Мадина Руслановна - врач, гинеколог-акушер-эндокринолог высшей категории. - Приятно познакомится, - отвечаем мы с мамой, вежливо здороваемся. - Ну красавица? Все хорошо? Не боишься? - спрашивает Мадина Руслановна. - Все хорошо. Немного боюсь, конечно, - отвечаю на автомате, не понимаю чего я должна боятся? - Ноги же раздвигать не боялась, - говорит другая, судя по всему Зуля, неприятно оглядывая с ног до головы меня, - чего тут боятся, да дочка? - Так, все-все! - говорит врач, тем самым закрывая рот Зули, мама краснеет и стыдливо опускает глаза, я же задыхаюсь от обидных слов незнакомого мне человека, но ответить не могу, у нас не принято перечить старшим, - пошли. У нас тяжелая впереди ночь, - и они с этой Зулей направляются к процедурному кабинету, мы следом. Мама грубо схватила меня под руку и тащит за собой. - Постойте пока здесь, - говорит Зуля и скрывается в кабинет, - я сейчас подготовлю все необходимые документы. Мы ждем минут десять, потом из процедурного кабинета выходит врач, мило мне улыбается и говорит: - Ничего не бойся милая. Все будет хорошо, сейчас медсестра подготовит все и позовет, пройдете вместе с Зулей Султановной. Остальное все проходит, как в тумане. Мне все время кажется, что я во сне. В очень кошмарном сне. Голова все время кружится, я еле держусь на ногах, пока, под пристальным надзором мамы, подписываю какие-то документы. - Тебе уже восемнадцать лет, а писать до сих пор не умеешь! - говорит Зуля, поочередно бумажки, которые я подписываю дрожащей рукой. - Что это за бумаги? - спрашиваю, не поднимая глаз, они наполнены слезами, в горле ком, руки и ноги дрожат, за спиной стоит мама, которая тычет в мою спину пальцем, напоминая о себе. - Еще и читать не умеешь? - ухмыляется Зуля, - вот, тычет в последнюю бумажку: Политика обработки персональных данных пациента, потом вот тут, - она указывает пальцем на другой лист, нужно написать номер человека, которому мы сможем позвонить в случае.. - В каком случаи? - Во всех случаях, их много. Укажите номер человека, которому вы доверяете. Это Злата, твердит мой мозг. - У нее никого ближе, чем я — нет, поэтому, однозначно, мой номер, - твердит мама за спиной, и я как послушная, правильная, девочка пишу ее номер телефона и ставлю подпись. Меня оформляют в стационар, как сказала мама, до родов буду лежать тут. Дальше — хуже. Мы проходим в процедурный кабинет, где меня взвешивают, измеряют рост, окружность живота, давление, сердцебиение. Врач задает кучу вопросов, связанных с моим здоровьем, на которые отвечает мама. Потом осмотр на кресле врачом, которая отрицательно и грустно машет головой, утверждая, что все проходит хорошо. После мне делают два укола, один в вену, один в попу и медсестра провожает меня в палату. Я прохожу первая, следом мама. - Я буду лежать одна? - спрашиваю, когда в палате обнаруживаю одну кровать, холодильник и один маленький шкафчик. - Тебе не нравится? - спрашивает мама, пряча в шкафчик мой пакет с вещами. - Нравится, но это наверное очень дорого. - Для тебя стараюсь, - она откидывает белоснежное покрывало, - ложись. - Мама, мне бы позвонить Злате. Я забыла свой телефон, можно воспользоваться твоим? - Нельзя, - она укрывает меня и садится под ноги.