Не успеешь прочесть и десяти страниц какого-нибудь вампирского романа, и обед готов. Вместо палочек-камушков и горячей воды получаешь серебряную подушку с бефстрогановом или мясным рулетом «по-домашнему». Мы сидели на синем ковре на лестнице в холле, на перекатах этого синего водопада. Лестница была очень широкой: можно было усесться всем на одну ступеньку, даже не соприкасаясь локтями. Мы ели тот же бефстроганов, который будет есть президент у себя в бункере во время ядерной войны. От того же производителя. На серебристых пакетах было написано по трафарету: «Шоколадный торт „Чертик“ и „Банановый фостер“. Картофельное пюре. Макароны с сыром. Замороженный картофель-фри. Такая удобная еда. И до боли знакомая. На каждом пакете стоит срок годности, который закончится только тогда, когда мы все умрем. Когда умрут наши дети. Клубничные кексы со столетним сроком годности. Мы ели замороженную говядину с замороженным мятным желе, а Леди Бомж осознавала всем сердцем, что она действительно любила своего покойного мужа. Я любила его, кричала она в сложенные чашечкой ладони. Сотрясалась рыданиями, сгорбившись под своей норковой шубой. Держа огромный бриллиант на ладони, она говорила, что ей надо выйти отсюда и похоронить своего дорогого супруга в три карата на семейном участке. Мы ели денверский омлет, а Герцог Вандальский жевал свою никотиновую жвачку, пытался выдувать из нее пузыри и сокрушался, что выбрал не самое подходящее время для того, чтобы бросить курить. А у Святого Без-Кишок онемела левая рука – в результате повторяющихся однообразных движений при попытках кончить без визуальной поддержки. Кот Директрисы Отказ, кот по имени Кора Рейнольдс, доедал остатки морского окуня, а Графиня Предвидящая и Преподобный Безбожник все переживали, что здесь недостаточно безопасно. Мы сами забрались в ловушку. Они боялись, что нас найдут, и… Они сказали мистеру Уиттиеру, что им нельзя долго сидеть в одном месте, им надо бежать, надо скрываться. Преподобный Безбожник, сжимая в руках альбом Барбры Стрейзанд, читал слова песен из вложенной книжечки, беззвучно шевеля губами, похожими на две кровяные колбаски. Он сказал в диктофон Графа Клеветника: – Я даже не сомневался, что тут будет стереосистема. В видоискателе камеры Агента Краснобая, Повар Убийца поднес ко рту полную ложку суфле из шпината, с которого капал зеленый сок, и сказал: – Я профессиональный повар. Я не критик продуктов питания, но я не выдержу целых три месяца на растворимом кофе… Разумеется, все говорили, что они непременно напишут свои романы, стихи и рассказы. Обязательно сотворят свой шедевр. Только не здесь. Не сейчас. Потом, где-нибудь в другом месте. Снаружи. В первую неделю мы вообще ничего не делали. Только жаловались и возмущались. – Это не оправдание, – сказала Мисс Америка, поддерживая свой плоский живот обеими руками. – Это человеческая жизнь. Мисс Апчхи кашлянула в кулак. Шмыгнула носом, выпучила красные слезящиеся глаза и сказала: – Я тут не выживу. Я тут умру. Сунула руку в карман, достала очередную таблетку. И конечно же, мистер Уиттиер покачал головой: – Не умрете. Сидя в кресле, обтянутом синим бархатом, в окружении золоченой лепнины и бархата, мистер Уиттиер зачерпнул ложкой суп из моллюсков из майларового пакета и сказал: – Расскажите мне про отца ребенка. – Он сказал, обращаясь к Мисс Америке. – Опишите мне сцену, как вы познакомились. И камера Агента Краснобая взяла лицо Мисс Америки крупным планом. Усовершенствование продукта Стихи о Мисс Америке – Я постоянно высматриваю, – говорит Мисс Америка, – что мне НЕ нравится. Каждый раз, когда она смотрится в зеркало. Мисс Америка на сцене, ее светлые волосы вьются пышными кольцами и вздымаются волнами, чтобы зрительно уменьшить лицо. Высоченные шпильки. Одна нога выставлена чуть вперед, чтобы зрительно сузить бедра. Она стоит полубоком, лицо и плечи развернуты вполоборота к зрителям в зале. Так стоять неудобно, но зато талия кажется тоньше. На сцене вместо луча прожектора – фрагменты из фильма: Лицо Мисс Америки скрыто вуалью из кадров, нарезанных из видеокурсов «Как улучшить фигуру». Губы, глаза, все лицо – под макияжем из женских ног в обжигающе-розовых леггинсах и термоколготках. Кожа пестрит скачущими и танцующими фигурами. Каждая из этих женщин наблюдает за своим отражением в зеркале. Фильм: тень отражения иллюзии миража. Она говорит: – Каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало – это тайное маркетинговое исследование. Она – сама себе тестовая аудитория. Ее внешняя привлекательность оценивается по десятибалльной шкале. Ежедневный бета-тестинг обновленной, исправленной и улучшенной версии себя любимой. Тонкая перенастройка в соответствии с рыночными тенденциями. Платье плотно облегает фигуру, как купальник, как обтягивающий спортивный костюм. На колготках – проекции женщин, крутящих педали, едущих в никуда со скоростью тысяча калорий в час. – В разделе «Особые хитрости» своей программы, – говорит она, – я научу вас отглатывать. Будь то огромная порция персикового мороженого, Хеллоуинский набор миниатюрных шоколадных батончиков, шесть пончиков в глазури или пара двойных чизбургеров. В общем, обычная пища. И иногда – сперма. У нее на лице мелькают кадры из видеокурсов по аэробике, ее краткосрочная цель – преодолеть первоначальную сопротивляемость потребителя. Ее долгосрочная цель – обеспечить постоянный приток инвестиций. В себя – как в долговечный и качественный продукт. Гримерка Рассказ Мисс Америки Когда взрываются бомбы, в этом нет ничего личного. Или когда вооруженный псих берет заложников на стадионе. Когда на новостном мониторе высвечивается боевая готовность, то есть «экстренный выпуск», все местные станции прерывают свои передачи и переключаются на выпуск новостей центрального телевидения. Сперва шеф-редактор и режиссер выводят вставку в формате «экран пополам». Сплит-скрин, как это у них называется. Потом местный ведущий говорит что-то вроде: «Мы прерываем программу, чтобы передать экстренный выпуск новостей. Океанский лайнер терпит бедствие в открытом море. С места событий – специальный корреспондент Такой-то, в прямом эфире из Нью-Йорка». Это у них называется «прямое включение». Потом дают новостной выпуск центрального телевидения, а работники местных студий сидят, дергаются и ждут, пока не придет сигнал к окончанию прямого включения. И никому не приходит в голову объяснить все это начинающим телекоммивояжерам, которых бросают в эфир рекламировать и продавать видеокурсы из серии «Помоги себе сам», книги или ножи для очистки моркови. Так что, сидя в гримерке, в ожидании приглашения на программу «Просыпайся, Чаттануга!», молодой человек с волосами, зализанными назад, учит жизни молоденькую блондинку. Она слишком блондинистая, объясняет он. Режиссеры-постановщики очень не любят таких выбеленных блондинок, потому что при свете прожекторов они начинают «гореть». Бликовать на картинке. Кажется, будто вся голова у блондинки объята пламенем.