Пролог Друзья давно приглашали меня в зимний Крым. Я бы приехал, но вот беда – отпуск дают только летом. Крым я не просто люблю, я его обожаю, только терпеть не могу жару! Но как же хочется побродить по Херсонесу, посмотреть на зимнее море в Коктебеле, полюбоваться тюльпанами в Никитском ботаническом саду… И вот наконец-то удача! Все сложилось так, как мечталось, – престижная научная конференция, да еще и за счет принимающей стороны, и свободные сутки! Январский вечер у подножия Демерджи, Долина Привидений. А еще – туман, туман, туман… О Долине скал и туманов написано так много, что лишний раз пачкать бумагу описанием скал и валунов нет смысла. Могу лишь сказать, что будь я закоренелым уфологом, то после Долины Привидений бросил бы это занятие. Какие инопланетные миры, какие пришельцы, если здесь, на земле, видишь ТАКОЕ?! Здесь, между причудливых скал, уходящих в небо, нельзя ничему удивляться. Посему выглянувшую из тумана рыжую голову лошади я воспринял как должное. Подумаешь, лошадь. Ну приблудилась откуда-то. Для полного счастья не хватает лишь ежика. Между тем туман потихоньку рассеивался. Вместе с ним куда-то подевались окаменевшие великаны. Я покрутил головой, пытаясь понять, что тут не так? Горы оказались выше, чем были, а у меня под ногами вместо тропинки возникла дорога. Неширокая, двум легковушкам не разъехаться. А еще… Я сглотнул комок, закрыл глаза от нахлынувшей дурноты. Дорога шла вдоль скалы, а сбоку зияла пропасть. Брр. И куда-то подевались мои друзья. – И-го-го! Рыжая лошадь же никуда не делась. Тянется мягкими губами, смотрит на меня так, словно пытается что-то объяснить. А мне вдруг стало… не скажу, что страшно, но как-то не по себе. Можно сравнить с тем, как если бы вы получили чем-то тяжелым по затылку, но вместо того, чтобы потерять сознание, пялитесь на окружающий мир и осознаете его нелепость. Может, я сошел с ума? Не должен. Хотя врачи говорят, что сумасшедшие считают себя здоровыми. Кажется, единственной реальностью, связывающей меня с прошлым, была лошадь. Я потянулся к рыжей морде и… Стоп! Во-первых, это не лошадь, а жеребец. Во-вторых, такая масть именуется гнедой, а не рыжей. В-третьих, коня зовут Гневко. Жеребец одобрительно фыркнул – дескать, наконец-то стал что-то соображать. Я прошелся вдоль лоша… жеребца. Потрепал за гриву, потрогал седло. Не думая, сунул два пальца под подпругу, словно тысячу раз проверял – не сбился ли ремень, не ослаб ли. А еще… Как мог, осмотрел себя и ощупал. С утра был в джинсах, друзья одолжили свитер, теплую куртку и сапоги, а сейчас… Штаны наличествовали (ткань и фасон определить не брался), свитер (двойной вязки), а на нем? На нем легкая кольчуга. Легкая-то она легкая, но весит килограмма четыре, то есть восемь фунтов с лишним. И я ее таскаю, словно футболку? И с правого бока висит меч, с левого – кинжал. Может, я еще и мечом владею? Одно дело – махать мечом на реконструкции, другое дело – ВЛАДЕТЬ. Любой реконструктор не устоит и трех минут против профессионального воина. Проверить? Впрочем, вытаскивать клинок не обязательно, потому что я ЗНАЛ, что мечом владею не просто хорошо, а лучше всех в этих землях. Так, а что у нас там, метрах в десяти? «В одиннадцати ярдах», – услужливо подсказала память. Ну, пусть в ярдах, не стал я спорить с самим собой. А там у нас еще один конь. Вернее, кургузый мерин. Я его приобрел как вьючную лошадь, чтобы не загружать гнедого неподобающей тяжестью. Кургузый-то он кургузый, зато сильный! Тащил на себе доспехи и серебро, мешок с овсом. Гневко его особо не обижал – лягнул пару раз, чтобы обозначить собственное старшинство, да снисходительно тяпнул за холку. Мерин, стоящий в лошадиной иерархии ниже жеребца, стерпел. Ну а потом, по мере того как мы двигались из Швабсонии, жеребец и мерин сдружились настолько, что могли есть из одних яслей. Я почему-то не удивлялся собственным знаниям, пришедшим из ниоткуда, странным географическим названиям. Швабсония. Это что, соединение Швабии и Саксонии? А я, собственно, кто? Того, кем был в прошлом, я помнил. И что же случилось? Реинкарнация? Я, получается, умер? Умер и оказался в том мире, о котором мечтал? Так вроде не должен бы. Или шагнул сквозь какую-то щель в мироздании, о которых любят писать фантасты? Читывал я книги про попаданцев, ржал, обнаруживая ляпы. Объяснить случившееся не получалось. Единственное, что я мог сделать, – плыть по течению. Тем более что, в отличие от моих «коллег», попал в этот мир с солидной суммой денег. И достались они мне после… М-да. Достались они мне после разбоя, где я был не рядовым участником, а возглавлял отряд разбойников. А грабили мы обоз с серебром. Обоз принадлежал какому-то графу, пытавшемуся утаить доходы от короля. То, что при мне, – это моя доля. Надо будет посчитать, сколько у меня талеров. Стоп! – вылез вдруг провинциальный доцент, много лет читавший студентам-историкам курс нумизматики. Откуда здесь талеры? Талеры появились в Чехии, в шестнадцатом веке. Вес – двадцать восемь граммов. Полное название «йоахимстальгульденгрошены». – Пошел вон! – приказал я самому себе. И я послушно ушел из собственной памяти, уступив место кому-то непонятному для моего прежнего «я», но хорошо знавшему новую действительность. Значит, буду плыть по течению. Ну, применительно к сложившейся ситуации – скакать. Память, все прочее, приличествующее моему нынешнему положению человека в доспехах, вернется. Как говаривал один мой приятель, если ты ничего не помнишь после вчерашнего, то нужно ждать возвращения памяти либо известий со стороны. Кстати, о пьянке, – оказывается, я терпеть не могу ничего спиртосодержащего. Не скажу, что это меня огорчило, но показалось странным. Наемник – и не пьет? Господи, так я еще и наемник? Юджин Артаке, потомок знатного рода, подавшийся в наемники из-за… Да что уж там!.. В наемники я подался по собственной дурости. Хотел показать влиятельной родне, что могу обойтись и без них. А ведь показал. Двадцать лет я воюю, зарабатываю деньги собственным мечом. А коли до сих пор жив, при такой-то профессии, значит, воюю неплохо. В последние годы был уже не простым наемником, а командиром отряда. И последнее «занятие» – это как раз и было ограбление обоза с серебром. Что ж, спасибо и на этом. Обычно в книгах попаданец является в чужой мир босым и нагим, после чего начинает карабкаться по социальной лестнице. Попутно он что-нибудь создает – если не автомат Калашникова, то хотя бы карандаш или карманное зеркало. Теперь я знаю, кто я. Правда, не знаю, где оказался и куда еду. Ну, когда приеду, выясню… Глава 1 Город Вундерберг и его обитатели Дел у меня было немного, но все важные. Если оставаться в городе и пускать корни, то надобно как-то устраиваться. Итак, что мне следует сделать? Во-первых, отыскать постоянное жилье – гостиница, она и есть гостиница, а мне бы хотелось что-то свое. Если не купить, так хотя бы арендовать. Но это не срочно. Затем – придумать, куда деть кургузого мерина. Может, оставить себе? Два коня – лучше, чем один. Решено, мерина оставляю себе! Но вначале нужно куда-то пристроить деньги. Это важнее, нежели первое и второе. Завтрак был подан в номер. Хозяин, которому я по приезде высказал свои пожелания, ничего не перепутал. Яйца сварены всмятку, масло свежее, хлеб теплый. Спустившись вниз, я проверил, как там мои парни. Оба в порядке – морды довольные, овса вдоволь, навоз убран. Погладил по лбу гнедого, осмотрел денник. Мешки, сложенные в углу, были на месте. Я еще раз погладил гнедого по лбу, посмотрел в его умные глаза. Если бы мне кто-то когда-то сказал, что лошади могут быть такими умными, – не поверил бы! А может, это отдельно взятый жеребец такой умный? С другой стороны, что я знаю о лошадях? Я же их раньше (в мою бытность доцентом!) только по телевизору и видел. Ну, еще издали, в парках. Вполне возможно, что та сила, что зашвырнула меня в это непонятное царство-государство, озаботилась и чудо-конем, чтобы я не пропал. Как там у незабвенного профессора Проппа – «волшебный помощник». Вроде как Серый волк у Ивана-царевича. В последнее время мы с Гневко жили спокойно. Никого не трогали, никуда не бежали и приключений не искали. Сколько можно за кем-то бегать, кого-то спасать? Надоело. Пора подумать о спокойной жизни. В сущности, что мне нужно? Слава? Любовь к прекрасной даме? Деньги? Вера в любовь улетучилась давным-давно. Слава спасителя отечества, которому благодарные потомки ставят памятник, тоже не светила. Памятники ставят лишь тем, кто гонит солдат на убой, а не тем, кто подыхает. Нет уж, не надо мне такой славы. Уже одно то, что за двадцать лет службы остался жив, – великое достижение. Что остается? Мне – собственный дом, чистое белье, вкусная еда, жеребцу и мерину – теплое стойло со свежим сеном и отборным овсом. Не так уж и много. Конечно, требовалось внимание противоположного пола. Но это тоже решаемо, были бы деньги. А они у нас были. Не хочу раскрывать все подробности, но добычи, доставшейся в наше последнее приключение, нам хватит на много лет – даже не знаю, на сколько именно. Столько мы и не проживем. Мы решили обрести пристанище в хорошеньком городке Вундерберг. Как мы туда попали? Если не брать в расчет перенос бренной души из века двадцать первого в непонятно какой, то очень просто – по дороге. Ехали мы, ехали, но доехали. Тем более что он оказался первым городом на нашей дороге. Городок мне понравился. Широкие светлые улицы, сходящиеся под прямыми углами. Около городских ворот, рядом со стражниками, – скульптура веселого чертенка, с огромными часами в руках. Чтобы тебе привалило счастье, нужно потереть у чертенка попу. Городская ратуша требовала, чтобы стража не подпускала к статуе искателей счастья, но задница все равно блестела. Чувствовалось, что Вундерберг рос не сам по себе, а по плану регулярной застройки. Позже я узнал, что именно так и было. Когда-то, лет так четыреста назад, а может, и больше, на этом месте была деревня. В долгие зимние вечера, когда урожай собран, овцы угнаны на горные пастбища, а желание заработать деньжат остается, крестьянин Ганс (любят сказочники это имя!) познакомился с добрым чертенком по имени Вундерлекс, и тот научил его делать часы. Не башенные великаны и не каминные монстры, а карманные. Что взамен потребовал чертенок, история умалчивает, но с тех пор городок славится своими часами. Хотите часики на рукоять меча? Не важно, что на эфесе они напрочь не нужны, но сделать можем! Хотите в виде брошки или кулона для дамы сердца? Нет проблем! А жука в натуральную величину, с циферблатом вместо панциря? Платите… Когда крестьяне превратились в ремесленников, они начали перестраивать деревушку. Улицы разметили так, чтобы дома стояли не впритык друг к другу, когда в окно может сунуть нос любопытствующий сосед, не говоря уже о языках пламени, а на бросок камня. Простор мне нравился больше, чем узкие улочки иных городков, где осел, растопырив уши, перегородит всю улицу! Центральная площадь, где друг против друга стоят городская ратуша и кирха. По воскресным дням здесь идет бойкая торговля. Тут же выступали бродячие проповедники и разворачивали шатры комедианты, ставили колодки для сварливых жен. Еще мне нравилась чистота на здешних улицах – где-то уже полностью вымощенных камнем, а где-то наполовину. Ратуша распорядилась, чтобы горожане содержали в порядке участки перед фасадами. Бюргеры, понятное дело, в воскресенье за кружкой пива возмущались, а в понедельник уже начали исполнять приказ. Помучившись, пришли к выводу, что, выложив улицы камнем, следить за чистотой будет проще. Сегодня не было ни жонглеров, ни миннезингеров, зато горожан развлекал папаша Генамаш. Бедолага смирненько стоял на четвереньках со спущенными штанами, обнажив белоснежную задницу, поросшую не особо густым мехом. Никто из бюргеров не злорадствовал, все спешили пройти мимо, осеняя себя крестным знамением, – не дай бог очутиться на его месте! Даже зловредные мальчишки не пытались запустить камнем или репейником по завидной цели. Человек без штанов – зрелище не самое частое, но и не редкое. Ежели бюргер вышел на площадь в таком виде, стало быть, признал себя несостоятельным банкротом. Теперь, по законам города, никто из кредиторов не имел права обращаться в суд и требовать арестовать имущество несостоятельного должника. Со стороны может показаться, что рассчитаться голой задницей за долги – слишком просто. Просто-то оно просто, если бы не одно но. Теперь имя Генамаша будет вымарано из реестра гильдии и вычеркнуто из списка горожан, и он должен вместе с семьей покинуть город в течение двадцати четырех часов с момента натягивания штанов. Уходить можно только пешком, оставляя все движимое имущество городу. Может, у папаши Генамаша и отложены монеты, чтобы поселиться в другом месте, завести новую лавку, но опять-таки, новости расходятся быстро, и кто рискнет иметь дело с несостоятельным должником, опозорившим свое имя (а заодно и задницу)? Заглядевшись, задумавшись о бренности бытия, я едва не забыл, что мне нужна жаба. Из-за жабы я едва не нарвался… – Эй, ты! – услышал я за спиной. Оказалось, что за спиной торчали трое жлобов, вооруженных короткими дубинками. А ведь удачное местечко выбрали – узкая улочка, дома без окон. И публика, заходящая сюда в поисках ростовщиков, наверняка не бедная. Только, в отличие от меня, умная – не заходят в такие места без вооруженной охраны. А один человек, пусть он вооружен мечом и кинжалом, для тройки разбойников – на один укус. Ха-ха, кто говорил про трех? Вон из-за поворота выходят еще двое, пытающиеся преградить мне дорогу. Итак, что мы имеем? Пять дураков, собравшихся напасть на «пса войны». И почему они такие смелые? А, все понятно – один из жлобов вытаскивает из-за спины арбалет и старательно целится мне в грудь. Вот, сейчас он нажмет на спусковой крючок… ага. Видимо, этим дуракам не говорили, что нельзя стоять на линии выстрела, потому что иначе можно попасть в своих. Я-то успел присесть, и стремительный арбалетный болт угодил в живот одного из бандитов. Крик, неразбериха… За это время я успел вывести из строя еще двоих – арбалетчика, благо что разряженным оружием воевать трудно, и второго, даже не успевшего вскинуть дубинку. Два уцелевших бандита переглянулись и побежали наутек, бросив раненого товарища. Впрочем, раненные в живот долго не живут… Не испытывая каких-либо угрызений совести, я отправился дальше. Я искал жабу, но попадались розы, башмаки, ножницы, рогалики с сосисками и невообразимое количество циферблатов. Вот, наконец-то, родимая! Нет, не то… Слишком свежая и зеленая. Мне бы что-то посолиднее. Обойдя еще несколько кварталов, насмотревшись на желтых, зеленых и красных жаб, увековеченных в дереве, жести и стекле, я нашел-таки искомую скотинку, выбитую в камне и окрашенную в коричневый цвет. Сам камень оказался вмурованным в высокий дом – вместо окон узкие щели, а единственной выступающей частью было земноводное. Под ней, словно щербинка, прорезана дверца, на которой конечно же не было ни дверного молотка, ни окошечка. Я уже поднял кулак, как изнутри раздался голос: – Вы по делу или из любопытства? – По делу, – кротко сообщил я. – Получить или взять? – Кхе-кхе! – строго отозвался я. Хозяин голоса понял меня правильно, потому что дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы я смог туда протиснуться. – Пожалуйста, поднимайтесь наверх. Осторожно, здесь темно. Зараза, мог бы и раньше предупредить! Я запнулся, но устоял на ногах и пошел наверх, понимая, что темнота и узкая винтовая лестница – тоже способ защиты. Поднимаясь, мысленно похвалил строителя, создавшего настоящую крепость. Прошло время, когда ростовщики сидели посреди шумных площадей, а за их деловыми операциями, вкупе с количеством денег, наблюдал каждый желающий. Теперь банком называют не массивную скамью с потайными ящиками (от мелкого воришки убережет, но не от пьяных ландскнехтов), а эти самые сооружения. Впрочем, как мне подсказывал опыт, от серьезных врагов ростовщика не убережет и крепость. – Садитесь, господин рыцарь. Глаза еще не привыкли к свету – пусть и неяркому, потому я нашел стул на ощупь. Проморгавшись, осмотрелся. Круглая комната, освещаемая скупыми лучами вечернего солнца, проникавшего через бойницы, огромный шкаф, стол, за которым сидел хозяин. М-да… Я, кажется, понял, почему здесь сумрак. Ростовщик был не совсем обычный. Худой, очень высокий и какой-то нескладный. Я сам не низкорослый, но, даже сидя, он возвышался надо мной на добрых два фута. На огромную голову надвинут капюшон, из-под которого виден лишь нос и выпяченные губы. Но самыми страшными были руки – невероятно длинные и, как мне показалось, с двумя суставами. Может, результат какой-то костной болезни? Не слышал о подобной, но кто его знает. Впрочем, какое мне дело до внешнего облика ростовщика? Мне нужно другое. Справившись с первым впечатлением, я вежливо приподнял шляпу: – Приветствую вас, господин… – Мантиз, – подсказал ростовщик, потирая руки. – Мантиз из рода Инсекта. Жест обычный, а если исходить из профессии – даже карикатурный, исполнен странно. Словно не человек потер ладонь о ладонь, а кузнечик пошевелил лапками. – Рад вас приветствовать, – продолжил Мантиз, склоняя голову набок. Опять-таки – движение было быстрым, но странным, словно его выполнили в несколько приемов. – Взаимно, – кивнул я, стараясь не смотреть на фигуру, пытаясь нащупать взглядом глаза ростовщика, но из-за глубоко надвинутого капюшона это не получилось. – Позвольте, я угадаю, что привело вас сюда, – зашевелил губами-жвалами Мантиз. – Вам потребовалась крупная сумма денег? А в залог, вероятно, хотите оставить свое оружие? Или вы хотите заложить какое-то украшение? Что ж, господин ростовщик был человеком наблюдательным. Мои штаны и куртка были крепкими, но далеко не новыми. Под стать небогатому рыцарю. А если учесть, что я пришел пешком, так и совсем нищему. Ладно, поиграем немного. – А крупная сумма, господин Мантиз, – это сколько? – усмехнулся я. – Если бы я мог взглянуть на ваш залог – оружие, драгоценности, – сказал бы точнее.