– Доброе утро, леди Фарли-Страуд, – поздоровалась я. – Да, правильно. Чета Фарли-Страудов, принадлежавшая к местному «высшему обществу», подружилась с нами с самого нашего приезда. Вернее, после нашего приезда они подружились с леди Хардкасл. Можно сказать, что к тому, чтобы принять в качестве члена нашей «команды» и меня, они пришли не сразу, однако теперь между ними и мной уже царила обоюдная приязнь. – Мы вызывали телефонного мастера, и он сотворил с нашим аппаратом настоящее чудо. Не знаю, что именно он сделал, но теперь я слышу все так ясно. Интересно, не может ли он проделать то же самое и с моими ушами, а? – Думаю, нечто в этом духе не помешало бы нам всем, – сказала я. – Иногда бывает нужно что-то подправить то здесь, то там. Хотите, я позову к телефону леди Хардкасл? – Нет, дорогая, об этом можете не беспокоиться, просто позовите к телефону леди Хардкасл, хорошо? Я улыбнулась и положила трубку на стол. – Вас просит к телефону леди Фарли-Страуд, – сообщила я после того, как она передвинула кипу бумаг, которая загораживала проход, и я смогла войти в кабинет. – О, замечательно. А она сказала, что ей нужно? – Нет, – ответила я. – Я решила не спрашивать. Мне было нелегко даже просто подвести ее к тому, чтобы она попросила подозвать вас к аппарату, не говоря уже о том, чтобы спрашивать о подробностях. – Не переживай. Послушай, ты не могла бы… немного прибраться здесь, а? Боюсь, я немного увлеклась, и все это вышло из-под контроля. У леди Хардкасл самый острый ум, который мне когда-либо доводилось встречать, она очаровательная, веселая, и лучшей компании, чем она, не сыскать. Однако ее можно смело поставить на одно из первых мест в списке самых неаккуратных людей на свете. Она способна создать в комнате беспорядок даже тогда, когда кажется, что она не делает ничего. – Должна признаться, мало что может доставить мне большее удовольствие, – сказала я. – Я уже несколько месяцев прошу вас дать мне возможность убрать этот бардак. – Отлично. Ты тут начинай, а я пойду узнаю, что понадобилось Герти. Я только-только начала разбирать первую кипу разрозненных бумаг, когда она вернулась. – Извини, что порчу тебе удовольствие, дорогая, но я пригласила их на обед. Мне нужно, чтобы ты объяснила мисс Джонс, что обед следует готовить на четверых, если она может обойтись провизией, имеющейся в доме, а затем мне хотелось бы принарядиться. Мой вишневый костюм в порядке? – Да, – отвечала я, – но белую блузку надо погладить. Она помялась, лежа в гардеробе. – Если бы ты согласилась заняться всем этим, пока я быстренько приму ванну, было бы очень мило, – сказала она и удалилась. * * * – Придется мне похитить у тебя молодую Блодвен Джонс, душечка, – сказала леди Фарли-Страуд, поедая третью порцию запеченной картошки. – Нет, не пойми меня неверно, миссис Браун чрезвычайно умелая кухарка, но эта твоя девушка просто творит чудеса. В ее руках даже скромная печеная картошка превращается в кулинарный шедевр. – Тебе придется извинить мемсахиб[26], – подмигнув, начал пояснять сэр Гектор. – Доктор посадил ее на новую диету, и она уже целую неделю питается вареной рыбой, бульоном и овощами, приготовленными на пару. Так что стоит ей дорваться до чего-то жареного или запеченного, и она готова часами расточать похвалы в адрес этих яств. Леди Фарли-Страуд фыркнула. – Терпеть это было бы куда легче, если бы ко мне присоединился и мой любимый муж. – Он посадил на диету тебя, моя сладенькая пышка, а вовсе не меня. Не понимаю, с какой стати мне отказываться от сладких пудингов только потому, что к тебе прицепилась какая-то там легкая хворь. Однако, доложу я вам, она права. Я уже целую вечность не едал таких вкусных вещей. Как эта твоя кухарка умудряется придать такой вкус даже самой простой подливе? – Она и в самом деле что-то вроде кудесницы, – согласилась леди Хардкасл. – Хотя я предпочитаю не вникать в процесс, чтобы, не дай бог, не испортить дело. Впрочем, думаю, даже если бы я и попыталась, то все равно не поняла бы, что к чему. Для меня кухня остается средоточием тайн и чудес. Вот Фло, напротив… Наша Фло вполне могла бы посоревноваться с мисс Джонс. Уверена, что тебе дано постичь ее магические тайны. – Вы мне льстите, – сказала я. – Но вы правы – я понимаю, что она делает. Должна признаться, что до большей части всего этого я сама не додумалась бы никогда, но стоит ей показать мне, что к чему, как начинает казаться, что только так и можно готовить то или иное блюдо. Какое-то время все молча жевали, наслаждаясь едой. – Довольно с нас пустой болтовни, – прервала молчание леди Хардкасл. – По телефону ты сказала мне, что у тебя есть важная новость. Был заклан упитанный телец, стол ломится от яств – и все, дабы я смогла услышать ее. Так что выкладывай, не томи. – Считай, что тебе повезло, раз она не вывалила на тебя все сразу, – заметил сэр Гектор. Леди Фарли-Страуд улыбнулась почти детской улыбкой. – Скоро я стану бабушкой, – сказала она. – Вчера утром я получила письмо от Клариссы. – Надо же. – Леди Хардкасл подняла свой бокал. – Поздравляю. И тебя тоже, дедуля. – Да, – присоединилась я. – Поздравляю вас обоих. Мы чокнулись. – Вот уж не думал, что это когда-нибудь произойдет, – признался сэр Гектор. – Не был уверен, что нашу дочь привлекут радости материнства. У этой девушки ветер в голове, так что я вообще не представлял, как она будет воспитывать ребенка, но не могу делать вид, будто я не рад. – Ему бы это не удалось, даже если бы он попытался, – сказала леди Фарли-Страуд. – Мы оба в восторге. – Разумеется, – подвела итог леди Хардкасл. В семье Фарли-Страуд Кларисса была единственным ребенком. Мы видели ее только один раз, на праздновании ее помолвки, но, когда эта помолвка закончилась катастрофой, она вернулась в Лондон, и больше мы ее не встречали. От ее родителей мы узнали, что она быстро вышла замуж за более достойного джентльмена – инженера Адама Уитмена. – Спасибо, душечка, – сказала леди Фарли-Страуд. – Однако к нам она не приедет. Мы бы очень хотели, чтобы она родила своего ребенка дома, но молодой Адам работает сейчас с месье Блерио в окрестностях Бордо. Так что наш внук или внучка родится во Франции. – Тот самый Луи Блерио? Авиатор? – спросила я. – В прошлом году мы читали о его перелете через Ла-Манш. – Да, тот самый, – ответил сэр Гектор. – Адам большой спец по всяким там конструкциям и материалам. Он помогает строить аэропланы. – Как интересно, – сказала я, позабыв, что мы должны обсуждать деторождение, а не аэропланы. – Когда? – осведомилась леди Хардкасл и тем самым не дала мне попасть в неловкое положение, в котором я бы оказалась, если бы продолжила задавать вопросы про фабрику, выпускающую аэропланы. – Когда что, дорогая? – не поняла леди Фарли-Страуд. – Ах, да, ребенок. Он должен родиться в июле. – Как чудесно. Вы поедете ее повидать? – Само собой. Мы сядем на поезд, согласованный с расписанием пароходов, и отправимся на континент. Устроим себе отдых. Мы не бывали во Франции со времен нашей молодости. Помнишь, Гектор? – Душа моя, разве я мог это забыть? Прекрасная еда, прекрасное вино и моя прекрасная молодая жена. Как можно не хранить столь драгоценные воспоминания вечно? – О, Гектор, какую же ты несешь чепуху! Да еще и за столом. – Но в голосе леди Фарли-Страуд звучала улыбка, а глаза ее блестели. – Душечка, ты же не забыла о том, что в следующую субботу у нас запланирована пирушка? – спросила она леди Хардкасл. – Конечно же, нет, дорогая, – отвечала та. – Я не только записала это в мой ежедневник, но твое приглашение еще и стоит у меня на видном месте на каминной полке как дополнительное напоминание. Мой лучший туалет уже полностью готов, и бальные туфельки начищены. – Спасибо, душечка. Я собиралась устроить эту гулянку просто так, но теперь мы превратим ее в торжество по поводу радостной вести. – Я ни за что его не пропущу. Ну, кто распорядится насчет десерта? Фло, дорогая, ты возьмешь на себя обязанности хозяйки? Право же, нам тут нужен звонок. Я отправилась на кухню, чтобы попросить Эдну помочь убрать со стола грязные тарелки и передать мисс Джонс подать свой знаменитый tarte Tatin aux poires.[27] Глава 4 Боевой настрой не покинул нас и на следующее утро, и мы спозаранку отправились обратно в Клифтон. Леди Хардкасл, как и собиралась, протелефонировала инспектору Сандерленду во второй половине дня в воскресенье, и они договорились тайно встретиться в кофейне недалеко от магазина ЖСПС в одиннадцать часов. – А посему, – сказала она мне, поведав детали их разговора, – мы можем приступить к делу с утра пораньше и начать день с визита в этот магазин, служащий штаб-квартирой суфражеток. Предъявить им нам пока еще нечего, но мы можем хотя бы дать им знать, что уже приступили к работе. И прохладным солнечным утром понедельника в полдесятого мы остановились перед магазином суфражеток и припарковали наш «ровер». – Ты уверена, что тут ему ничего не грозит? – спросила леди Хардкасл, когда мы начали снимать с себя наши перчатки с крагами и защитные очки. – Он не покатится вниз? Ведь тут склон холма. – Тормоз должен удержать его на месте, – ответила я. – А если нет, вряд ли он докатится до Парк-стрит, по дороге он наверняка наедет на какое-нибудь препятствие, которое остановит его. – Обнадежила, нечего сказать! Но тут все равно нет более безопасного места, так что ничего не поделаешь, придется рискнуть. Мы вошли в магазин и увидели, что за прилавком стоят сразу и Битти Челленджер, и леди Бикл. Они работали сообща: мисс Челленджер складывала листовки, а леди Бикл вкладывала их в конверты. – Доброе утро, дамы, – поздоровалась леди Хардкасл. – Как дела? Они оторвали глаза от работы. – Эмили, дорогая, – сказала леди Бикл, – какая приятная встреча. Мы вас не ждали. – Она сделала паузу. – Или ждали? – Нет, – успокоила ее леди Хардкасл – вы ничего не забыли, так что не беспокойтесь. Мы просто решили зайти. – Ну, слава богу. Я отнюдь не такая беспамятная, как думает кое-кто, но не ровен час. Вообще-то я уверена, что запомнила бы, что сегодня вы нанесете нам визит, но в любом случае я рада, что у меня еще не зашел ум за разум. Во всяком случае, не совсем.