— По моим ощущениям, рассматривать этих детей с каким бы то ни было сексуальным подтекстом неуместно, — говорю я своей безбашенной подружке с неуверенностью. В ответ удостаиваюсь полностью лишенного стеснения взгляда. — Поверь мне, Эллисон. Это им хочется, чтобы на них так смотрели. И они не дети. Все легально. Я просматриваю еще одного парнишку, которому едва ли дашь шестнадцать лет. — Еперный театр, Сара! Он ведь чей-то сын! Ручаюсь, его мать не в курсе, что он жиголо. — Еперный театр? Да ладно! — она смотрит на меня скептически. — К тому же он не жиголо, а ты заканчивай строить из себя скромницу! Он эскорт. А это две большие разницы. — Эскорт, который не прочь за небольшую доплату завершить ночь в постели с клиентом. Это как ты называешь? Смех Сары приобретает порочный оттенок. — Я называю это своей большой удачей. — Сара, я серьезно. — Я тоже. Послушай только, как вижу это я. В некотором роде я тоже помогаю Чезу воплотить его мечты. Он пробует и учится делать такие вещи, переживает такой опыт, какой большинству мужчин даже вдвое старше не доведется познать. — Не сомневаюсь, что так и есть, но тебе не удастся меня убедить, что кто-то нашего возраста может всерьез заинтересовать двадцатилетних. Побойся бога, Сара, сегодня утром, подойдя после душа к зеркалу, я реально испугалась. До меня даже не сразу дошло, что это мое тело. У меня мешки и неровности на тех местах, коим, в принципе, не полагается быть шероховатыми, а еще эта дряблая кожа на задней части предплечий, как будто я белка-летяга. Долбаная белка-летяга! Какой двадцатилетний захочет трахнуть белку-летягу? — Блин, Элиссон, ты когда-нибудь прекратишь критиковать себя? Мужчины видят нас не так. И слава богу! Они видят нас теплыми, мягкими, прекрасными и любвеобильными созданиями, которые фантастически пахнут и трахаются как дикие кошки. Мы знаем, что мы хотим и как мы этого хотим. Может, наши руки и напоминают уши слоненка Дамбо, но им на это плевать. Им важно, что мы можем высосать из них всю душу и заставить спустить шины за две секунды. — Сара! У меня даже уши покраснели! — От этой привычки тоже стоит избавляться. Расслабься немного. Мир же не рухнет, если не стесняться в выражениях и открыто говорить о минете. Ты совсем не помнишь старшие классы? — Помню, конечно. Помню, как была влюблена в парня, которого считала своей второй половинкой, как была беременна нашей чудесной дочкой и как мы еще пятнадцать лет занимались сексом, который предполагался как эксклюзивный до того момента, как я узнала, что он мне изменял. — Черт, как же долго ты училась? Я вздыхаю с досадой. — Сара, я хочу жить дальше, но мне надо двигаться постепенно. — Вот именно, это тебе не надо, Элиссон. Тебе нужно разом и глубоко нырнуть и найти ту дикую, отважную девчонку, которой ты была до того, как засранец Рик ворвался в твое сердце. И в твою вагину. Тебе нужно вытащить на поверхность истинную себя. Ту, которую он больше не сможет контролировать. И я здесь, чтобы помочь тебе. Тебе же нравятся пенисы. Нет, ты, блин, жить не можешь без пенисов! Твоей вагине лишь стоит напомнить об этом. Подруга, тебе это просто необходимо. И ты решительно собираешься заполучить себе один из них. Я ничего не отвечаю. Вместо этого тупо смотрю на мою самую лучшую подругу. Я понимаю, что она всей душой на моей стороне. И знаю, она единственный человек на планете, кому я могу полностью и безоговорочно доверять. Так почему я упираюсь? Что я теряю? Моя жизнь, которой я жила раньше, закончена в любом случае. — Сдаюсь. Один раз я попробую, но не гарантирую, что прыгну в объятия первого встречного мальчишки, который немногим старше моего собственно ребенка. Сара радостно визжит, повиснув на моей шее. — Боже, как же мы повеселимся! — она восторженно хлопает в ладоши и снова откидывается на свой стул. Совсем рядом со мной она произносит: хорошо! — Давай настроим твой аккаунт, пока я здесь. Тебе требуется рекомендация одного из действующих членов, даже чтобы получить доступ к сайту. Потом мы подберем игрушку. — Думаю, что насмотрелась достаточно игрушек на сегодня, — мрачновато отзываюсь я. — То, что мы делаем, — это не плохо, Эллисон. Это хорошо, — она пристально смотрит на меня несколько секунд, затем кладет руку мне на плечо. — Ладно, давай уже сделаем это. Просто выбери парня, который тебе нравится, а я сделаю остальное. Ок? — Ты говоришь прямо как ушлый продавец подержанных машин, — заявляю я. Она прожигает меня фирменным взглядом «Лучшего риелтора года» в самом Лас-Вегасе. — Видимо так, — добавляю я со вздохом. Она выдает улыбку победительницы. — Без энтузиазма, на который я рассчитывала, но и на том спасибо. *** — Мам, мне действительно это нужно. Может, ты хотя бы подумаешь об этом? Держа кухонную лопатку в руках, я оборачиваюсь к дочери. — Софи, ты вообще представляешь, сколько могут стоить услуги персонального инструктора по плаванию? — Нет, но я уговорю папу оплатить половину, так что получится нормально. Мам, все пловцы, готовящиеся в Олимпийскую сборную, занимаются с персональными тренерами. Ты же знаешь, мне никогда не достичь такого с мистером Салливаном. — Мистер Салливан прекрасно справляется со своей работой, Соф. Именно благодаря ему ты победила на прошлом чемпионате штата. — Я знаю, мам. Но этого недостаточно, если я хочу попасть на Олимпиаду. Пожалуйста. Скажи хотя бы, что подумаешь. Кайла даже знает парня, который был в команде по плаванию ее колледжа. Она утверждает, что он сможет подтянуть меня до следующего уровня. Наверняка, это окажется и дешевле. — Софи… — Не называй меня Софи, мама. Ты относишься ко мне как к несмышленому ребенку. Я гораздо ответственнее и целеустремленнее большинства моих сверстниц. Я никогда не впутывалась в неприятности и учусь практически на отлично. Сделай эту единственную вещь для меня. По-жа-луй-ста! Я смотрю в эти большие, полные мольбы карие глаза, которые так похожи на мои. Этот ребенок — моя слабость, она может вить из меня веревки. — Хорошо. Собери побольше информации об этом знакомом Кайлы. Для начала. Но со своим отцом будешь договариваться сама, юная леди! Ее улыбка озаряет все вокруг словно лампочка в тысячу ватт, такая прекрасная, юная и невинная. Как и у меня двадцать лет назад, пока засранец Рик не вселил в меня обиду на все пенисы мира. — Обещаю. Огромное спасибо, мам, — она чмокает меня в щеку, перегибаясь через кухонный островок. Она действительно хороший ребенок. Мне надо только перестать обращать внимание на те ее черты, которые иногда напоминают Рика, например, на морщинки у ее рта, появляющиеся, когда она свирепо смотрит на меня. Или как она стоит, когда раздражена, упирая руки в бока и напуская злости в свой взгляд. У нее мои глаза, но этот конкретный взгляд достался ей в наследство именно от Рика. Я вздыхаю. Она наполовину в Рика, но и моя тоже. И это делает ее обалденной. Она хороший ребенок. И она моя. А Рик может катиться ко всем чертям. Я вздыхаю с гордостью. Сара бы мной гордилась. Мне не следовало бы сквернословить, но я бы это повторила без всякого зазрения совести. Это хренов прогресс! Не могу сдержать усмешки. *** Спустя день, пытаясь найти в рабочем портфеле файл, я натыкаюсь на пакет с тем самым купленным для меня огромным дилдо. Вот же блин! Я еще даже не вытащила его, а уже чувствую, как вспыхивают мои щеки. Я извлекаю его из пакета и откладываю в сторону, подальше от себя. Продолжаю копаться в поисках файла, но ловлю себя на том, что возвращаюсь взглядом к упаковке снова и снова. И вот, на моем лице уже блуждает сексуальная улыбка. Шейд (прим. Шейд переводится как тень, оттенок). Что, черт возьми, за жиголо скрывается под именем Шейд? Даже несмотря на такой мысленный вопрос, я уже, блин, решила, что он, должно быть, очень неплохой. Такое темное и сексуальное имя крайне подходит для темненького и сексуального парня. Я чуть не облизнула монитор, увидев, как он улыбается мне с экрана. Он самый сексуальный предмет, какой я когда-либо видела. Пусть он и вдвое младше меня. — Тебе еще не сорок, Эллисон, — напоминаю я себе. Впрочем, в свои тридцать пять, бывает, что я чувствую себя и на все сорок. И именно по этой причине я согласилась на предложение Сары. Я ведь не планирую кончить как мать-одиночка, разведенка и директор по маркетингу, которая живет только работой и упивается собственными обидами. Я не хочу, чтобы закончились мои веселые деньки, толком не успев начаться. Это было бы равносильно бесповоротной капитуляции, все равно, что вручить Рику лучшие годы своей жизни без права на амнистию. Я отказываюсь это допустить! Самое лучшее непременно еще впереди. Непременно! Поддаваясь порыву, я скидываю все с кровати. Отмахнувшись от раздражающей мысли, что потом придется убирать разлетевшийся ворох бумаг, я принимаюсь яростно распечатывать коробку с вибратором. В моих руках оказывается двадцатисантиметровое изделие, больше похожее на тотемный столб, и меня начинает потряхивать. Какая же я трусливая дура! Стискивая зубы, я продолжаю знакомство с пенисом. У него рельефная розовая поверхность по всей длине и белка с бобром по бокам. Нет, это не рисунок или гравировка, это двое игрушечных животных, венчающих выдающиеся с обеих сторон основания отростки. — Все друзья Бемби в сборе, — в моей голове рождается невольная ассоциация. Пытаюсь представить, как бобер должен стимулировать чувствительные зоны спереди, а беличий хвост тогда… сзади? Мой долбаный зад??? Даже в уединении своей спальни я заливаюсь краской. — Гореть тебе в аду, Сара! Что ты пытаешься из меня сделать? Чертов беличий хвост? Может это считаться зоофилией хоть в каком-то смысле, виде или форме? Господи, боже мой! Я достаю пять батареек ААА со дна пакета и вставляю их в вибратор, затем включаю его. Головка пластикового пениса начинает вращаться с небольшим радиусом, бобер с белкой пульсируют, а я хихикаю. Господи, боже правый! Все еще в недоумении от выбора секс-игрушки моей подруженции я выключаю ее и несу в ванную комнату, чтобы помыть. Жду, пока вода станет теплой, наношу на руки антибактериальное мыло и принимаюсь за дело. Я провожу пальцами вдоль бархатистого, но все же твердого пластика и позволяю мыслям бесконтрольно блуждать. И снова возвращаюсь к образу Шейда, а значит, моя подруга, чертова плутовка, добилась-таки своего. Что же это за парень такой, подрабатывающий жиголо в свободное время? Я напоминаю себе, что у меня нет намерений это выяснять. Мне просто любопытно. Очень любопытно! У него меньше вибратора? Того же размера? Больше? Даже мысли об этом вызывают прилив горячего желания внутри, чего я и в правду не ожидала от себя. Я считала, что давно уже растеряла восприимчивость к адреналину такого рода. Тем не менее, меня очень возбудила эта новая игрушка вместе с образом моего скорого эскорта. Я прямо вижу этот сахарный лакомый кусочек в своей голове.