– Тогда в чём же дело? – Дочка у меня заняла денег у одного бизнесмена. Богатый, чёрт, денег куры не клюют, но жмот оказался. Она и заняла-то мизер, десять тысяч рублей, а он миллиардами ворочает. – И где она его нашла, этого миллиардера? – Татьяна с интересом ждала ответа, надеясь услышать рассказ о бурном романе принца и золушки. – На родительском собрании познакомились, у меня же дочь учительница. Он специально в школу пришёл, чтобы какой-то там благотворительный взнос сделать. Разговорились, то да сё, вот она его и попросила дать ей немного, деньги были очень нужны. Ему ведь это ничего не стоит, правда? А оказалось – за копейку удавится. – Как так? – Не прошло и двух месяцев, как он начал с дочки этот смешной долг требовать, будто без этих денег у него бизнес остановится. – Но она ведь деньги в долг брала, значит , надо отдавать. – Это только так называется – в долг. А чего их отдавать, если у него и так полно. Небось, не обеднеет. Просто смешно с его стороны с бедной девочки эти копейки требовать… – Хорошо же ты свою дочь воспитала! Взяла и прикарманила. У неё это в первый раз или уже в систему вошло? – искренне возмутилась Татьяна. – Воспитала! При чём тут воспитание, если жизнь такая, что приходится копейки считать! – в свою очередь обиделась Ирина, – одним всё, другим – ничего. Она же с мужем разошлась, живёт с ребёнком на мизерную зарплату… – Разошлась? Это ты пример подала. Сколько раз расходилась? – Да брось ты всё на меня валить! Женщина к тебе пришла поделиться горем, а ты издеваешься. Ты лучше посоветуй, что делать. Татьяна не знала, как она должна себя вести в такой ситуации: рассмеяться, как следует возмутиться или отругать предприимчивую подружку, чтобы не давала дочери дурных советов: наверняка это с подачи матери дочка решилась взять деньги в долг и не отдавать их. – Ты считаешь, что бизнесмены зарабатывают много денег только для того, чтобы безвозмездно раздавать их всем, кто попросит? Нет, деньги им нужны для другого: для хорошей жизни, для независимости, для расширения и совершенствования дела, которому они посвятили жизнь, – начала Татьяна вразумлять Ирину, но та не захотела её слушать. – Ты думаешь, я пришла слушать твои лекции? Они мне ни к чему, я и сама их читать умею. Я пришла за помощью. Я же не говорю, что моя дочь категорически не хочет отдавать долг: ей просто нечем его отдавать. Мне надо узнать у юриста, как договориться с этим скрягой, чтобы долг он с неё не требовал. – С такими людьми опасно иметь дело – могут и киллера нанять или на счётчик поставят, когда долг ваш будет расти каждый день на определенную сумму, пока не заплатите. – Ну вот… Теперь пугать начала. С тобой совершенно невозможно разговаривать, – и Ирина посмотрела на Татьяну тем самым взглядом, который обманул многих: наивным и укоризненным. Тут раздался звонок в дверь, и это спасло Татьяну от необходимости оправдываться. Но пришёл не сын, как она ожидала, а муж. Сергей, узнав, что у них в гостях Ирина Витушкина, поморщился, но,как вежливый человек, пошёл здороваться. Ирина бурно поприветствовала хозяина дома, а потом рассыпалась в комплиментах. И Татьяна заметила, что они её мужу даже приятны. – А он у тебя неплохо выглядит, – сказала она Татьяне, – наверное, ты его хорошо содержишь, бережёшь. Смотри, как бы не увели, мужики сейчас в дефиците. – Они всегда в дефиците. – Не скажи! Во времена нашей молодости их хватало. А вот сейчас говорят, что лозунг “на десять девчонок по статистике девять ребят” уже не в моде – ребят гораздо меньше. – Какой же дефицит, когда у тебя одной – не меньше десятка! Как так может быть? Ирина зарделась, довольная своими достижениями по части покорения мужчин и с удовольствием приняла приглашение хозяев поужинать. – Андрей пришёл к концу трапезы и тут же присоединился к ней. Увидев за столом очередную мамину подружку, он тут же понял, в чём дело, и вопросительно посмотрел на мать. Она кивнула, и сын, уже достаточно уставший после работы, смирился со своей нелёгкой долей. Выслушав рассказ Ирины Витушкиной, который он неоднократно прерывал то вопросами, то откровенным смехом, адвокат Андрей Сергеевич Поляков вынес свой вердикт. – Если ваша дочь, как вы говорите, не давала бизнесмену расписки в получении денег, то формально она может отказаться от их выплаты. Но истец, подав на неё иск в суд, может привлечь свидетелей или найти другой способ заставить её заплатить. – Какой? – испугалась Ирина. – Убедить её в личной беседе или запугать, например. – Он уже и на суд подал, и запугал. Поэтому я к вам пришла. Дочка не явилась в суд по повестке, поэтому он в следующий раз, когда её опять вызвали, разложил копии повестки в ящики всем соседям. Всему подъезду, представляете? Каков подлец! – Всему подъезду, говорите? – Андрей опять засмеялся, но вскоре стал серьёзным, – стало быть, дочка тут же побежала в суд и признала свою вину. Так? – Так. А что ей оставалось делать? Она испугалась, что в следующий раз он взорвёт дом. – “Долг платежом красен” – знаете такую пословицу? – Конечно, знаю. Но точнее было бы сказать: “долг платежом страшен”. Я очень боюсь за дочь. – И правильно делаете. Я поговорю с этим человеком от имени моей клиентки – то есть от вашего имени. Но ничего гарантировать не могу – прав он, а не вы с дочерью. – Зачем они приходят сюда с такими миссиями? – недовольно спросил Сергей, имея в виду Татьяниных подруг, – есть же специальные юридические консультации, адвокатские бюро… Они же измучают нашего мальчика вконец. Андрей в это время уже лежал на диване, глядя в потолок. Вид у него был действительно измученный. – У них нет денег на эти конторы. Ты разве не знаешь, сколько платят на наших заводах? А в школах? Чуть-чуть свести концы с концами… – Вот на это и сделаем ставку, – сказал вдруг Андрей, – на нищее самодовольство и отчасти на слабоумие. – Что ты такое говоришь? – Попробую объяснить ему как адвокат, что ответчица не ведала того, что творит, к тому же денег у неё нет и платить нечем. Поэтому бизнесмену дешевле обойдётся вовсе отказаться от этих денег, чем годами судиться и выплачивать судебные издержки. – Так он тебе и поверил! – Ему ничего не остаётся, как поверить. Долга своего он, судя по всему, не получит. Расписки у него нет, а остальное – всё слова. А так я с ним поговорю, он и успокоится. То есть моя задача заключается не в том, чтобы вернуть ему его потерю, а в том, чтобы примирить его с ней. – Красиво говоришь! И где ты только научился! – восхищенно сказал Сергей. – Здравствуйте, приехали! А сколько лет я, по-твоему, учился? Вот то-то же! – Но ты уж не очень зарывайся-то, – предостерегла сына Татьяна, – такие люди не любят, когда их учат, как им поступать. Никто особенно не верил в положительный исход дела, но Андрею, к всеобщему удивлению, удалось его уладить. Мужик оказался хорошим и понятливым, даже не жадным, потому что тут же предложил Андрею дело за хороший гонорар. – Ты, я смотрю, парень толковый, мне такой и нужен. Я тут хочу одно дельце провернуть, поможешь? Нет, нет, никакого криминала. Тебе не придётся никого убивать, а только консультировать меня по юридической части. Идёт? Андрей согласился и существенно поправил своё материальное положение. Ирина Витушкина тоже не осталась в долгу и пришла благодарить Андрея с коньяком и коробкой конфет. Этого уж он выдержать не мог. – Мама, – сказал он Татьяне на кухне, – мне так надоели твои школьные подруги, хоть из дома беги. И действительно, вежливо поприветствовав гостью и сославшись на неотложные дела, он сбежал из дома. Наверное, пошёл к Майе, своей новой пассии. Татьяна ещё не была с ней знакома, но не совсем обычное, редкое имя девушки почему-то произвело на неё впечатление. – А ты не считаешь, что у твоей избранницы и на этот раз странное имя, – не без подвоха спросила она как-то сына. – Это в ваше время имена были странные, – ответил он, – какие-то Лиды – Люды, Вали – Гали – тусклые, ничего не значащие имена. – Вот как? А Майя что означает? Созвучно с предметом одежды – майкой. Разве не так? – Это же надо?! Настоящую поэзию ты превратила в пошлую прозу. Майя ассоциируется не с майкой, а с месяцем Май, стало быть, с голубым небом, цветущими садами и вообще… С прозрачностью. – Ну, тебе лучше знать, – только и сказала мать вслед уходящему сыну. Он ещё не рассказал ей, что познакомился с Майей во время судебного процесса, когда она разводилась с мужем. Попытка судьи примирить молодых супругов не удалась, и Майе потребовался адвокат, чтобы разъярённый муж не отобрал у неё квартиру. Молодая женщина нервничала, оправдывалась, плакала, и всё это вместе показалось Андрею очень трогательным. На суде он представил себя во всём блеске: бывший муж Майи был морально уничтожен, квартира, доставшаяся ей от бабушки, сохранена, а шестилетний ребёнок, мальчик, оставлен с матерью. Этот заурядный судебный процесс Андрей Сергеевич Поляков почему-то причислил к своим большим победам. 5.Броуновское движение. Однажды вечером, когда муж в очередной раз пришёл с работы подавленным и первым делом отправился не на кухню ужинать, а в спальню, чтобы измерить своё артериальное давление, Татьяна пошла за ним. На экране автоматического измерителя выступили чёткие цифры: 180, 100, 83. – Тебя опять довели? – спросила она, наблюдая, как Сергей, не глядя на неё, автоматически переодевается в домашнюю одежду. – Да, опять я им не угодил. Плохо работаю. Чем больше я делаю, тем больше они не довольны. Татьяна вспомнила, как ещё в школе, изучая капиталистическую систему производства и сравнивая её с социалистической, она обратила особое внимание на то, что капитализм сравнивали с гигантской потовыжималкой. Для достижения высокой производительности труда из человека выжимали всё, на что он был способен, а выжатого безжалостно выбрасывали на улицу. – Так уходи оттуда, Серёжа, сколько раз я тебе говорила. Сын уже самостоятельный, сам зарабатывает, а нам с тобой, по-моему, немного нужно. – Куда уходить-то? Опять возвращаться в Конструкторское бюро? Не возьмут, скажут, отстал от жизни – я уже лет пятнадцать там не работаю. Да и возраст уже… Почитай-ка объявления: везде требуются специалисты в возрасте до тридцати, в крайнем случае – до сорока лет. Вот такие дела… Он прошел на кухню, выпил лекарство, которое в последнее время дома не переводилось, и, отказавшись есть, прилёг на диван. – Но чем они недовольны? – спросила жена, сев на стул, стоявший рядом,– у тебя что же – старческий маразм? Что-то я не замечала. Пятьдесят лет – это золотой возраст мужчины. – Золотым его считают те, кому давно уже шестьдесят или семьдесят. А моим начальникам – сорок с небольшим. Они молоды, поэтому я для них – старик. Бегать с ними наперегонки мне уже тяжело. – Но обойтись без тебя, тем не менее, они не могут.