Взмахнув рукой, я режу ей руку. Девчонка с пепельными волосами кричит. Я взмахиваю стеклом снова, и со лба ее струится кровь, которую я вижу даже сквозь угли в глазах. Она падает на кучу моих драгоценных вещей. Убей, убей девчонку. Девчонка снова подает голос. – Бити Джун, – говорит она, и я останавливаюсь, глядя на нее сквозь пламя. Она знает мое имя. Я не понимаю. В голове звучит голос Рикки: – Ты что, совсем свихнулась, Би Джи? Я чувствую, как в груди поднимается крик, но мне слишком больно, легкие тоже горят, и крик не может вырваться. – Бити Джун, – повторяет девчонка. – Мария Магдалина отправила меня к тебе. Она складывает руки в молитве. На ее руках алеет кровь. На руках, сложенных и указывающих вверх. – Мария хочет, чтобы я помогла тебе, Бити Джун. Заговор, заговор, заговор. Убей девчонку. – Заткнись! – велит Мария голосам, но это слово вырывается из того, что некогда было моими губами. Девчонка с пепельными волосами ахает. В красных углях, заполняющих глаза, ползают мухи. Они извиваются и поедают мои глаза. Я выпускаю осколок стекла и смахиваю их, но вместо пальцев у меня прутья, острые прутья, которые лишь царапают кожу и причиняют еще больше боли. Девчонка медленно, очень медленно поднимается на ноги. – У тебя воспалились глаза, Бити Джун. Позволь мне тебе помочь. Мухи. Но я не могу ничего сказать. Все слова исчезли. Она медленно подбирается ко мне, шаг за шагом. И я вижу ее сквозь огонь, сквозь угли. Угли ее волос. – Позволь мне помочь тебе, Бити Джун. – Она снимает рубашку и подносит ее к моим глазам. Ткань мягкая. – Расскажи, как ты попала сюда, Бити Джун. – Мария отправила волны, – удается произнести мне. Он шел избавиться от тебя, Беатрис, – шипит Мария. – Ты видела его. Я отправила волны, и они принесли тебя ко мне. Теперь я помню. Я ждала своего тюремщика. Он шел ко мне на помощь. Но ледяные волны утянули меня в море, связали ноги платьем, а волосы превратили в водоросли. Но в этот раз я сделала так, как говорил Рикки. Я позволила стремнине подхватить меня, а когда она перестала пытаться поглотить мое тело, я изо всех сил дернулась в сторону. Порвав платье, я поплыла и поплыла изо всех сил, молотя руками и ногами по воде, сильнее, чем когда-либо раньше. – Я переплыла стремнину, – продолжают произносить губы. – Я быстрее всех. Мария принесла меня сюда, в часовню. – О чем ты говоришь, Бити Джун? – Девчонка с пепельными волосами вытирает угли из моих глаз. – Я тебя не понимаю. Я хочу сказать еще, но слова отказываются выходить, голоса стирают их. – Тебе срочно нужна помощь, Бити Джун. Позволь мне помочь тебе. Надо идти, пока не начался прилив. В голове слышится смех Марии. Она не сможет выбраться. Дверь часовни заперта. Вода хлещет из провала в полу, заливая часовню. Девчонка оборачивается и видит волны. – Нужно идти прямо сейчас, – говорит она. – Возьми меня за руку. Вода поднимается выше, чем прежде. Я отступаю от нее, отхожу к дальней стене часовни и сажусь на гору своих сокровищ. Сквозь красные крутящиеся угли в глазах я наблюдаю за ней. – Дверь часовни заперта, – повторяю я слова Марии. – Мы не можем уйти. Нам придется остаться. Девчонка оборачивается и тоже видит это. Дверь заперта. Ей придется остаться здесь со мной навсегда. Глава тридцать вторая – Дверь часовни заперта. Меня охватил страх. Что она имеет в виду? Обернувшись, я увидела, что проход уже затоплен. Прилив. Уровень воды поднялся, и останавливаться не собирался. Нельзя поддаваться панике, нельзя. Нужно сохранять спокойствие и мыслить разумно. Волна яростно обрушилась на утес, и из пола вырвался фонтан, окатив меня ледяной водой. Я отступила дальше по уступу и села на одну из кип вещей, держась подальше от Беатрис, но не выпуская ее из виду. Как и она не выпускала из виду меня. Она встала у дальней стены, высокая, с диким взглядом и в лохмотьях, но каким-то образом величественная даже в таком виде. Она все еще была сильна. А покрасневшие глаза будто горели от какого-то внеземного знания. Чего-то за гранью человеческого понимания. Я подумала о голосах, нашептывающих ей что-то. Что они ей говорили? Она порезала мне лоб и руку, и из обоих порезов сочилась кровь. Она могла решить снова напасть на меня. Роясь в хламе вокруг, я пыталась найти что-то, чем защититься, и нащупала какой-то металлический предмет. Зажигалка. Тот светлячок, мерцавший в бухте. Но эта больше не могла выдавать ни искры. Поискав еще, я наконец нашла разбитую бутылку и пристроила ее рядом. Рана на голове начала немилосердно болеть. Я сняла рубашку, чтобы помочь Беатрис, а теперь ею же плотно перевязала голову, пытаясь остановить кровь. В голове мелькнула картинка: Рик Мак-Адамс, который точно так же прижимал к голове полотенце во время нашей поездки в больницу. Не Эван напал на него той ночью. А Беатрис. Она бродила по поместью и использовала зажигалку в качестве фонарика. Мысли крутились в голове как сумасшедшие. Эван не убивал Беатрис. Он был невиновен. Может, она пыталась доплыть до скалы, но поток подхватил ее и принес сюда. Или, возможно, Эван все же пытался убить ее и решил, что в таком течении Беатрис не выживет. Подумал, что освободился от нее раз и навсегда. Мне было больно. И, возможно, страшнее, чем я думала. Но сейчас надо было сосредоточиться на том, как выжить. Я снова порылась в груде мусора и вытащила грязное одеяло в форме русалочьего хвоста – подарок мамы, который так искала София. Остальные вещи, вероятно, принадлежали кому-то другому – носки, верх купальника, темная футболка, вероятно Эвана. Я была права, Беатрис действительно пряталась в доме, пока они все жили в Сан-Франциско, и перетаскала все эти вещи сюда, в пещеру. Я нашла и кое-что еще: старый железный ключ от моего коттеджа. Тот, который Отис, по его словам, оставил для меня на тумбочке и который я не нашла. Меня пробрала дрожь. Она могла пробраться в коттедж когда угодно. Но я больше не могла об этом думать. Волны непрерывно бились о скалу за спиной, и каждый раз из пропасти в полу фонтаном взвивались брызги. Поток воды из прохода в скале бурлил и пенился, заливая уступ, поднимаясь все выше, и я вздрогнула. Как высоко может подняться вода? Я поспешно отшатнулась, отходя по уступу как можно дальше. Беатрис уже не стояла, она скорчилась у стены и говорила сама с собой. Губы у нее почти не двигались, будто слова исходили от некой сущности, живущей внутри нее. Спустя какое-то время я начала различать, что именно она говорит. – Мой тюремщик отвез меня в подземелье. С деревьями как зеленые зонтики. Это заговор. Но меня не обмануть. Остров Барбадос. Он двигался как большой кот, все девушки трепетали. Он отвез меня в часовню, и мы прошли под морем. Он спас меня. Солнечный луч неожиданно упал на нее из отверстия в потолке, окутывая ее золотом. На один миг я увидела ее такой, какой представляла: золотая девочка на подиуме. Совсем юная Бити Джун с ангельским личиком. Но солнечный луч исчез, и она снова превратилась в одичавшую женщину с дергающимися губами. – Девчонка Лили спустилась из своей рамы на портрете. Она хотела заменить меня. Беатрис начала кашлять, тяжело и сильно, словно сотрясаясь изнутри. Несмотря на внушительный вид, она была нездорова, и меня охватило чувство жалости. Я подошла немного ближе, и глаза ее тотчас яростно сверкнули. Она не в своем уме, напомнила я себе. Она точно вампир зубами вцепилась в шею другой женщины и только что порезала меня осколком стекла. Как любое другое загнанное животное, она могла неожиданно найти в себе силы и броситься в атаку. Я снова замерла. – Часовня под морем, там святые висели вверх ногами. Рикки отправлял мне лекарство, и он же столкнул меня с лодки. Подобно грому прибой обрушился на скалу, вода яростно вспенилась в проеме, остановившись всего в нескольких сантиметрах от того места, где мы сидели. Я отпрянула, стараясь отползти как можно дальше.