Сев, Курицын сразу заявил: – Почему меня задержали? Мне не предъявили никаких обвинений. Требую немедленно меня освободить! – Это тебя в камере научили так говорить? – усмехнулся Стас. – Плохо учили. Если тебе не предъявили обвинений, логично требовать, чтобы эти обвинения появились. Разве я не прав? Прав. Так вот сейчас мы эти обвинения тебе предъявим. Он покосился на Гурова, давая понять, что тому пора вступать. И Гуров, выложив на стол две фотографии, произнес: – Гражданин Курицын, вы обвиняетесь в убийстве гражданки Востоковой, совершенном в декабре прошлого года путем инъекции убийственной дозы галоперидола. – Лев пододвинул к задержанному фотографию мертвой Алины, сделанную после обнаружения тела, вид у трупа, пролежавшего всю зиму под снегом, был ужасный, – после чего продолжил, подвигая вторую фотографию: – А также вы обвиняетесь в убийстве гражданки Ярцевой, совершенном в июне этого года. Оба обвинения не произвели на охранника никакого впечатления. – Слышал я про эти дела, – совершенно спокойно проговорил он. – Но ко мне-то они как относятся? Эта Востокова, я слышал, сама себе «дурь» вколола. А эта, вторая, вообще пропала. Может, она за бугор уехала? Кто сказал, что ее убили? Живет себе где-нибудь… – А ее кровь у тебя на свитере откуда?! – не удержавшись, выкрикнул Крячко и швырнул на стол свитер Курицына, взятый во время обыска. – Вот здесь, на рукавах, полно крови! И эксперты доказали, что это кровь Ярцевой! Живет она где-то, как же! Почему у тебя на одежде ее кровь, отвечай! Этого задержанный явно не ожидал. Он растерянно молчал, как видно, придумывая, что ответить. Но сыщики не собирались давать ему время что-то придумать. Гуров наклонился к нему и доверительным тоном спросил: – Скажи, Женя, тебе Ирина Ярцева нравилась? Вижу, что нравилась. Красивая была девушка… – Да я ее не знал… почти не знал… – Это ты верно сказал – «почти». Ведь она у вас и в казино выступала, и в группе эскорта была, и ты ее на встречи с разными «шишками» возил – как же ты мог ее не знать? Мы легко докажем, что ты ее часто видел. Наверное, и украшения ее тебе нравились… – Какие украшения? – изобразил удивление Курицын. – Не видел я никаких… – Как же ты их не видел, когда сорвал их с убитой?! – воскликнул Стас. – Сорвал с трупа – и принес домой! Жене решил подарить! Мало того – еще и дочери дал! Вот эти вот украшения! – Он швырнул на стол сережки и кольцо Ирины и продолжил: – Но мы не только нашли эти вещи у твоих родных, – но и показали их родным Ирины. И они их опознали! Вот протокол опознания! И родные Ярцевой готовы дать показания в суде. Все, Курицын, ты пропал! Сухоруков с Тарасовым, может, как-то еще выкрутятся, а тебя твоя жадность погубит. Зря ты эти украшения с мертвой снял, ох, зря! У них и цена-то маленькая… Теперь тянуть тебе пожизненный срок, как пить дать! – Почему же пожизненный? – попытался возразить Курицын. – За одно убийство разве пожизненное дают? – А кто тебе сказал, что оно одно? – тут же вмешался в разговор Гуров. – Мы же с тобой о двух девушках говорили. И украшения мы нашли в твоей семье – двух девушек. Вот тебе еще одно колечко и еще одни сережки. Кстати, и еще один акт опознания украшений, – выложил он на стол перед Курицыным новую порцию улик. – Так что Востокову тоже ты убил, – заявил Крячко. – Вот тебе уже два трупа. Тебе все кажется мало? Ну, так мы еще подкинем. Ведь мы пока ничего не говорили о вашей поездке в областную больницу. Помнишь такой эпизод твоей боевой биографии? Там в палате на втором этаже лежали два человека – охранник Павла Саблина Геннадий Луговой и его сосед, бухгалтер Валентин Русаков. И вы с Тарасовым их обоих убили! Ввели им аминазин, такую порцию, что они навеки успокоились! Вот тебе уже четыре трупа! И это, я думаю, еще не весь список! – Не убивал я этого Генку Лугового! – закричал охранник. Его волнение достигло предела. Он больше не мог рассуждать, выстраивать линию правильного поведения. Теперь для него было главное – отбиться от все новых обвинений. Его прямо на глазах со всех сторон обвешали трупами, и надо было с этим что-то делать. Любой ценой делать! – Ты что же, хочешь сказать, что тебя и в больнице в тот день не было? – усмехнулся Стас. – Не ври! Я тебя видел в той машине! Тут Крячко слегка уклонился от истины – он не видел ни одного человека в той машине с сильно тонированными стеклами. Но ведь обвиняемый не мог этого знать… – Обознались вы! Точно обознались! – продолжал выкрикивать обвиняемый. – Меня там не было! Я у ворот остался. Ворота им должен был заранее открыть. Я в больницу вообще не входил, чтоб вы знали! – А кто же тогда в палату заходил? – поинтересовался Гуров. – Тарасов с Сухоруковым? Или был еще кто-то, кого мы не знаем? – Нет, никого больше не было, – ответил Курицын. – Сухой с Дрюней все и уделали. – Ну да, судя по тому, что шприцы мы нашли как раз у Сухорукова, он был у вас главным специалистом по инъекциям, – заметил Лев. – Так оно и было, – кивнул Курицын. – Он когда-то на медбрата учился, колоть умеет. Руслан ему все эти дела доверял. – Значит, Сухоруков у вас колол, – подытожил Гуров. – А ты за что отвечал? Ведь у каждого должна быть своя специализация… – Я – водила, – объяснил Курицын. – Любую тачку завести могу, любую могу угнать. – Ценный навык, в банде очень нужный. Но скажи нам, классный водила: зачем тебе в таком случае понадобился пистолет под мойкой? Зачем ты его там держал? Чтобы себе лишнюю статью на суде добавить? – Да, именно так и получается, что только для статьи! – воскликнул Курицын. – Правильно, я не хотел этот «ствол» брать! А Руслан привязался: возьми, мол, пусть у тебя полежит… Сказал, ему этот «ствол» один мент дал. Дескать, у нашего шефа, у Лучинина, с этим ментом дела общие. Надо было мне тогда характер проявить, не брать оружие… – Значит, это тебя Метелкин заставил взять пистолет? – Ну, я же и говорю – он велел. – А когда это было, случайно не неделю назад? – Нет, какую неделю! – Курицын энергично покрутил головой. – «Ствол» у меня уже четыре месяца лежит. Как Ярцеву застрелили, так и лежит… – Так, ясно… – тихо проговорил Лев. Возникшая было у него версия о том, что пистолет, найденный под ванной, – то самое оружие, из которого был убит Павел Саблин, не выдержала проверки. И все же следовало расспросить «сломавшегося» участника банды об обстоятельствах убийства сына губернатора. – Скажи, Женя, а кто из вас стрелял в лесу в Павла Саблина? – спросил он. – Наверное, Тарасов? Ведь если я тебя правильно понял, он у вас главный по стрельбе, так? Сухоруков – «медбрат», ты – водила, значит, Тарасов – стрелок… – Это так, Андрюха главный по стрельбе, – кивнул Курицын. – Только Саблина он не убивал. Это вообще не наша работа. Это кто-то другой делал. – И кто же? – Откуда я знаю? Нам не докладывали. – Может, люди Кирилла Баранова? – А, вы про хватовских! Такое может быть, там серьезные бойцы есть. Только мне про это ничего не известно, так что зря говорить не буду. – Стало быть, у Баранова кличка Хват? – Да, она к нему сразу прилепилась. Гурову хотелось еще порасспросить показавшего слабину бандита про Хвата и его группу, но в то же время он чувствовал, что ему не стоит разбрасываться, уходить в сторону от главного направления, что толку от новых расспросов не будет. Нужно было получить от Курицына показания о тех убийствах, в которых он участвовал. Самые подробные показания, содержащие детали совершенного. От таких показаний потом Курицыну будет трудно отказаться. Надо было сосредоточиться именно на этом. – Что ж, Женя, давай рассказывай, как была убита Алина Востокова. Подробно рассказывай, во всех деталях. А потом, так же подробно, – об убийстве Ирины Ярцевой. Да, кстати, скажи-ка нам, где ее тело? Курицын глубоко вздохнул. Как видно, ему очень не хотелось раскрывать эту тайну. Но при этом он прекрасно понимал, что оперативники от него не отстанут, пока он не укажет место. – А в протоколе будет указано, что я добровольно указал это место? – спросил он. – И что я вообще с самого начала оказывал содействие следствию? – Укажем, не беспокойся, – заверил его Крячко. – Запишем весь сегодняшний разговор как твое добровольное и чистосердечное признание. Так что давай, говори – где тело? – Мы ее в овраге закопали, – опустив голову, произнес Курицын. – Есть у нас тут километрах в десяти от города такое местечко – Колотов Буерак. Лес там большой, овраги глубокие. И что удобно – подъехать туда можно. Вот там она и лежит. – Кто это место выбирал? – Руслан, кто же еще. Он у нас главный, он и выбирал. «Значит, там удобное место, чтобы оставлять трупы, – подумал Гуров. – И Метелкин про это место давно знал. Надо будет проверить, не лежит ли там кто-то еще…» – Ну что ж, теперь давай рассказывай. Начиная с Востоковой – и дальше все по порядку… – пристально посмотрел он на Курицына. Глава 22 Допрос Евгения Курицына продолжался до позднего вечера. Сыщики услышали подробный рассказ о том, как Алина Востокова вступила в конфликт с руководителем группы эскорта Метелкиным, как она стала выражать желание «завязать», уйти из группы. Вообще-то такие случаи бывали, девушки уходили. Но в случае Алины у Метелкина, а затем и у владельца компании Лучинина возникли подозрения, что девушка может проболтаться, станет говорить лишнее. И тогда было принято решение ее убить. Рассказал Курицын и о том, как произошло само убийство. Алину нагло обманули. Ей пообещали свободу – сказали, что отпустят на все четыре стороны. Дескать, надо отработать еще один вечер с клиентами, а потом она будет свободна. На вечере Алина много пила. А Метелкин подмешал ей в выпивку аминазин. А потом, когда девушка уже впала в беспамятство, ей вкололи еще и галоперидол. Затем Алину отвезли подальше от города и там бросили замерзать в посадках. А Курицын, отличавшийся особой жадностью, перед этим снял у нее с пальца кольцо, а из ушей вырвал сережки. Расспрашивая убийцу об этих деталях, Гуров подавлял в себе растущую ненависть и презрение к сидевшему перед ним ничтожеству. Курицын, пошедший на сотрудничество со следствием, был более жалок и более отвратителен, чем Сухоруков, который продолжал упорно молчать. И Сухоруков, по крайней мере, не грабил обреченную девушку… Потом перешли на эпизод с убийством Ярцевой. Ее, по словам Курицына, убил его напарник Тарасов. А приказ отдавал все тот же Метелкин. От Ярцевой исходила непосредственная угроза – она хотела все рассказать о жизни «группы эскорта». К тому же, в отличие от Востоковой, Ярцева почти не пила, и ее было трудно отравить. Поэтому Курицын и Тарасов просто отвезли ее в Колотов Буерак, и здесь Тарасов ее застрелил. А Курицын, все по той же схеме, снял с трупа украшения. После этого труп сбросили в глубокий овраг и закидали землей. Расспрашивая об этих убийствах, Гуров особенно много вопросов задавал о гостях, которые присутствовали на последнем вечере Алины. Надо сказать, что как раз об этом Курицын говорил очень неохотно – сведения приходилось из него чуть ли не клещами вытягивать. Однако он все же назвал несколько фамилий. Среди них – сына губернатора Павла Саблина, владельца компании «Тракт» Лучинина, банкира Александра Кровякова, который присутствовал на вечере вместе со своим помощником Кириллом Барановым. Оказалось, что среди гостей был и директор треста «Стальконструкция» Никита Дягилев. То есть там собирался почти весь «охотничий кружок». Затем допрос перешел на убийство двух пациентов в областной больнице. На этот раз Гуров требовал от Курицына не общего признания, а подробного рассказа, кто что делал, какую роль играл в совершенном преступлении. Крячко сел за компьютер и стал составлять протокол. Спустя шесть часов допроса они имели уже пятнадцать страниц этого протокола. Гуров готов был расспрашивать и дальше, но тут Курицын взмолился: – Гражданин начальник, давайте закончим! Сил у меня больше нет! Разве можно так над человеком издеваться? – Над человеком, может, и нельзя, а над тобой даже обязательно, – ответил Лев, однако, взглянув на часы, обнаружил, что время приближается к десяти вечера. Да еще и Крячко заметил: – Мне кажется, на сегодня хватит. Надо что-то на завтра оставить. Курицына отвели в камеру, причем он все норовил опереться на конвоировавшего его сотрудника – его действительно покинули силы. А Гуров был недоволен тем, что они, по его мнению, заканчивают сегодня так рано. – Правильно было бы сейчас поехать в этот Колотов Буерак и найти тело несчастной девушки, – вздохнул он. – Но поздно уже, ночь на дворе. В такое время нельзя проводить поиски в лесу, в овраге. Да и этот гад Курицын уже на ногах не держится. Других убивать – у него силы есть. А рассказать об этом – силы сразу кончаются. Так что придется отложить на завтра. И что сегодня делать? – Как что делать? – сказал Крячко. – Купим какой-нибудь еды и поедем к себе, в губернаторскую резиденцию. Поужинаем в нормальное время, а не в час ночи.