Рука соскользнула, и нож погрузился по рукоятку. – Чего? – Поехали с нами. – В Драву? – Ой, только не рассказывай, что в стычке с якудза твои шансы выше здесь, в Текитомуре. Я высвободил лезвие и закончил надрез. – Мне нужно новое тело, Сильви. Мое не переживет встречу с миминтами. – А если я все улажу? – Сильви, – я с усилием выковырял фрагмент кости. – Где ты мне, блин, откопаешь новую тушку на Новом Хоккайдо? Там и так человеческая жизнь еле теплится. Где ты найдешь оборудование? Она замялась. Я бросил свое дело – интуиция чрезвычайного посланника очнулась и подсказала, что это неспроста. – В последний выход, – медленно сказала она, – мы наткнулись на правительственный командный бункер на холмах к востоку от Шопрона. Времени на умные замки нам не хватило, мы и так зашли на север слишком далеко, а с миминтами там плохо, но я залезла достаточно глубоко, чтобы поглядеть оснащение базы. Там полноценная медицинская лаборатория, целая капсула для переоблачения и криобанки клонов. Штук двадцать оболочек, судя по сигнатуре – боевой биотех. – Ну, это логично. Туда и повезете Ядвигу? Она кивнула. Я вдумчиво взглянул на осколок кости в руке, рваные края раны, из которой его достал. Задумался, что со мной сделают якудза, если поймают в этой оболочке. – И на сколько вы едете? Она пожала плечами. – Насколько придется. Провизии на три месяца, но в последний раз мы выполнили квоту за полсрока. Ты можешь вернуться раньше, если хочешь. Из Дравы постоянно ходят ховеры. – А ты уверена, что машинерия в бункере еще работает? Она улыбнулась и покачала головой. – Что? – Это Новый Хок, Микки. Там работает все. В этом-то и проблема с этой дырой. Глава пятая Ховерлодер «Пушки для Гевары» оказался именно тем, что кажется по названию, – акула, а не судно, низкое, тяжело армированное, с торчащим вдоль хребта оружием, словно шипастыми плавниками. Заметное отличие от коммерческих ховеров, курсирующих по маршрутам между Миллспортом и Шафрановым архипелагом, – у него не было ни внешних палуб, ни башен. Мостик – тупорылый пузырь на переднем фасаде тускло-серой надстройки, а бока изгибались плавно и без лишних линий. Два погрузочных люка с каждой стороны носа, оба открытые, казались созданными для того, чтобы разряжать пачки ракет. – Уверена, что сработает? – спросил я Сильви, когда мы подошли к подножию пирса. – Расслабься, – прорычал позади меня Орр. – Это тебе не «Шафрановые линии». Он был прав. Для предприятия, которое, по уверениям правительства, подчиняется строгим инструкциям по безопасности, отправление деКома поразило меня исключительной разболтанностью. Сбоку от каждого люка стюард в грязной синей униформе принимал печатные документы и проверял коды ридером, который показался бы уместным и в киноэксперии про годы Освоения. По пирсу туда-сюда змеились очереди из потрепанного состава отбывающих по колено в багаже. На холодном прозрачном воздухе туда-сюда ходили бутылки и трубки. Всюду царили натянутое веселье и притворные перепалки, одинаковые шутки про допотопные ридеры. Стюарды всем улыбались в ответ с усталым видом. – Ну и где носит Лаза? – хотела знать Киёка. Сильви пожала плечами. – Будет. Он всегда приходит. Мы встали в конец ближайшей очереди. Группка деКомовцев перед нами быстро оглянулась, задержав взгляды на волосах Сильви, затем вернулась к болтовне. Среди этого народа она не выделялась. У высокой черной оболочки в паре групп дальше была грива из дредов похожих масштабов, встречались тут и там и другие, менее внушительные. Рядом со мной молча стояла Ядвига. – У Лаза это патологическое, – сказала мне Киёка, стараясь смотреть куда угодно, только не на Яд. – Всегда где-то тормозит. – В нем это прошито, – рассеянно сказала Сильви. – Нельзя стать профессиональным водомеркой без привычки балансировать на грани. – Эй, я сама водомерка, и всегда прихожу вовремя. – Ты не ведущая водомерка, – сказал Орр. – Ах вот как. Слушайте, мы все просто… – она бросила взгляд на Ядвигу и прикусила губу. – Ведущий – просто игровая позиция. У Лаза такая же прошивка, как у меня или… Глядя на Яд, ни за что не скажешь, что она мертва. В квартире мы ее почистили – лучевое оружие прижигает, так что крови обычно остается немного, – приодели в узкий боевой жилет морпехов и куртку, которые спрятали раны, закрыли шокированные раскрытые глаза черными УЗ-линзами. Затем Сильви через командную сеть завела ее опорно-двигательный аппарат. Наверное, потребовалась немалая концентрация, но это ничто в сравнении с тем, что она выдерживает онлайн, когда возглавляет команду против миминтов в Новом Хоке. Яд шла за ее левым плечом, а мы прикрывали их с тыла и флангов. Простые команды лицевым мускулам захлопнули рот мертвой деКомовки, а серая бледность – что ж, в линзах улучшенного зрения и с серой наплечной сумкой на запечатке Яд выглядела не хуже, чем выглядела бы при отходняке с «дрожи» и передозе эндорфинов. Я сомневался, что мы все выглядели аппетитно. – Документы, пожалуйста. Сильви протянула пачку бумаг, и стюард принялся сканировать ее ридером по странице за раз. Одновременно Сильви, должно быть, послала по сети разряд в мускулы шеи Ядвиги, потому что покойница наклонила голову – слегка неповоротливо, – словно чтобы окинуть взглядом бронированный бок ховера. Неплохой штришок, очень естественно. – Сильви Осима. Команда из пятерых, – сказал стюард, поднимая голову и пересчитывая. – Железо уже погружено. – Так точно. – Каюты, – он прищурился на экран ридера, – назначены. С П-19 по 22, нижняя палуба. Рядом с вершиной пирса поднялся шум. Все, кроме Ядвиги, оглянулись. Я заметил охровые рясы и бороды, злую жестикуляцию, приподнятые голоса. – Что происходит? – спросила обыденным тоном Сильви. – А, Бородатые, – стюард снова сложил просканированную пачку. – Шатаются по берегу все утро. Похоже, прошлым вечером сцепились с парой деКомовцев к востоку отсюда. Сами знаете, они это плохо переваривают. – Ага. Гребаные динозавры, – Сильви взяла документы и сунула за пазуху. – У них есть описания или им подойдут любые два деКомовца? Стюард усмехнулся. – Говорят, видосов нет. В заведении вся энергия шла на голопорнуху. Но есть показания свидетелей. Женщина. И мужчина. А, у женщины еще были волосы. – Господи, да это же вылитая я, – рассмеялась Сильви. Орр странно на нее взглянул. Гомон сзади нас стал громче. Стюард пожал плечами. – Да, кто угодно из пары десятков командных голов, которых я пропустил за утро. Эй, мне больше интересно, что куча священников делала там, где крутят голопорнуху? – Дрочили? – предположил Орр. – Религия, – произнесла Сильви с внезапным щелчком в горле, будто ее сейчас стошнит. Сбоку от меня Ядвига пошатнулась и обернулась резче, чем обычно оборачиваются люди. – Никому не приходило в голову, что… Она охнула – звук шел из самого живота. Я бросил взгляд на Орра и Киёку, увидел, как напряглись их лица. Стюард поднял взгляд, с любопытством, но без волнения. – …что всякая человеческая жертва – дешевая уловка, что… Снова полузадушенный звук. Как будто слова выворачивали из слежавшегося ила. Ядвига зашаталась сильнее. Теперь выражение лица стюарда стало меняться, он почувствовал неладное. Даже деКомовцы в очереди позади нас переводили взгляды со свары на пирсе на бледную женщину и ее отрывистую речь. – …что вся человеческая история – просто сраное оправдание неспособности доставить женщине нормальный оргазм. Я с силой наступил ей на ногу. – Ну ладно уж. Стюард нервно хохотнул. Куэллистские сантименты, даже ранние поэтические, в культурном каноне Харлана до сих пор шли с маркировкой «Обращаться осторожно». Велика опасность, что любое их поощрение выльется в ее поздние политические теории и, конечно, практику. Можно сколько угодно называть ховерлодеры в честь революционных героев, но их идеи лучше скрыть во мраке истории, чтобы никто не помнил, за что люди сражались. – Я… – сказала Сильви озадаченно. Орр пододвинулся и поддержал ее. – Давай потом поспорим, Сильви. Сейчас лучше загрузимся. Слушай, – он ткнул ее локтем, – Яд на ногах не стоит, да и мне не лучше. Можно уже… До нее дошло. Она выпрямилась и кивнула. – Да, потом, – сказала она. Труп Ядвиги перестал качаться, даже реалистично поднял тыльную сторону ладони ко лбу. – Похмелье, – сказал я и подмигнул стюарду. Его нервозность изгладилась и он ухмыльнулся. – Плавали, знаем.