Стефан был драконом. Большим черным драконом с оранжевым огнем. Он подумал о крыльях Стефана шириной с дом, тело содрогнулось. Лука был не одним менти в семье. Стефан оказался сильнее Луки, и если бы не Таня, Лука был бы мертв. — Слушаешь? — возмутился Джеральдо. — Я сказал, это не предсказанная битва. — И что? — рявкнул Лука. — Что с того? Мы их отбили. Они убежали, поджав хвосты, — его бравада скрывала вину, что терзала его. — О, это важно, — продолжил Джеральдо, — потому что мы снова столкнемся с ними, помяни мое слово. И ты еще сразишься со своим братом-драконом. Лука не хотел думать о бое с драконом. В этот раз было тяжело. Ему было страшно. — Какой же гад, — возмутился Джеральдо. — Он с Орденом Просвещения борется с менти, когда сам менти. Грядет расплата. Будет твоя семья против нас. Твоя семья. О которой ты не рассказал нам. Не доверяешь, да, Лука Саринтия? Лука только повесил голову. — Доверие заслуживается, малый. И меня не волнует твой статус при рождении. Ты теперь один из нас. Ты заслужил это право, даже если мне мало нравишься. Лука впервые повернулся к Джеральдо. Его слова удивляли. — Иди. Иди и помоги моему сыну с ранеными, — Джеральдо помахал, словно прогонял раздражающую собаку. Лука не мешкал. Он пошел в лазарет к Нико, тот исцелял столько раненых, сколько мог. В палатку попал огонь в бою, остались черные следы стрел. Лагерь тушил огонь, начав с лазарета, чтобы раненые были в безопасности. — Что я могу сделать? — спросил Лука. — Тем солдатам нужно сменить бинты, — сказал Нико. — Бинты на столе — Нико вытер пот со лба. Он был бледен, руки дрожали. — Тебе нужно отдохнуть, — сказал Лука. — Ты использовал слишком много силы. Нико покачал головой. — Я должен им помочь. Лука оглядел палатку. Везде были раненые — менти и солдаты Стефана — помощники, как Таня и Вин, или разные мази и бинты. В палатке напротив менти-алхимики делали зелья исцеления. — Ты не поможешь им, доведя себя, — напомнил Лука. — А ты уже истощил себя. Поспи час-другой. Я присмотрю за ранеными. Нико нахмурился, но Лука видел, что он слушается. Он отдал Луке мокрую ткань и вышел из палатки. — Я часами это ему говорила, но он не слушал, — сказала Таня. Ее темная кожа казалась серой. Она тоже устала, но держалась лучше Нико. — Он упрям, как его отец. Лука взял бинты для солдат. Он улыбнулся Тане и хотел идти, но замер. — Спасибо. Таня опустила взгляд. — Это пустяки. — Ты спасла мне жизнь, — сказал Лука. — Пустяки. — Ты сражалась яростнее всех, — продолжил Лука. — Я не знал, что вода может быть так опасна. Глаза Тани вспыхнули, она хитро улыбнулась. — О, ты будешь удивлен. Таня посмотрела ему в глаза, Лука ощутил жар в теле. Он опустил взгляд и пошел к солдатам. Он занялся обработкой раны, чтобы не думать о Тане. Его реакция на ее взгляд и прикосновения пугала его. Казалось, чем больше он знал о Тане, тем меньше думал о Реве. Это ему не нравилось. Рева с детства была его любовью. Она была для него, он хотел ее, но не мог получить. Он даже думал о ней на смертном одре в крепости месяцы назад. Казалось, то было давно. Столько всего случилось, столько изменилось, что это словно было в другой жизни. Он с болью вспомнил Матиаса. Он хотел, чтобы брат увидел его сейчас. Он хотел бы поговорить с Матиасом. Что сказал бы ему старший брат? Рева потеряна для тебя. Таня здесь, она красивая. Она не как Рева, но у нее много хорошего. Доброта, ярость, дух… — Я вас знаю, — прохрипел солдат. — Принц Лука. Вы… вы… — Не говори, силы кончатся, — сказал Лука. Он работал методично, разматывая бинты в крови, как его научил Нико. — Не важно, — сказал солдат. — Мне конец, — он указал на рану на животе. — Ни один солдат не выживал от такого. Ваш паренек пытался исцелить. Это замедлило процесс, но не более. — Он отдыхает. Я попрошу его попробовать еще, когда он вернется, — сказал Лука. — Ага, но я за себя не переживаю. Это того не стоит. Мне конец. Я не должен был идти в армию. Нужны были деньги. Это казалось хорошей идеей тогда. Ваш брат мне никогда не нравился. Вы всегда были лучше, если честно. Но потом вы убили наследника, и все сломалось. Принц Стефан, — процедил солдат, — лидер без части. Осторожно, Ваше высочество. Он скверный. Он пьет кровь врагов по ночам. Говорят, это делает его сильнее, но он не силен. Говорят, он — воплощение Аниоса, но никто не знает, что за Аниос. Какой-то бог правды. Никто в это не верит. Даже его друг, Брат. Миккел. Забавный он, — солдат застонал, Лука убрал последние бинты. — Вот. Моя кровь. Она есть у всех, да? Я видел кровь менти, она как моя, — он сжал плечо Луки и притянул его ближе. — Убейте брата. Скорее. Он погубит мир. Он превратит королевство в пепел, — глаза солдата закатились, он выдохнул в последний раз. Лука опустил голову мужчины на пол, собрал бинты. Тут он заметил дрожь своих рук. Он закрыл глаза солдата и повернулся унести из палатки грязные бинты и сообщить Джеральдо о смерти, когда к нему подошел брат Аксил. — Он умер, — сказал Лука. — Я вижу, — сказал Аксил. Что-то невысказанное мелькнуло между ними. Лука вспомнил их путь, когда его терзали вина и горе из-за смерти брата. Брат Аксил говорил ему простить себя, говорил, что это не его вина. Но он теперь только видел правду в словах Аксила. Он еще не простил себя, но понимал, что однажды сможет, и этого пока что хватало. — Джеральдо устроит похороны, — сказал Аксил. — Как ты, Лука? — Честно? Я пытаюсь все осознать. Стефан…менти, дракон. Он намного сильнее меня, и это пугает меня. Я боюсь за Эсталу, за всех. Аксил серьезно кивнул. — Понимаю. — Что мы будем с ним делать? — спросил Лука. Голубые глаза брата Аксила были печальными. — Мы одолеем его, Лука. Так делают хорошие люди, когда испорченные вредят миру. Стефан пересек черту. Он стал опасен для королевства, но я верю, что ты сможешь его одолеть. — Он сильнее меня. Брат Аксил вывел Луку из палатки в угол лагеря. — Он сильнее тебя, Лука, но не сильнее нас. Лука кивнул. Бой был не только его. Он был и для мятежников менти. У него были Джеральдо, Нико, Таня и остальные. Они найдут больше, они смогут отыскать других мятежников. Мысль о войне сдавливала все внутри Луки, но брат у власти пугал сильнее. Как и мысль о том, что менти убивали просто за их вид. Он выступит и будет сражаться. Он сделает это ради Матиаса, Ревы, Тани и Нико. Он сделает это ради себя, чтобы смотреть на отражение и не стыдиться. 29 Стефан Стефан проснулся в Долине теней с двумя мыслями. Он был обнажен, лицо обгорело. Он коснулся красной кожи на щеке и закричал от боли. Он огляделся, мятежники за ним не последовали. Это хорошо. Остальное — нет. Он встал на ноги и огляделся. По пути он отметил, что почти вся Долина теней выглядела одинаково, и он снова подумал об этом. Он лежал на участке жесткой травы у голого дерева. Сапоги пропали, как и одежда. Солнце было высоко в небе, грело его кожу, жгло его лицо. Он хотел в тень, но тут было только голое дерево. Вода. Он пошатнулся вперед. Он знал, что нужно идти на восток, чтобы найти Темную реку. Вода остудит его. Вода утолит его жажду. Он двигался с трудом, мышцы болели, спина устала. Он был без сил, как загнанная лошадь. Стефан шагал по желтой траве долины и думал о сражении в лагере мятежников. Он подумал о своем превращении в дракона, о том, что ожогов на лице не хватало, чтобы наказать его за то, каким он был. Он не заслуживал жить. Он был проклят. Он был менти. Брат Миккел всегда говорил, что его избрал Аниос. Стефана никто раньше не выбирал, тем более, бог. Но как бог правды мог выбрать лжеца? Все менти были лжецами. Они врали о магии. Все было неправдой. Только люди жили правдой. Менти были как звери, слушались желаний и силы. Но Стефан был один из них. Он хотел упасть на колени и рыдать. Но не стал. Он сделал еще шаг. Нога зацепилась за корень. Он удержался и пошел дальше. «Отец меня убьет, — подумал он. — Я не справился. Я ни на что не гожусь. Альберто получит корону. Я — менти». Эти два слова звенели в голове. «Нужна вода. Я — менти. Если не дойду до реки… Я — менти. Может, брат Миккел… Я — менти», — это было в каждой мысли. Менти. Менти. Менти. Когда стало видно реку, Стефан побежал. Он хромал, как подбитая собака. Он чуть не прыгал, спеша добраться до реки. Вода дразнила, манила, была близко, но и далеко, и тело болело от усилий. Оставалась пара футов, Стефан сорвался, споткнулся и упал на живот на расстоянии руки от берега. Дальше он полз, повторяя: я — менти, я — менти. Свежая вода могла помочь ему, но это не уберет. Он полз к воде. Тут трава была зеленой, как изумруды, но вода была темной. Стефан старался не думать, почему река темно-синяя. Он сосредоточился на том, как вода успокаивала обожженную кожу. Он был рад пене на бурной реке, бегущей к Пепельным горам. Он не хотел видеть свое отражение. Он придвинулся, думая, больно ли умирать, утонув. Он впился в траву и опустил лицо в воду, закричал, когда холод ударил обожженную плоть щеки. Ожоги были плохими, он был уверен. Его брат выпустил белый огонь в него, Стефан пострадал от этого. Стефан убил бы его, если бы не гадкая менти. Он пил из реки, думая, как близко был к тому, чтобы убить Луку. Хватка Стефана на троне всегда была слабой, пока Лука был жив, хоть и был грязным менти. И он был менти. Но Стефан мог скрыть силы, а вся Эстала знала о Луке и смерти Матиаса из-за него. Стыд Луки был известен, а свой Стефан мог скрыть.