Себя Александра едва узнала. Это не удивляло: слишком другой она была. Порой ей становилось любопытно, как много от той, прошлой, ее вообще осталось. Она так и не смогла коснуться фотографий, их собрал Андрей. — Это Эрик? — тихо спросил он, указывая на снимок. — Да. Через несколько месяцев мы узнали его диагноз. — Возьми… — Не нужно, — покачала головой Александра. — У меня хватает его фотографий там, дома, а это… Все, что связано с Эйденом, уже закончилось. Фургон больше ничего не мог им дать. Солнце уже клонилось к закату, делало небо медно-рыжим, когда они вернулись к машине. Андрей запустил Гайю в салон и занял свое место. Александра задержалась — ей хотелось пока смотреть не на дорогу, а на далекий расплавленный горизонт, где дорог не было. Иногда возникало чувство, что, если направиться туда, можно встретить даже тех, кого давно уже нет. Но это, конечно, была лишь иллюзия, одна из многих в Австралии. К вечеру дороги все равно оставались пустыми — по крайней мере, до съезда на широкое шоссе. Благодаря этому машину можно было вести расслабленно, большая часть усилий уходила скорее на то, чтобы бороться со сном. Гайя так и вовсе ни с чем не боролся, Андрей возился со смартфоном, искал что-то, то и дело сверяясь со списком, который они забрали из фургона. А потом появился грузовик. Сначала он был лишь черной точкой посреди облаков пыли. Александра заметила его в зеркале заднего вида, но не придала большого значения. Однако точка нарастала, обретала форму, в вечерних сумерках она казалась раскрывающимся провалом в ночь. Скорость была слишком большой для грузового автомобиля, это Александра знала наверняка. Их как будто догоняли — на абсолютно пустой дороге. Почему, откуда здесь вообще такой большегруз? В памяти снова мелькнуло искаженное смертью лицо Эйдена. Да, посылать за ними вот такого убийцу дорого, так ведь избавляться от полицейского тоже было дорого, а кто-то сделал это дважды… — Саша, — позвал Андрей. Она не обратила внимания. Александра теперь чаще смотрела в зеркало заднего вида, чем перед собой. Грузовик не сворачивал и не замедлялся. — Саша. Александра не представляла, что ему нужно и почему он обращается к ней вот так, как будто что-то случилось. В любом случае, это могло подождать. Она прикидывала, где здесь свернуть, есть ли поблизости дорога, на которую этот грузовик просто не влезет… Нет, конечно. Они на равнинах, дороги тут чистая условность. — Саша! — Андрей мягко коснулся пальцами ее руки, сжимавшей руль, заставляя обратить на себя внимание. — Что? — раздраженно отозвалась Александра. — Ты едешь слишком быстро. Двигатель у нас не под ракету сделан. Если не хочешь до конца дня превратить нас в угли, пожалуйста, притормози. Он произнес все это на удивление ровно, и Александре даже показалось, что он так шутит — странно и не смешно. Но когда она перевела взгляд на панель, стало не до смеха. Показатели спидометра и правда перевалили через все допустимые пределы, перегревшийся двигатель захлебывался. А она даже не заметила, как это произошло! На идеально ровной дороге чувство скорости терялось, сложно было даже представить, как неслась вперед их машина… Первым желанием было немедленно надавить на тормоз, все исправить, прекратить это. Но Александра слишком быстро поняла, к какой беде приведет такое решение при обилии песка под колесами. Да и то, что Андрей по-прежнему говорил с ней мягко и негромко, помогало. — Сбрасывай скорость постепенно, — подсказал он. — Я посмотрел по карте, впереди пусто, у нас есть нужное пространство. Все в порядке, просто… не нужно так. Александра судорожно кивнула. Она видела, что грузовик приближается, он уже совсем рядом. Она лишь надеялась, что ей удастся уклониться, если он действительно нацелится на нее, и при меньшей скорости маневрировать будет проще. Вот только грузовик не собирался сталкивать их с дороги. Он с немыслимой скоростью пронесся мимо, и самым большим вредом от него была волна пронизанного горячим песком воздуха. А до Александры только теперь дошло, что наемный убийца был не единственным объяснением в такой ситуации. Дальнобойщик, который провалил все сроки и сейчас несется в объезд, рискуя собой, машиной и грузом, — тоже вполне вероятный вариант. Машина наконец остановилась на обочине, окруженная ураганом пыли, а Александра все еще не могла оторвать руки от рулевого колеса. Смотреть на Андрея у нее тоже не получалось… Он сейчас имел полное право повысить голос, объявить ее дурой, и она бы даже согласилась. Однако Андрей вместо этого остался собой. — Что это было? — только и спросил он. Все так же невозмутимо, будто он сейчас обязан был ее утешать и успокаивать, а не наоборот. — Мне показалось, что он гонится за нами, а скорость… Я скорость даже не заметила! — И это все? Его проницательность сейчас напрягала. Это действительно было не все, вот только Александра не была уверена, что ей стоит говорить всю правду. Проблема была не только в грузовике, но и в Андрее. Когда он оставался рядом, мысль о том, что он погибнет, вспыхивала слишком быстро. Александра уже немало потеряла в этой стране, и ей почему-то казалось, что и над Андреем сгущаются тучи. Зато сам Андрей так не считал. Он взял ее за руку, заставляя оторваться от руля. — У тебя есть причины нервничать, — признал он. — Но ты не забывай: я здесь по своей воле. Захотел бы — улетел бы, могу в любой момент. Если я остаюсь, ответственность на мне. — Тебе легко говорить — ты за себя не беспокоишься так, как я за тебя беспокоюсь! — Умеешь ты находить аргументы… Давай лучше я поведу, хорошо? Александра не стала возражать. Ей и правда нужно было разобраться с собственными эмоциями, тут никакие разговоры уже не помогали. Поэтому управление автомобилем она доверила Андрею, а сама лишь изредка подсказывала, где свернуть. Добравшись до отеля, она уснула почти сразу. Александре казалось, что спать она вообще не хочет, что сейчас снова сядет изучать материалы, собранные Эйденом. А получилось иначе: похоже, минувшие дни вытянули из нее больше энергии, чем она ожидала. Утром, когда она проснулась, Андрей как раз вернулся с прогулки с Гайей. — Ты человек вообще? — мрачно осведомилась Александра, пытаясь замотаться в кокон из простыней. Одеваться не было ни сил, ни желания. — Это у меня адаптация к новому часовому поясу так проявляется. Скажу больше: я уже успел поговорить с твоим братом. — Чего? С каким еще братом? — Ну каковы шансы, что с Павлом? — укоризненно посмотрел на нее Андрей. — Ян звонил. — Тебе? — Тебе. Я просто снял трубку, сказал, что ты спишь. Он кое-что узнал по твоему делу и будет узнавать дальше. — Мог бы и разбудить меня, — проворчала Александра. — На тот момент не было смысла, он не сказал ничего важного. Кое-что любопытное я нашел уже сам, когда стал собирать информацию. Ян передал мне список тех, кто желал Арсении смерти и мог хоть как-то это желание осуществить. Толковых доказательств у него нет, пока только подозрение. — И что тут любопытного? Андрей подошел ближе, присел на кровать и протянул Александре лист бумаги, на котором в два столбика были выписаны имена. — Это подозреваемые Яна, — пояснил он, указывая на список слева. — А вот это свидетели, которых Эйден считал более важными — если мы правильно разгадали его плюсики. — Ну и что с того? Ни одно имя не повторяется! — Это да. Но вот эта женщина из списка Эйдена была замужем за вот этим мужчиной из списка Яна как раз в период, когда Курцева разрушила ему карьеру. И она до сих пор в Австралии. Глава 7 Ян понимал, что ему не следовало сюда приходить. Никто его не звал, да и дело ему не поручали. Однако остаться в стороне он все равно не мог. Ему нужно было попасть в больницу и все увидеть своими глазами. Он знал, что в этот день Максима Холмогорцева планировали вывести из искусственной комы. Тело молодого человека достаточно окрепло, и теперь врачи хотели проверить, в каком состоянии мозг — после всего, что произошло. Пересекаться с семьей Холмогорцева Ян не собирался. Он не чувствовал себя виноватым, но прекрасно понимал, какая у этих людей будет реакция на всех представителей полиции. Поэтому он остался в стороне, затаился, ожидая, когда появится шанс заглянуть в палату. Первое впечатление сложилось уже после наблюдения за семьей. Отец и мать Максима пробыли в палате недолго, им наверняка не позволили беспокоить еще слабого пациента… А может, они сами не смогли долго это выносить? Когда они все-таки вышли в коридор, мать рыдала и едва удерживалась на ногах. Отец держался лучше, он помогал ей, обнимал за плечи. Но Ян не упустил ничего: ни шальной взгляд пожилого мужчины, ни руки, дрожавшие крупной дрожью. Он позволил им уйти, сейчас они и не смогли бы говорить. Ян выждал с полчаса, убедился, что у палаты Максима все затихло, и направился туда. Когда он вошел, Холмогорцев не спал. Молодой человек полусидел на приподнятой кровати и смотрел в окно. И если во время допроса он почти не реагировал на внешние раздражители, то теперь сразу обернулся на звук. Это вовсе не означало, что он пришел в себя, ему просто стало немного лучше. Взгляд единственного уцелевшего глаза, устремленный на Яна, был рассеянным и как будто обиженным. На месте второго глаза теперь белела плотная повязка, поднимавшаяся к волосам. — Ты кто? — нахмурился Максим и тут же вздрогнул. — Мне больно! — Максим, вы меня не узнаете? — спросил Ян, внимательно вглядываясь в посеревшее лицо Холмогорцева. — Вы помните, когда мы последний раз виделись? — Я не знаю… Я не хочу тут быть! Куда ушла моя мама? Если бы сюда попал Костюченко, он бы наверняка начал настаивать, что Максим притворяется. Но Ян прекрасно видел: все по-настоящему. Взрослого сильного мужчину рывком опустили до состояния дошкольника. А главное, он до сих пор оставался главным подозреваемым. Судя по тому, что выяснил Ян, Костюченко собирался дожимать эту версию до конца, не особо интересуясь тем, кто на самом деле убил Эллу и покалечил Максима. Дело тут было не в упрямстве и даже не в жестокости, новичок попросту спасал свою шкуру. Пока Максим оставался в роли подозреваемого, никто его особо не жалел. Мнением публики не так сложно управлять, и даже если будет доказано, что парень пострадал из-за того, что помощь оказали слишком поздно, его все равно будут осуждать. Ну и что с того, что ему досталось? Девушку-то это не вернет, он заслужил! Другое дело — если он сам окажется жертвой. Вот тогда Костюченко, при всех его связях, будет очень сложно сохранить не то что карьеру, место в полиции! Только Яна чужие карьеры не волновали. Ему нужно было знать, что на самом деле произошло в квартире. Увы, тут Максим больше не мог помочь. Он забыл даже собственные показания о людях, стрелявших в него, и Эллу он не помнил. Судя по всему, его мать во время встречи узнала в нем того маленького мальчика, которым он был когда-то — и которым ему теперь предстояло остаться навсегда. Ян видел, что его присутствие расстраивает Максима, и поспешил уйти. В дверях палаты он едва не столкнулся с врачом — немолодой женщиной в белом халате. — Вы что здесь делаете? — нахмурилась она. — Кто вас пустил?