— Скажите, пожалуйста, Михаил Михайлович здесь? — А вам по какому делу? — По личному. — Михаил Михалыч занят, у него посетители. — Мне очень нужно его повидать. Вы не могли бы сказать ему, что пришел Володя Демидов. Девушка фыркнула недовольно, но скрылась за служебной дверью. Скоро девушка вернулась, за ней в дверях появился директор аптеки Михаил Михайлович Семенов. Он некоторое время разглядывал посетителя, потом буднично сказал: — Поднимись ко мне, я минут через пять приду. Жил Михаил Михайлович в небольшой двухкомнатной квартире над аптекой. Из кабинета директора узенький коридорчик выходил прямо на площадку первого этажа, поэтому старый провизор давно уже перестал отличать жилье от служебного кабинета. Частенько он засиживался в директорском кабинетике допоздна после закрытия аптеки. И не оттого, что «горел на работе». Просто любил повозиться со старинными часами. Он покупал старые механизмы, разбирал их, исправлял и снова собирал. В служебном кабинете после окончания рабочего дня заниматься любимым делом было особенно приятно. Еще в молодости он пристрастился к этому, когда один из приятелей уговорил его срочно отремонтировать «мозер». Здесь, сидя в плотном, пропитанном запахами медикаментов воздухе, он казался себе средневековым магом, волшебником. Выход из кабинета на лестницу директор аптеки именовал потайной дверцей и давно уже включил ее в антураж своего причудливого увлечения. Готовность, с какой Михалыч, как звали директора в давние времена знакомые и друзья, пригласил в квартиру, на какое-то мгновение смутила его. Но тут же вновь в голове вспыхнуло: «Ровно в одиннадцать», а следом еще одна мысль: «Не дать себя заболтать». Он пошел к парадной рядом с аптекой. Старик давно уже перестал его бояться. Он был уверен, что прощен, хотя бы по причине давности того, что случилось тогда. Пришел — что ж, он знает, что сказать. Скорее всего визитеру нужны деньги. Они по нынешним временам всем нужны. Все будет нормально… Он умеет с такими договариваться… Поднявшись на второй этаж, он открыл дверь квартиры, впустил гостя в прихожую, сказал: — Давненько не виделись. Какие беды привели к старику? — За вами я, Михал Михалыч. — Это ты зря. Пришел — хорошо. Помогу, чем могу. А обиды старые вспоминать не стоит. Мы с тобой о них уже говорили, вроде все выяснили, так зачем… — Он не договорил. Посетитель выстрелил. Один только раз. Старик осел в кресло с зеленой обивкой и желтыми медными гвоздиками. — Только собственная рука не предает пока еще, — усмехнулся посетитель. Оглядевшись, придвинул к стене обеденный стол, встал на него и начал останавливать стрелки часов, во множестве висевших на стене. «Коллекция та же», — мельком подумал он, переводя маленькие стрелки на одиннадцать, а большие на двенадцать. «Ровно в одиннадцать», — еще раз вспыхнули буквы. Он методично делал дело, казалось, ничуть не беспокоясь о том, что кто-нибудь может прийти, позвонить в дверь. Остановив последние часы, он мягко спрыгнул на пол, еще раз оглядел комнату и вышел на лестницу, тихо прикрыв дверь. Глава вторая — Евграф Акимыч, Алексеев из Василеостровского беспокоит. Не устал на пенсионных харчах? — Устал, господин Алексеев, страх как устал. А посему весьма удивлен вашему звонку. Только-только собирался телефон отключить и отдохнуть, да вот не успел. — Слушай, Евграф Акимыч, у нас к тебе деловое предложение… И просьба, конечно… — Господин Алексеев, помнишь поговорку: «Уходя — уходи!»? — Да кончай ты: «господин, господин». Мы с тобой давние товарищи. Я вот о тебе помню, хочу тебе дело предложить, заработаешь заодно, небось пенсионных на бананы-то не хватает… — А вот это уж, господин-товарищ, мое личное дело. Да и хватает мне на все, что для жизни нормального пенсионера надо. На работу не зови, не пойду… — Я и не зову. Я тебе предлагаю временную, или на языке гражданских — халтуру. Через частный сыск оформим — милое дело. — Вот уж уволь. Жену мелкого п и з н е с м е н а выслеживать не собираюсь. — Жену и не надо, Евграф Акимыч. Я тебе дело предлагаю. Помнишь Алхимика? — И что? Взяли вы его? — Взяли! Тело получили. Тепленькое. Через тридцать минут после убийства. Один выстрел. Точно в сердце. — Ну и что? Он же отработанный. Его давно уже брать надо было. — Это само собой. Собирались, да не успели. Надо сказать, Михаила Михайловича Семенова по кличке «Алхимик» разрабатывали давно. Еще в бытность Евграфа Акимовича старшим следователем по особо важным делам Горпрокуратуры. Подозревали Алхимика в торговле камушками. Но Семенов хорошо спрятался. С поличным взять не удавалось. А там и Евграф Акимович на пенсию ушел. — Ну не успели, так что ж… Я тоже не успел, хотя и лично гражданину Семенову обещал. Что же такого в убийстве? Небось обычное дело. Счеты сводят авторитеты. — Может быть, может быть. Все бы хорошо, но понимаешь, второе убийство. Восемь дней тому назад убит Новожилов Валерий Яковлевич. — Это который начальником следственного у нас в районе был? — Он самый. Тоже пару месяцев как на пенсии. — Знаю. И что же? — Так вот, дело оказалось необычное, хотя поначалу разные версии обрабатывали, а вот самую дикую в расчет не брали. — Какую это? Там что, призраки, инопланетяне орудовали? — Почти! — радостно подтвердил Алексеев. — Трое часов было у покойника в доме — все стояли на момент нашего прибытия. Причем все остановились одновременно. Минута в минуту. Точно в одиннадцать. — Ну так вызывали бы телепатов, экстрасенсов, этих, как их… носо, горло, ухо… — Уфологов! — почти восторженно подсказал Алексеев. — Во-во… Их, — продолжал Евграф Акимович, хотя уже мягче. Очевидно, заинтересовался. Алексеев помолчал, выжидая, когда ас городского сыска дозреет. Тот наконец взорвался. — Ну так в чем дело, рассказывай, раз уж начал. — Да ничего особенного, — вдруг перешел на будничный тон Алексеев. — Только и в квартире Алхимика тоже все часы стоят. На стенах девять да на полках шесть, да на руке одни. И стрелки всех показывают на одиннадцать. И что еще любопытно. Жену Новожилова с дачи вызвали, говорит, из квартиры ничего не пропало. Дочка Семенова тоже утверждает, что все на месте… Вот так. Ну что, соглашаешься? — Да уж и не знаю… Ладно, с делом познакомишь? — А как же! Все в лучшем виде. Считай — ты уже сыщик частного агентства «Честертон». С этой минуты. Оклад соответствующий. — Да что оклад! Скажи лучше, машина частному сыщику полагается? Пенсионеру тяжко на метро да на трамваях по городу мотаться. — Во-первых, пенсионер ты по выслуге, а не по возрасту, так что не прибедняйся, а во-вторых, будет тебе машина. Сейчас высылаю. У меня здесь начальник «Честертона» сидит, ты его должен помнить — Игорь Олегович Бахарев. Старшим опером до 92 года был у нас. — Нет, не помню. Вернее, помню, но помнить не хочу, поскольку многие тогда на коммерческие хлеба слиняли. — Да ладно тебе. Он парень хороший. В общем, машина будет через двадцать минут. На Васильевском, на месте происшествия тебя Бахарев будет ждать. Прислали за ним «Ладу» в экспортном исполнении. — А чего не «Мерседес»? — иронически спросил новоиспеченный частный сыщик у шофера, залезая на заднее сиденье. — «Мерсы» на данный момент заняты, Евграф Акимыч, — виновато ответил парень. — В следующий раз непременно будет. — Да ладно! Как вас величать-то? — Вадимом, Евграф Акимыч. — А по отчеству? — Иванович. — Ну-ну. Вадим Иванович, значит… Поехали на Васильевский, Вадим Иваныч. Прибыв на Малый проспект, Евграф Акимыч мельком взглянул на аптеку, где, как он знал, работал Алхимик, получивший кликуху за пристрастие к ореолу таинственности, которой любил себя окружать, и поднялся на второй этаж. Здесь его ждал Бахарев, который открыл дверь квартиры. — Почему не опечатана? — спросил Евграф Акимыч. — Печати мы уже сняли, Евграф Акимыч, у нас разрешение. Войдя в квартиру, сыщик огляделся. Бахарев начал было докладывать: