В изумленной тишине три пары глаз, включая мои, уставляются на комиссара, который в своем развевающемся плаще обеспечил себе фантастически эффектное появление. Внушительное, впечатляющее, идеально рассчитанное по времени. Боже, этот мужчина точно как из книги, причем очень даже недурной. На долю секунды и комиссар отвлекается, изучая нас троих. Следую за его взглядом: присутствие Риккардо, вот что его удивило. Наверное, рассчитывал обнаружить здесь только Энрико и меня. Потом, хоть это могут заметить не все, взгляд комиссара одним молниеносным движением перемещается на скрученную копию «ХХ Поколения» в руках Риккардо, затем на его с Энрико перекошенные лица и, наконец, на дерзкое и решительное мое. К этому моменту глаза комиссара уже превратились в щелочки, и я понимаю, что он понял. Он прекрасно знает, чем я занимаюсь. Знаком с Риккардо и, готова спорить, еще тогда определил, что я его призрак пера. Он видит журнал и замечает, что что-то вывело из себя Риккардо и Энрико, но не меня. И вдруг не остается ни малейших сомнений, что этих нескольких секунд ему хватило, чтобы сложить два и два и поймать все на лету, включая то, что происходило в кабинете до его вторжения. Единственное, чего он не может определить наверняка, – почему я устроила Риккардо такой, хм, сюрприз, но, не сомневаюсь, чтобы понять, особенной интуиции здесь не нужно. А еще он улыбается. Этот мужчина в самом деле чокнутый коп. Все это происходит в две, может три, секунды. Потом едва заметная мрачная усмешка исчезает так же быстро, как появилась. И его уже яростный взгляд останавливается на – ой-ой! – мне. – Я вас целый час ищу! Можно узнать, зачем вам телефон, если вы его не включаете? Ох, он прав. А я и забыла, что выключила его после звонка Энрико. Не хотела рисковать, вдруг он бы передумал и перезвонил, отчихвостить меня, не дожидаясь моего приезда в офис. А мне слишком хотелось видеть его лицо. Включаю телефон и действительно обнаруживаю там четыре пропущенных от неизвестного номера, очевидно, от Берганцы. – Что случилось? – спрашиваю я, краем глаза замечая, что у Энрико и Риккардо такие же непонимающе нахмуренные лбы. Энрико обеспокоен, Риккардо скорее в ярости, что его прервали. Факт в том, что на Берганцу сейчас уверенно устремлены взгляды трех человек разной степени озадаченности. – То сообщение, что вы вчера оставили Бетти, – поясняет он. – Этот идиот мне его только сегодня утром передал и даже имя ваше вспомнить не мог. К счастью, три адреса веб-страниц он записал как положено, и ники спорщиков тоже, так что я велел немедленно провести проверку IP. И, госпожа Сарка, вы оказались правы: все комментарии писали с одного и того же компьютера. Приподнимаю бровь. Какое-то утро удовольствий. – Конечно, мы и сами проводили проверки, но никто не обнаружил связи между тремя комментаторами на основании их лингвистических повторов, как сделали вы. Никто из троих по отдельности не показался нам странным: каждый появлялся на определенном форуме, часто, да, но без одержимости; никаких сопутствующих блогов с тревожными заявлениями, ничего, что отличало бы их от похожих воинственно настроенных комментаторов с другим мнением и вызвало бы подозрения. Проводить специальное срочное расследование не было нужды ни по одному из них. А вот единственный тролль с тремя разными никами с точки зрения криминалистической психологии – совсем другой коленкор. Берганца на секунду замолкает, и я понимаю, что: 1 – несмотря на то, что объяснения как в детективах его увлекают, он уже говорил слишком долго для себя; 2 – он хотел бы закурить. Мысленно я благодарю его за это усилие, потому что чем подробнее он объясняет, как и насколько решающей оказалась моя помощь, тем активнее печень Энрико и Риккардо превращается в два гнилостных пудинга внизу живота. Вообще-то, я подозреваю, что именно поэтому Берганца и решил так обстоятельно все рассказать. Настоящий рыцарь. А ты, Риккардо, со своим тиром… Учись! – Видите ли, – продолжает комиссар, – обычно вербальный агрессор на форуме выбирает себе какой-нибудь ник и прячется за ним, как за доспехом, каким-то образом ассоциируя себя с ним, передавая ему свою силу убеждения и запал на спор с противником. Но ник у него обычно только один. Практически нормальный тролль хочет выиграть, чтобы все признали его правоту, то есть обратить врага в бегство и получить титул победителя. Здесь же у нас вербальный агрессор, способный разделить свои комментарии по их эффективности и количеству на три разные личности, которые при этом не объединяются и не поддерживают друг друга в споре. И если кто-то так делает, значит, оставаться в тени для него важнее, чем сойтись в открытом поединке… к примеру, потому, что он уже решил, что способен совершить какое-то преступление и не хочет привлекать к себе внимания. Новая секундная заминка. Держу пари, сейчас, кроме сигареты, ему ужасно хочется выпить бурбона. Он в самом деле превзошел сам себя, только чтобы потрепать нервы Риккардо и Энрико. Тогда, при допросе Серджо Кантавиллы, я уже им восхищалась, но, судя по всему, я еще ничего не видела. – Решающим фактором, однако, было подтверждение, что тот самый IP находится очень близко от дома жертвы. Идеальная зацепка, чтобы предположить, что наш подозреваемый с самого начала учитывал возможность в какой-то момент перейти с виртуальной осады на реальную: то есть подобраться к жертве во плоти и, почему бы и нет, похитить ее. – Так что я попала в точку, – уточняю я, просто ради удовольствия услышать, как он это четко подтвердит, даже если последние пять минут фактически только этим и занимается. Берганца кивает: – Вполне вероятно, что вы обнаружили возможного похитителя синьоры Кантавиллы. Энрико не может сдержаться. Охотно верю. После подобного панегирика способностям той, кого он только что уволил, самое малое, что может посоветовать ему инстинкт самосохранения, это попытаться принизить их: – Лингвистические повторы. Кто бы мог подумать. Уловочка из детектива. – Проблемы с детективами? – мурлычу я. Берганца в ту же секунду поддерживает меня, бросая на Энрико укоризненный взгляд. Хотя, в принципе, Энрико ничего такого не сказал. Ах-ах. – Неужели, синьор Фуски. Какого черта, у вас не должно быть проблем с детективами. Вы же издатель. Детективы приносят издательствам огромные деньги. – И я знаю, что под этим он подразумевает: «В том числе половину моей зарплаты». – И крайне недальновидно до сих пор считать их второстепенным жанром, – перехожу в наступление я, будто мне безумно важно именно в этот момент открыть литературные дебаты о триллерах и нуаре в издательском мире Италии. – «Пренеприятнейшее происшествие на улице Мерулана», – подыгрывает мне Берганца, будто ему это тоже ну очень важно. Ой, может, ему и в самом деле важно. Но уверена, что позлить Энрико важнее. Как и мне. Какое чудесное выдалось утро. – Или Щербаненко, с его несравненным «Дука Ламберти». – А Фруттеро и Лучентини?[40] Как же Фруттеро и Лучентини? – эхом откликаюсь я. Энрико стонет, уже доведенный до крайности, и мы решаем, что, пожалуй, хватит. – Так или иначе, вернемся к нашему делу, – приходит в себя Берганца с тихим вздохом, будто ему приходится отказаться от прекрасной речи в защиту литературы, потому что Энрико все равно не смог бы ее оценить. – Госпожа Сарка вытащила из шляпы лингвистические повторы, прямо как в детективе, и указала нам верный путь. Превосходная работа. Гениальная и действительно неоценимая идея. – Не хватает только записи аплодисментов на заднем плане. На этих словах не только Энрико уже готов взорваться гейзером желчи, но и Риккардо нервно отворачивается к окну, чтобы исключить меня из своего поля зрения. С улицы, наверное, кто-то может и испугаться, заметив в окне особняка совершенно зеленое лицо. Берганца может быть доволен, и я тоже. – Да, но я не понимаю… Я указала вам путь, а что дальше? Почему вы искали меня, чтобы сказать об этом, а не бросились выкуривать из норы владельца компьютера с тем IP? – Я искал вас, не чтобы сказать об этом, – возражает Берганца. – Я искал вас потому, что сейчас вы едете со мной. – Что?! – восклицает Энрико. – Вы хотите притащить к преступнику гражданское лицо? – Он будто хочет защитить меня от комиссара – так могло бы показаться, если бы он только что не угрожал мне и не уволил. Риккардо же не просто так резко обернулся, пронзая моего бывшего начальника злым взглядом – бедный Энрико, это уже второй меньше чем за минуту. – Так вы поедете? – спрашивает меня Берганца. Я мысленно все взвешиваю. – Даже не знаю, теперь я безработная, и у меня в самом деле куча свободного времени. Если подумать, вместо того, чтобы наблюдать за строителями на стройплощадке… Но скажите, это опять ради того балагана из серии «залезть в голову преступника»? – иронизирую я. Хотя на самом деле я не так и против, учитывая, каким успехом закончился прошлый раз. – Нет, в этот раз все серьезно, – фыркает комиссар. – Дело в том, что вы вдоль и поперек знаете книги Бьянки, ее… как вы это называете? Ее посыл, метод общения с последователями и так далее. Мои люди – нет. И если сегодня мне предстоит с пристрастием допрашивать похитителя, чтобы он признался, куда засунул жертву, именно такие навыки мне и нужны. Вы единственная из тех, кого я знаю, кто сможет определить, на какие точки давить. Знаю, что это риск, и, конечно же, насколько это в моих силах, предлагаю вам свою защиту, но вы должны понимать, что даже я не представляю, где мы окажемся, и вряд ли место будет похоже на Диснейленд. Но, разумеется, если вы согласитесь, я найду способ обеспечить вам компенсацию и маленькую премию от полиции Италии. Не могу обещать большую сумму, но… – Он фыркает снова, в этот раз громче. Похоже, запас дипломатии израсходован. – Послушайте, давайте вы просто решите, и все, потому что я вообще-то спешу. – Синьор Фуски тоже знаком с книгами Бьянки, возьмите его с собой, – щебечу я, наблюдая, как бледнеет Энрико. – Ах. Шучу. Конечно же, еду. – Тут я поворачиваюсь к Энрико и Риккардо: – Господа, с удовольствием задержалась бы еще, обсудить, кто из нас глубже оказался в плодородном гумусе, но, как видите, долг зовет. Было очень приятно, до нескорой встречи. – И иду к Берганце, который уже почти вышел в коридор. Но до этого успеваю, дотянувшись, схватить «ХХ Поколение» со стола Энрико. – А далеко ехать до дома похитителя, комиссар? Если путь предстоит долгий и скучный, можем почитать журналы. За рулем сидит некий Маккьо, второй полицейский, которого я видела в тот вечер с сюрпризом в Квиксэнде: коренастый, волосатый и серьезный – отчасти из-за явного благоговения, которое испытывает перед комиссаром. Я никогда прежде не оказывалась в полицейской машине. Что ж, правдоподобно. Сиденья потертые и, по какой-то слишком непонятной причине, воняют мокрой псиной. – Ситуация такая, – просвещает меня тем временем Берганца, пристегивая ремень безопасности. – IP указало нам на квартиру Джероламо Ла Манты: сорок семь лет, безработный, последнее известное место службы – преподаватель в частной средней школе Санта-Тереза-дель-Бамбин-Джезу-ди-Джавено, в тридцати километрах к западу от Турина и в четырех – от дома синьоры Кантавиллы. Судя по всему, живет один, у нас есть номер его машины, «Фиат Пунто» 2009 года, но не хватает данных экономического характера: есть ли у него непогашенные кредиты, долги, ипотека, платит ли он пунктуально или с задержкой, в таком плане. Мы даже не знаем, сколько у него сбережений, сколько ему платили на прежнем месте, получал ли он наследство – ничего. И очень жаль, потому что именно такая информация говорит многое о мотивах человека, к которому мы едем. С другой стороны, мы не можем просто сидеть и ждать, зная, что он насильно удерживает у себя женщину. Будто приняв это на свой счет, Маккьо сильнее нажимает на газ. – Дом находится в Коацце, не знаю, слышали ли вы: городишко в сорока километрах от Турина, прямо над Джавено, ближе к горе. Дома в тех краях стоят либо дешево из-за неудобного расположения по отношению к городу, снегу и всему прочему, либо весьма изрядно, потому что там устраивают загородные виллы или пансионаты для состоятельных туринцев, среднего не дано. Поэтому даже эта информация ничего о нашем подозреваемом не говорит. Но, думаю, мы в любом случае поймем его социальное окружение, когда приедем. Я слушаю только краем уха, потому что увлеченно копаюсь в интернете. Берганца недовольно вздыхает. – Вы меня поняли? Если соглашаетесь помочь, то должны быть в курсе, с чем предстоит работать. – Я в курсе, – откликаюсь я, продолжая листать странички в смартфоне. Комиссар замолкает, потом хмыкает. – Молодежь, – ворчит он. – Когда нужно им позвонить – так телефон выключен, а в самый неподходящий момент из рук его выпустить не могут. Ему прекрасно подошла бы шляпа, которую он мог бы надвинуть на глаза. Глава 23. Хуже места для заложника и не придумаешь – Вот, – говорит Маккьо. Это третий или четвертый слог, который он произнес с начала путешествия. Нельзя сказать, что у нас получился какой-то диалог. Надеюсь, во время мероприятия, которое нам предстоит, понимать друг друга на лету не придется. Он указывает на небольшое здание и едет дальше, только через два дома припарковавшись в непросматриваемом месте. Домик любопытный. То есть безликий, и именно поэтому определенно любопытный. Четырехэтажное здание примерно семидесятых годов, в облезлой штукатурке, между дверью и калиткой – полоска садика с двумя молоденькими деревцами. Бо́льшая часть окон открыта – знак того, что здесь живут постоянно. Дом находится на главной улице Коацце, и движение здесь вполне оживленное. Хотя в большинстве своем это гуляющие пожилые люди, что вызывает забавное ощущение, будто смотришь видео нормальной прогулки, но в замедленном действии. Две дамы с завитыми прическами нежно-голубого оттенка с любопытством наблюдают за нашей машиной, воспользовавшись случаем остановиться и перевести дух, потому что улица слегка под наклоном, а они идут в горку. – Адрес точный, – замечает Маккьо. Это явно не один из тех кварталов с сомнительной репутацией, где полагается жить похитителю. Но, с другой стороны, где вообще можно ждать, что наткнешься на похитителя? Маккьо, Берганца и я идем к калитке. Берганца смотрит на список имен у домофона. Похоже, Ла Манта Джероламо живет на первом этаже с правой стороны. Маккьо уже поднимает руку позвонить, но комиссар зна́ком останавливает его. А потом толкает уже открытую калитку. – О, – улыбается Маккьо, будто извиняясь. Но по-прежнему выглядит озадаченным, наблюдая, как комиссар направляется к стене здания, прямо к окну Ла Манты. – Комиссар, – отваживается позвать он. Я замечаю, что руку он держит на кобуре. – Простите, но, если он дома, с тем же успехом можно позвонить в дверь, и все. Сбежать же он не может. Мы возьмем его и прижмем хорошенько, заставим признаться, где он держит дамоч… синьору. Берганца бросает на него ответный взгляд, означающий «не мешай» и осторожно подбирается к первому окну. И я понимаю.