Я склоняюсь и прихватываю Бэмби за задницу. Зубами. Так бы и сожрал всю. Без остатка. На куски разодрал. Ну а как тут вытерпеть? Разгоряченная. Красная вся. Нутро к ней тянется. На дыбы встает. Я ее не только членом хочу. Мозгом. Духом. И от нее не одно лишь тело мне нужно. Гораздо больше. Брать буду до капли. Я разворачиваю ее. Сдираю скотч. Рывком. Больно. Знаю. Но если медлить и тянуть хуже будет. Моя Бэмби пораженно моргает. – Что? – скалюсь. – Хочешь добавки? – Урод! – кричит она. – Ублюдок! Да чтоб ты… чтоб ты… Сволочь. Скотина, не смей меня трогать! Я перестаю слушать. Все новые слова проносятся мимо. Трудно воспринимать фразы, когда залипаешь на то, как двигаются эти пухлые губы. Охренительные. Охуительные. Наливаются краской, разбухают прямо у меня на глазах. Без скотча они выглядят как гребаный вызов. Блядская провокация. Я подаюсь вперед. Это рефлекс. Порыв. Бэмби вопит. Покруче сигнализации. Аж уши закладывает. А я улыбаюсь. Тянусь к ней как последний дебил. Ну да. Устоять не вариант. Тут без шансов. Только сразу капитулировать. На хрен сдаваться. Девчонка соскакивает с моих колен на пол. Теряет равновесие, ударяется задом. Поспешно отползает, яростно двигая ногами. Впивается зубами в клейкую ленту. Отчаянно пробует освободиться. Шустрая. Не угнаться. Наблюдаю за ней, вдруг замечаю оставшийся на лице след. Перегнул я. Перебрал. Явно. А как еще быть с воспитательными мерами? По-хорошему же не понимает. Вежливо просил. Уговаривал ее домой отправиться. Сучка крутнулась. Мобилу вырубила и на танцпол двинула. Дальше вообще к бандитам на сходку завалилась. За ней контроль нужен. Жесткий. Тот дохляк не справляется. Укатил в командировку. Теперь там прохлаждается. Придурок. Бестолочь. Толку от него ноль. Я поднимаюсь и направляюсь к Бэмби. – Нет! Нет! Не смей! – голос срывает, закашливается. – Не трогай меня. Не приближайся. Чертов псих. Отвали. Убери свои грязные лапы. Клянусь, я отправлю тебя за решетку. Никакие деньги не помогут откупиться. Никаких миллиардов не хватит. Засажу до конца твоих дней. Я… – Давай наоборот. Она замолкает. Напрягается. Видимо, суть прикидывает. – Я засаживаю тебе, – поясняю ей. – До конца твоих дней. Девчонка цепенеет. А я пользуюсь секундным затишьем. Освобождаю ее руки и ноги от скотча. – Ты только на моем члене вертишься, – прибавляю. – Все остальные херы под запретом. Подо мной выгибаешься. Течешь. Плавишься. Клянусь, я трахну тебя так, что будет как в первый раз. Про других забудешь. Я сдираю ленту. Резко и до конца. Бэмби визжит. Моей девочке больно. Ладно, признаю. Я перестарался с этой фиксацией. Скрутил слишком сильно. Мог полегче обмотать. Без фанатизма. Но Бэмби сама виновата. Вырывалась. Подстегивала. Распаляла. Короче, нарывалась как всегда. – Ты больше никогда меня не тронешь, – шипит она и подскакивает на ноги, отступает назад, лихорадочно оглядывается по сторонам. Выход ищет. А я смотрю на ее грудь и пальцы печет. Ладони огнем горят. Так тянет рвануть вперед. Поймать. Сдавить. Сжать. Десна сводит. Челюсти скрипят. Одержимое желание изнутри поднимается. Накрывает. Захлестывает. Затягивает. Хер дымится. Жаждет разрядиться. Девчонка мой взгляд чувствует. Застывает на месте. Дышит тяжело и шумно. Грудь ходуном ходит. Соски просвечивают под кружевом. Такая тьма внутри пробуждается. Ебануться. Схватить бы ее, подмять под себя, выдрать по-настоящему, по первое число всадить. Но… нет. Она кайфанет. Улетит. Отрубится. Только не простит. Такая – не простит. Ни меня, ни себя. Наломаю дров так, что после не разгребу. Дьявол, готов рискнуть. Я надвигаюсь на девчонку. Бэмби вскрикивает. Хватает что-то со стола. Запускает в меня. Не реагирую. Уворачиваюсь. Курс не теряю. Вперед. Туда. Взять. Я сгребаю ее в охапку. Сдираю проклятое кружево. Хочу все разглядеть. Хочу голую кожу чувствовать. Хочу так, что аж ребра в порошок дробятся. Реально слюной исхожу. Задыхаюсь от похоти. Жар нутро распирает. Девчонка дерется. Кулаками размахивает. Ногами лягается. Удар за ударом отправляет. Но я ни черта не чувствую. Для меня это все как нежность. Ее особенная ласка. А потом я получаю локтем в глаз. Искры вылетают. Башка звенит. Гудит. Я замираю. Пошатываюсь. Выпускаю добычу. На миг ослабляю захват, но этого оказывается достаточно. Мелкая дрянь добавляет следом удар в пах. Взвываю. Сгибаюсь пополам. Я трезвею. Выхватываю взглядом хрупкую фигурку. Пока я медлил, она успела метнуться в сторону, прикрыться покрывалом и раздобыть защиту. Что это? Кочерга? Да, херовина для камина. Бэмби перепугана. Только глазища на лице и видно. – Не смей ко мне приближаться, – бормочет девчонка. – Ладно, – усмехаюсь я. – Давай просто поболтаем. – Ты сдурел? – спрашивает она и заносит кочергу повыше, примеряется для удара. – Все наши разговоры останутся в прошлом. – А ты категоричная, – взглядом ее ласкаю, не могу удержаться. – Анжелика Игоревна, неужели совсем без шансов? – Замолчи, – головой мотает, губы кусает, сама не понимает, как сильно сейчас провоцирует. – Вызови мне такси. – Не вариант. – Я хочу домой. – Я сам тебя отвезу. – Ну нет, – фыркает и аж дергается вся. – Я никогда с тобой в одну машину не сяду. Стой, где стоишь! Не приближайся. – Валяй, – киваю, поднимаю руки так, будто сдаюсь. – Признаю, я сорвался. Но тут никакой мужик не устоит. Ты сама меня завела. Вот я и перегнул. – Перегнул? – ее глаза становятся еще больше, округляются до предела. – Я сама завела? Она издает нервный смешок, а после хмурится и крепче сжимает кочергу, поджимает губы. – Точно, – хмыкает. – У насильников всегда женщины виноваты. Вызывающе одеваются. Ярко красятся. Просто идеальная логика для оправдания всяких мерзостей. – Разве я насильник? – Ты чертов псих! – выпаливает яростно. – Какой же идиоткой я была, когда поверила, будто мы и правда можем наладить рабочие отношения. Ужасная ошибка. Пусть Айдаров отправляет другого человека на проект. А меня хоть уволит. Плевать. Я лучше поставлю крест на карьере, чем снова окажусь с тобой в одной комнате. – В пекло работу, – скалюсь. – К чему я тебя принуждал? Когда насиловал? Врезал по заднице. Так ты реально давно напрашивалась. – Ублюдок, – кривится. – Тебе бесполезно что-то объяснять. Извращенный мозг ничего не поймет. – Я насильник? – ухмыляюсь. – Отлично. Давай тогда доведем эту тему до конца. Я шагаю вперед – и сразу же получаю кочергой. Бэмби бьет, не глядя. Врезает, куда попало. Я получаю водопад из ударов. Большинство из них легкие, даже смазанные. Хаотичные, почти не задевают. Но попадаются и точные. Мощные. Задевают болевые точки. Дьявол раздери, я ничего не замечаю. Снова на ней залипаю. Такая маленькая, тонкая, хрупкая. А грозная. Чуть что готова мигом выпустить когти. Шипит. Бросается в атаку. Будет до последнего бороться. Не умеет сдаваться. Моя девочка. Моя! Странное чувство. Вроде и забавно, заржать тянет. А с другой стороны муторно, прямо воротит. Разве я так хотел? Хреновый расклад прорисовывается. Мимо всех планов. – Ну хватит, – рычу и отбираю у нее гребаную кочергу, отшвыриваю оружие прочь. – Угомонись. – Не смей, – бормочет она. – Не трогай меня. Дышит тяжело. Точно задыхается. Напряжена как струна. Бледнеет. Дрожит. Испариной покрывается. Ей как будто и правда тошно от моих касаний.