Похоже, мне нравится это ощущение. — Тебе нужен тот, кто покажет, кто тут босс, — серьезно говорит он. — Думаю, я привяжу тебя, Элли. Ты несла на себе груз ответственности, принятия решений и была самой сильной слишком долго. Теперь тебе нужен тот, кто сам будет решать, и кто позаботится о тебе. — Ты додумался до этого за десять минут? — я спрашиваю, боясь признать, что он прав на сто процентов. — Это несложно уловить, — он кивает. — Я чувствую тебя. Шейд двигается со скоростью леопарда, даже этим доминируя надо мной, придавливая своими предплечьями. Я стараюсь усмирить дыхание, глядя в его голубые, голубые, голубые чертовы глаза. — Я позабочусь о тебе, — обещает он. — О каждом сантиметре твоего тела. Боже мой! У меня перехватывает дыхание. Шейд опускает свою голову и безо всяких прелюдий зарывается в мое декольте, нащупывая и расстегивая мой черный кружевной лифчик. Отбрасывает его в сторону и обводит языком мой сосок. — Ах, — вырывается из меня, и я впиваюсь в подушки. Чувствую, как Шейд улыбается, а затем накрывает грудь своим ртом и начинает посасывать. — Боже! — только и могу прошептать. Во мне будто искрится каждое нервное окончание. Пожарная тревога! Они вот-вот воспламенятся. Или вообще взорвутся. Или что там еще может случиться с раскаленными нервами. Или меня просто хватит инфаркт. Я собираюсь с силами, выпускаю подушки из рук и принимаюсь поглаживать юную и мускулистую спину Шейда, шелковистую на ощупь. Черт! Засранец Рик и в лучшие годы не мог похвастать такой формой. Даже мечтать о таком не мог. Не думать о засранце Рике. — Не думать о засранце Рике, — повторяю про себя. Хотя, честно скажу, я не особо и нуждаюсь в таком аутотренинге, ибо все мое внимание приковано исключительно к тому совершенству, что сейчас передо мной. И только я собираюсь добраться руками до его совершенной точеной задницы, как Шейд перехватывает мои запястья одной рукой, надевает на них наручники и закрепляет их на изголовье кровати. Какого черта! Я в панике, он же совсем спокоен. — Эллисон, ты слишком привыкла обо всех заботиться. Этой ночью я буду заботиться о тебе. Но думаю, если не ограничу тебя, ты возьмешься за старую привычку. Доверься мне, я знаю, о чем говорю. До утра ты еще прокричишь мое имя много-много раз. Но в любой момент, когда ты действительно захочешь, чтобы я остановился или снял с тебя наручники, тебе достаточно сказать «ананас». — Ананас? Почему? — Потому что я люблю ананасы, — он пожимает плечами. — Наручники не жмут? Я дергаю руками, проверяя. Металл обернут плотной и приятной тканью. Так что я качаю головой. — Нет. — Ты доверяешь мне? — улыбается Шейд. Его улыбка выходит очень порочной, мне нравится, я тоже начинаю чувствовать себя порочной. — Да, — отвечаю. Не знаю почему, но я доверяю. Были бы у него постоянные клиенты, если бы он не оправдывал доверия? Я качаю головой для убедительности. — Хорошо. Есть что-либо такое, что для тебя абсолютно неприемлемо? Я раздумываю над вопросом. Насколько я вообще в состоянии думать, когда такое тело нависает надо мной. Это, знаете ли, немного отвлекает. — Вряд ли, — наконец выдаю я. — Из того, что я уже пробовала, отрицания ничего не вызывало. Если ты сделаешь что-то не то, я скажу тебе. Договорились? — Договорились, — говорит он с улыбкой. Я просто влюблена в эту его улыбку. Я готова приобрести элитную квартиру в Сохо или другом таком же крутом районе, чтобы поселиться с «ней», с этой улыбкой, и завести кучу улыбчивых детишек. Вот насколько я влюблена в эту улыбку! Шейд просовывает свои большие ладони под мои ребра, от их тепла даже бегающие мурашки затихают. Подхватывает за бока так, что выгибается моя спина. Глядя прямо в мои глаза, он наклоняет голову и проводит языком вокруг моего пупка. У него мягкий и теплый язык. В общем-то, это единственная мягкая часть его тела. Ну, за исключением разве что волос. У него великолепные волосы. И почему же я думаю про его волосы? Он проводит языком по моему животу к груди, но не останавливается на ней, вопреки моим ожиданиям, а доходит до шеи. Трется об нее носом, потом целует. Потом лижет. И посасывает. Не могу сдержать стона. Почему мне никто не говорил, что шея может быть настолько эрогенной зоной? Вот черт! Теперь очередь моего уха, и он уделяет ему столько же внимания. Передвигается ко рту. К этому моменту я готова к поцелую. Хочу, чтобы его язык был во мне. Не важно, где именно. Сейчас я согласна и на рот. Он врывается в меня, совсем не нежно, поглощающе. Я не могу дышать, пока его язык подчиняет мой. — Ты мне доверяешь? — Шейд снова задает вопрос, смотря мне в глаза. Раскрасневшаяся, разгоряченная, растрепанная, я киваю. — Да. — Хорошо. Я снова завяжу тебе глаза, на этот раз тебе понравится. — Да, — я киваю. — Думаю, понравится. — Я знаю, что понравится, — говорит он с низким смешком. Он надевает на меня повязку, и комната погружается в темноту. Меня огорчает всего один факт. Я больше не могу видеть глаза Шейда. Я расстроена. Я не могу смотреть на него и не могу трогать его. Чего-то я уже сомневаюсь в его затее с завязыванием глаз. Пока он не начинает ласкать языком внутреннюю поверхность моего бедра. Мое сердце начинает биться в такт его движениям. — У тебя восхитительные ножки, — тихо говорит он. — Должно быть, ты много тренируешься. Я не нахожу сил ответить, почти задыхаясь. Я чувствую себя полностью подчиненной, с завязанными глазами, в наручниках. Но вместе с тем более раскрепощенной. Я достаточно доверяю этому человеку, чтобы пережить с ним этот опыт. Может быть, я потеряла рассудок. Но мне это нравится. Пока еще не настолько, насколько это произойдет дальше. Его рот накрывает мой клитор, а губы обхватывают его словно вакуумом. Бедра не слушаются меня, безвольно дергаясь от его прикосновений. — Тебе нравится, котенок? — шепчет Шейд. И начинает лизать. А вскоре добавляет к процессу свой палец, то вводя его, то вынимая. Черти бы его побрали! На что я профукала всю свою предыдущую жизнь? Я мокрая насквозь. Чувствую, как жидкость и влага течет между ног, но он сразу слизывает ее, лижет, лакает, упивается. А меня накрывает волнами чего-то ошеломительного. Только так получается это описать. Или как там еще описывают оргазм в дурацких любовных романах, которые я читала? Блин, так все и есть. Подумать только, я ведь прекратила их читать, потому что считала, что они безбожно врут! — Ты такая тугая, киска Элли, — шепчет Шейд, скользя во мне пальцем и продолжая дразнить меня языком. Господи, как такое выдержать? И мне так нравится, как он назвал меня киской Элли. — Задержи дыхание на минуту, — велит он. — Ты сейчас кончишь, а это сделает оргазм ярче. Я слушаюсь его. И он прав. В следующую секунду я кончаю, а задержка дыхания значительно усиливает ощущения. Тяжело выдыхая, обмякнув, откидываюсь на кровать. И тут безо всякого предупреждения, кроме быстрого шуршания фольги, Шейд входит в меня. Его пенис, толстый и длинный, заполняет меня и выбивает дыхание. Жаль, что я не могу его потрогать и сжать, руки-то у меня скованы. Так что я обхватываю его ногами и прижимаюсь как можно ближе. Шейд пахнет божественно, свежим воздухом, мужчиной и еще кедром. Я вдыхаю его запах, пока он трахает меня. Он двигается быстро, затем замедляет темп. Туда-сюда. Быстрее. Медленнее. Мучительно и сладко. Он замирает, останавливая головку своего пениса у самого входа. — Скажи, что тебе нравится мой член, — горячо шепчет в мое ухо. Это слово такое непристойное, и, честно говоря, я никогда не произносила его вслух. Но сейчас я больше не стесняюсь. — Мне нравится твой член, — отвечаю я. — Скажи, что ты охренеть как любишь мой член, — продолжает он. Его дыхание немного сбивается. — Я охренеть как люблю твой член, — шепчу я. Он начинает вдалбливаться в меня, сильнее, сильнее, сильнее… — Кричи это, — командует он сбивчиво. И я подчиняюсь, чувствуя себя абсолютно раскованной. Я всегда была очень скованной и сдержанной со своим бывшим мужем. Оказывается, выкрикивать непристойности, когда тебя трахает такой кравчик, — просто фантастически. В общем, я начинаю орать снова. И еще. И еще! Шейд был прав. К концу ночи, на самом деле, всего лишь к середине этой ночи, я выкрикиваю его имя. Глава 4 (или: А тем временем в голове у Шейда…) Шейд Эллисон такая тугая и горячая, в ней все — вопреки моим ожиданиям. Кажется, только сейчас до меня дошло, что при моей работе вообще не стоит загадывать. И за это я, в общем-то, должен быть благодарен. До рассвета я как следует оттрахаю Эллисон. И за это, я знаю, она будет благодарна. На этом поток связных мыслей прерывается, ибо вся кровь отхлынула от головы к другому месту (как это бывает у мужчин), которое у них в чем в чем, а в мыслительных процессах точно не участвует. Глава 5 (или: Лучший день для покушения на убийство) Элли Я просыпаюсь, чувствуя себя… полностью удовлетворенной. Сегодня суббота, а это значит, что не нужно вскакивать и нестись ошалело в душ. Вот я и валяюсь, лениво рассматривая потолок и вспоминая прошлую ночь.