Я задираю голову и произношу в паре сантиментов... — Как же так вышло, что не знаешь? Чуть пожимает плечом, так и не решаясь меня обнять. — Слишком много игр? Снова кивает, кажется, начиная теряться. Ну конечно... мои ноготочки прорываются под футболку и бесследно скользят по его спине. — И давно так? — Очень. — Как мило. И как же ты тогда нашёл время работать? У тебя же тут... - улыбнувшись, иронизирую, - донат и тридэшные девушки. Вместо смеха сглатывает... словно думая, стоит ли мне говорить. — Ты права. — В чём? - Не улавливаю серьёзность. - В тридэшных девушках? Много фантазировал? — Алл! Смеюсь, чуть прикусывая его плечо, но тут же плююсь от вкуса ниток. — Ладно, продолжай! Дима, успев дрогнуть, выдыхает и всё-таки говорит: — Я нахожу время работать. На стажировке. На месяц. Потом примерно от двух до полугода не вылажу из дома, если время совпадает с открытием какого-нибудь сервака. Когда тот загибается, устаю быть один и решаю, что нынче нормально заработал на стримах, снова устраиваюсь к вам. Сейчас вот как раз такой период. И ответ уже понятен, это всё равно поражает... мы словно проживаем абсолютно разные жизни. Неудивительно, что за эти урывки он ни с кем не успел сойтись. — А как тебя берут-то, если ты прыгаешь так? Дима вытягивает в сторону губы, и приходится его даже погладить, лишь бы наконец хоть что-нибудь рассказал. — Ну? — У меня... папа... владеет акциями Вашего холдинга. И на шестом все уже привыкли, что я не постоянный сотрудник. — Оу! "Связи отца"... - усмехнувшись, пытаюсь проглотить ком и всё равно произношу, - а он мне коготочки не оторвёт, когда узнает, что я с тобой? — А ты со мной? - Снова шепчет, едва улыбнувшись. — Не глупи, пожалуйста. Вместо согласия снова едва касается губ... трепетом закрывает глаза и наконец-то обнимает крепче. — Не, ну про отца всё равно интересно! Отрывается, цокнув. — Ну говори уже? Сдаётся. — Мы с ним общаемся только по видеосвязи, Алл. С моих тринадцати где-то. Он обитает сейчас, кажется, на Шри-Ланке и едва ли вернётся в наш холодный город. Да и он... производит впечатление хорошего и доброго человека. Какая странная формулировка... "производит впечатление". — А мама? Убирает руку от меня и потирает переносицу, выговаривая: — Мама где-то тоже заграницей... я не знаю даже где... они в разводе. Там сложная история, Алл... — Очень сложная? - Уточняю, кажется, понимая, почему этот мальчик так погряз в виртуальных. Хотя была бы рада, если бы сейчас ошиблась. Так страшно жить полной жизнью за пределами своих игрушек? — Очень. — Очень давно? Хмыкает, наконец взглянув в глаза. — Очень, Алл. — А если я.... приспособлюсь, ты сможешь меня... как-то иначе? Полюбить. Сильно... Дима хмыкает, коснувшись кончиком носа моего... — А ты сумеешь расплатиться? Я же, кажется, дорого стою. Ну доиграется же... дотягиваюсь до него сама, тут же заставляя лечь на спину. Моя чертова юбка задирается и странно трескает швом, пока я меняю позицию, удобно устроившись на его бёдрах и заставляя потерять рваный выдох. Да, я же знаю, где нужно касаться... а колготки так кстати уже мною стянуты. И этот нервный вдох и его стекающие в пах напряжение снова заставляют сглотнуть. — Я тебе ещё и переплачу. Задираю край футболки, заставляю его чуть выгнуться, поднимая её всё выше и выше прямо до подмышечных впадин и не упуская возможность выводить линию по очертаниям пресса, запоминая на ошупь тепло его кожи. Провожу линию по бокам и чуть захватываю спину, побуждая просипеть что-то неясное. Наклоняюсь, оставляя губами первый алый след. Ммм, прям будоражит. Да и он вздрагивает. Целую чуть выше, снова подчиняя дрогнуть подо мной. Провожу полосочку языком и хмыкаю, придавливая пытающегося всё прекратить. — Трусишка-зайчишка... Дима обреченно скулит, падая обратно и закрывая глаза ладошками. Боже, как мило... и, может быть, этого мне не хватало? Он не властвует, не подавляет, просто соглашается отдать себя... вот такого вот... красивого. Мне... и я едва ли захочу его упустить. Потому расстёгиваю пуговку его джинсов и тут же стягиваю с себя ненавистный топ, но замираю от его взгляда, ставшего вдруг хищным... лисичка опять доиграется, да? Он останавливает руку, убирая тус застёжки лифчика впереди. Шумно заглатывает воздух и в два счёта переворачивает меня в прежнее положение... Я чувствую, как всё его тело дрожит, он едва справляется с выдохами, но сдаюсь, когда эти тонкие пальцы, привыкшие кликать по клавишам, стягивают лямки и проводят полосу от плеча, отодвигая край чашечки и вытягивая из моих лёгких едва слышный стон, сдавливают ореолу, теперь уж точно нарушая свои границы. Хочется не спешить... и не помню, когда вообще мужчину хотела так сильно. Хочется смеяться, обвивая егоногами, и тут же становиться серьёзной, позволяя ему, нелепому, но ужасно манящему едва касаться своими краткими поцелуями кожи, стирая медленными поглаживаниями попытки исцарапать его шею, сглаживая мои импульсы искусать и пометить, лишь бы не покидал... лишь бы не уходил... лишь бы был со мной рядом. И когда-то в старости мне сказал, что ещё тогда меня полюбил. А я ответила бы "Люблю, но тебе дорого это обходится", как всегда, улыбаясь. Ему одному. И он мне - одной... первой... странной... неистовой. Конец