– Да. Высока. Я сделала еще глоток шампанского, по-прежнему не ощущая вкуса. – Ты закрыл огромную сделку. Не хватит, чтобы заплатить адвокатам и чтобы еще осталось? – Это не только судебные издержки. Срок выплат по кредитам подходит очень скоро, и речь идет о миллионах. Потом гражданские иски, – саркастично улыбнулся он. – Ричард Мак-Адамс уже подал иск на шестьдесят миллионов долларов. У нас с Диллоном Сарояном неофициальная договоренность – я продаю ему практически все свои акции в «Дженовэйшн», всего за долю от их финальной стоимости. Но даже это не покроет расходов. – Мрачно взглянув на меня, он продолжил: – Если даже каким-то чудом я не окажусь в тюрьме до конца своих дней, я буду полностью уничтожен. Я молчала. – Джейн. Ты обещала остаться со мной, даже если я все потеряю. Ты говорила серьезно? Я подняла голову. – Если ты потеряешь деньги, а не… – Я скажу еще раз. Я не убивал Беатрис и никогда не причинял ей физического вреда. Я клянусь тебе своей жизнью, своей душой! – Ты был с ней жесток. Это видели. – Жесток? – Он затянулся сигаретой и выдохнул. – В какие-то моменты она настолько теряла над собой контроль, что мне приходилось применять силу. Ее нужно было остановить до того, как она причинит вред себе или окружающим. Может, это могло быть расценено как жестокость. Может, так и было. Но я не хотел отправлять ее в психушку и не знал, что еще можно сделать. – Ты подделал ее подпись и взял кредит под фальшивую картину. – Да. Так и было. Настоящую Беатрис уничтожила. – Ту, что лежала в башне. – Да. Послушай, поддельная подпись была только временной мерой, на время закрытия сделки. Я просто получил чуть больше времени, вот и все. – Это было мошенничество. – Да. Но кредитор – частная сторона и не будет выдвигать обвинения, если я заплачу ему с процентами, что я и собирался сделать. – Это все равно преступление. И ложь. Другим людям ты тоже лгал. – Я старалась говорить твердо. – Своей жене. Людям, с которыми ты вел дела. И – рвано вздохнув, я все же продолжила: – И мне. – Да. – То, что я сказала тебе на благотворительном вечере, было правдой, так ведь? У тебя была связь с Лилианой Греко. И продолжалась она уже какое-то время. Даже пока еще была жива Беатрис. – Всего раз, пока была жива Беатрис, – ответил он. – Мы с Лили снова сошлись, только когда она утонула. В январе я перебрался в город на зиму, и мы стали теснее общаться по работе. – Он вызывающе взглянул на меня. – Разве ты можешь осуждать меня? Моя жена была безумна. Иногда безумие переходило в агрессию. А рядом была прекрасная умная женщина, психически здоровая, которая при этом жаждала меня заполучить. И которая могла невероятно помочь мне со сделкой. – Он покачал головой. – Глупый риск, мы оба это знали. Но он лишь придавал адреналина. – Но в первый раз ты спал с ней именно здесь, так? После того, как вы познакомились на конференции по биткойнам и она приехала взглянуть на Модильяни. – Да. – Беатрис об этом узнала? Он отвернулся. Нервно выдохнул сигаретный дым. – Я не уверен. Возможно, она видела меня с Лилианой в коттедже. Я думал, мы там в безопасности – туда никто никогда не ходил. Меня накрыло абсурдным чувством предательства. Это же мой коттедж… Тот, где мы с ним… – Я не знал, что у Беатрис заначка в том люке с лестницей, – продолжил он. – Она, должно быть, пошла туда и увидела нас. Гектор нашел ее на служебной дороге, она кричала. Он привез ее обратно в Морскую комнату. Я сделала глубокий вздох. – И там что-то произошло. Между Беатрис и Лилианой. – Да. – Его лицо исказила гримаса. – Мы с Лили вернулись в дом. Мне нужно было позвонить, а Лили воспользовалась моментом и отправилась осматривать дом. Потом я услышал ее крик. Сбежал вниз по лестнице… – Эван снова отвернулся. – Беатрис держала ее мертвой хваткой. Она стала… чем-то далеким от человека. Пьющей кровь тварью. Беатрис вонзила зубы Лили в шею, и та упала в обморок. Та самая история, которую я уже составила из кусочков сама. Не до конца оттертое пятно крови на полу, уродливый шрам. История, в которую мне так не хотелось верить. Эван снова посмотрел на меня. – Я оторвал ее от Лили, но тогда Беатрис набросилась на меня и попыталась вцепиться мне в горло зубами и ногтями. А ее зубы, господи… – Его заметно передернуло. – Они были в крови. Меня от этих слов тоже бросило в дрожь. – Она вырвалась и побежала в свою комнату. Заперлась там, но у Аннунциаты был ключ. Мы вошли, а она там резала Модильяни маникюрными ножницами. Мы будто застали убийцу в момент преступления. А я уже договорился на займ в десять миллионов долларов под залог этой картины! Я попытался вырвать у нее ножницы, но она вонзила их в меня и бросилась прочь из комнаты. Я погнался за ней, и это было ошибкой. Она прыгнула вниз с лестницы. – Эван снова мрачно улыбнулся. – Что было дальше, ты знаешь. – Ты вызвал «скорую». А потом поместил ее в лечебницу. – Да, в «Дубы». Собаки завозились, что-то заметив снаружи, и я машинально посмотрела на двери, почти ожидая увидеть там Беатрис. Разъяренную призрачную фигуру. – Прошлой осенью мы с Лилианой начали работать над этой сделкой. Я знал, что ее тянет ко мне, и я был увлечен ею. Беатрис это подозревала. Поразительно, как она порой улавливала некоторые вещи. А потом, вечером накануне того дня, когда она утонула… – Он замолчал. – Что случилось? – Она услышала, как я говорю по телефону с Лили. Это был личный разговор. И Беатрис подожгла книгу. Я побежал в библиотеку, а когда вернулся, она прижимала телефон к уху. Слушала голос Лилианы. Я забрал телефон, выключил. Пытался убедить ее, что это галлюцинация – просто один из ее голосов. – Это жестоко, – с ужасом взглянув на него, прошептала я. – Да. Наверное. – И ты запер ее в спальне. С собаками на страже. – Мне пришлось. Она была совершенно невменяемой. А вскоре после этого я заставил ее принять клозапин. На следующий день она выглядела нормальной, успокоившейся, так что я попытался проявить внимание – хотел отвезти ее на ужин в честь нашей годовщины. Мы так и не доехали. – Ты любишь Лилиану? – помолчав, спросила я. – Нет, – быстро ответил Эван. – И никогда не любил. Я знал, что если проиграю, она в тот же миг бросит меня. Я уже дрожала. – А на том вечере… ты спал с ней, когда я ушла? – Нет. Но собирался. В сердце будто нож вонзили. – И что тебе помешало? – Я понял, что люблю другую. Я отвернулась, не веря его словам. – Я понял это очень четко, когда ты ушла. Потом я извинился перед Лили, что не поехал с ней в отель, сказал, что нам надо сосредоточиться на сделке. Она не дура и все поняла. Но не захотела поднимать шума. Мне нечего было сказать. Я не могла верить ни единому его слову. – Джейн, она меня подставила. Беатрис. Она это все спланировала. И превосходно все подстроила. – Что ты имеешь в виду? – Это она подложила туда те «улики». Позвонила брату, сделав вид, будто в опасности. А потом утопилась, зная, что меня в этом обвинят. Идеальная месть. – Не верю, что она была на такое способна, – покачала я головой. – Еще как. Она была невероятно умна, а психоз сделал ее хитрее и коварнее. Они с братом раньше частенько придумывали схемы, как совершить преступление и выйти сухими из воды. Беатрис мне рассказывала. Как они крали украшения и лодки. Или как планировали убить какого-нибудь богатенького дурака и получить деньги. Она знала, как это делается. – Сделав еще затяжку, он потушил сигару. – Джейн, я совершал чудовищные поступки, я признаю. У меня есть огромные недостатки. Но я никогда сознательно не причинял вреда жене. Я бы спас ее, если б мог. Неуловимая мелодия труб становилась то громче, то тише, вводя меня в состояние, близкое к трансу. Я не могла говорить. Он подошел ближе. – Сейчас я рассказал тебе полную правду. Пожалуйста, не оставляй меня. Я тебя умоляю. Я подняла голову. Мое лицо сказало ему все без слов. – Ты все-таки уйдешь, верно? Какая это была душераздирающая мука. Будто я с мясом вырывала из себя все, о чем мечтала. – Мне придется. Я не могу быть с тем, кому не доверяю.