– Говорят, что ты устроил шумиху, распространяя слухи, что мы мало платим своему наркодилеру. Данте приблизился к нему, улыбаясь. – Это правда? Лео занервничал, смотря то на меня, то на Данте. – Д-да. То есть нет! Я просто разговаривал с Дженаро, видимо, он неправильно донёс до вас, я хотел… – Ну конечно, он и ещё десятки людей. Я резко опустил ноги на пол, и он дёрнулся в панике. Данте схватил его за плечи, крепко держа его на месте и вжимая в стул. – Давай поиграем с тобой в одну интересную игру. – И-и-игру? – Да, игру, ты любишь играть, Лео? Он посмотрел на Данте, затем снова на меня. – Д-да. Данте усмехнулся. – Тогда приступим. Я положил сигарету на стол и улыбнулся, доставая свой калабрийский нож, сверкая идеально острым лезвием перед его лицом. – Данте, руку. Данте схватил его руку, растопыривая его пальцы. – Нет, прошу, не надо, я не хотел расстраивать вас. Синьор Тони, пожалуйста. – Игра простая, и правила просты, она называется «Нож и пальцы». Я буду задавать тебе вопросы, а ты отвечай, но только отвечай правду, это важно. Всё понял? Он нервно кивнул, его рука затряслась. – Ну-ну, если ты будешь так трясти рукой, мы закончим, даже не начав, и я расстроюсь. Ты же не хочешь меня расстраивать? – Н-нет. – Отлично. Я приступил к игре, начиная попадать остриём ножа в пространство между его пальцами. – Скажи, Леонардо, правда, что у тебя благодаря нам есть дорогая квартира и дом? – Да, – быстро ответил он. – И дорогая машина? Я смотрел ему в глаза, играя в игру и чувствуя расстояние лезвия от его пальцев на внутреннем уровне. – Да! – И твоя шлюха одевается в лучших бутиках Милана? – Да, синьор. – А правда ли, что ты всё ещё недоволен нашей платой тебе? Он затрясся. – Н-нет. Я изо всей силы воткнул нож ему в руку, прибивая её словно на гвоздь, но не задевая сухожилия. Он закричал как сумасшедший, Данте усмехнулся, продолжая удерживать его на месте. – Прошу, помогите, помогите, моя рука! Он кричал как кусок дерьма, кровь сочилась из его руки. Я привстал и наклонился к нему, глядя прямо в глаза. – А теперь, когда ещё раз захочешь что-то сказать против моей семьи, я воткну этот нож не в твою жалкую руку, а в твоё гребаное сердце, ублюдок! Все понял? – Да! Да! Клянусь, клянусь вам! Взяв сигарету, я затянутая как следует. – Молодец, Лео, – я вытащил нож из его руки, и он прижал её к себе, согнувшись. – Давай, Леонардо, удачи тебе, – Данте похлопал его по плечу, и мы вышли на улицу. Я подозвал Дженаро. – Синьор Тони. – Больше проблем с Леонардо быть не должно, но если этот идиот снова что-то натворит, заказывай ему похоронную службу. – Спасибо, синьор Тони, синьор Данте. – Не стоит благодарностей, хорошо выполняй свою работу. Мы сели в машину и выехали в город. – Куда теперь? – спросил Данте, врубая громко музыку и мча по городским улицам. – Ну, на твоей машине или на детский утренник, или в наш клуб, там тебе никто не скажет, какая отстойная у тебя тачка, братик. – Пошёл ты, Тони, девочкам моя машина нравится. Это Lamborghini! Я посмотрел в окно и заметил знакомую сладкую задницу, которая плавно двигалась в сторону миланской школы искусств. – Не сомневаюсь, Данте, – медленно протянул я, всматриваясь в хорошо очерченные формы Софии. Она здесь учится? – Притормози, Данте, дальше поезжай один и жди меня в клубе. – Что случилось? – Ничего, есть одно дело, не волнуйся за меня, мамочка! – Не поубивай никого, красавчик. Я подмигнул ему и вышел из машины, направляясь в эту школу для особо блаженных. – Молодой человек, у вас есть пропуск? Старый охранник школы притормозил меня. Я развернулся к нему лицом и улыбнулся во все зубы: – Добрый вечер, синьор… – я посмотрел на его бейджик, читая имя: – Синьор Андреа, как ваши дела? – Мои-то в порядке, сынок, а вот что здесь забыл ты? Не припомню тебя. – Нет? А как же тот самый балетный класс? Я просто забыл свою пачку дома, пропустите без формы? – Что? – старик приспустил свои очки на нос. Я выдохнул, не хотелось пугать старика, но по-другому не получится. Я прислонил свою руку с отметкой нашей организации к стеклу, зная, что о ней с детства знал каждый взрослый и каждый ребёнок Италии. Мамы и папы ещё с пелёнок рассказывали своим деткам сказки о плохих мальчиках с ожогами на руке. – Это мой пропуск. Старик побледнел: – Определённо…