Я вглядываюсь в ее глаза. Чистые. Ясные. Верить отказываюсь. До последнего. Хотя сам все чувствую. Явно. Четко. Голой кожей. – Лика, – говорю и ловлю каждую эмоцию на побледневшем лице. Девчонка кивает. Смазано, скованно. Ничего не отвечает. Будто боится, что если сейчас заговорит, боль только усилится. Слезы льют градом по щекам. Собираю их губами. Едва дотрагиваюсь, сцеловываю соль. Блядь. Дьявол раздери. Какой же я дебил. Почему сразу не понял? Видел, как напрягается, зажимается, дрожит вся. Вечно ускользает. Бежит от меня. Я ее расслаблял. Распалял. Но о таком раскладе даже не задумался. Всегда суть на раз считывал, а тут напрочь отрубило. Отрезало на хрен. Тьма. Провал. Она трепещет. Мелко-мелко. Глаза у нее пьяные. Но не от возбуждения. От боли. А меня изнутри похоть жрет. Так и тянет толкнуться хоть пару раз, вбиться вглубь, врезаться до предела. Черт, да мне и одного рывка хватит. Я уже взорваться готов лишь только от ощущения какая она. Горячая. Тесная. Влажная. Реальное пекло. Гребаная пытка. Знаю – тормозить надо. Жду. Черт знает чего. Девчонка на взводе. В диком напряге. А меня от радости распирает. Смотрю на нее, улыбаюсь как последний придурок. В башке совсем пусто. Сжимаю челюсти. Душу все свои порывы. Сука. Пиздец. Придется наплевать на разрядку. Я отстраняюсь от моей девочки. Стараюсь действовать плавно и мягко, но она все равно содрогается и вскрикивает. От ее сдавленного вопля моя похоть резко спадает. Ебануться. Как я не просек, что у Лики это первый раз? Идиот. Сам же подмечал детали. Чуял подвох. И так тупо прощелкал. Мой проеб. – Я все исправлю, – говорю. Целую девочку, на руки подхватываю. – Зачем? – нижнюю губу закусывает, носом шмыгает. – Все. Ну то есть, сейчас не важно. Все произошло. Я… знаешь, мне надо домой. Дергается, пробует соскочить из моих объятий на пол. Охренеть. – Чего? – оскаливаюсь. – Я поеду, – заявляет она на полном серьезе. – Поздно уже. А ты получил все, что хотел. И это явно не… – Я проебался. – Глеб, – роняет и брови выгибает. – Никакого дома тебе не светит, – отрезаю. – Останешься здесь. И завтра тоже. Вещи завтра доставят. – Ты что такое, – запинается, глаза округляет еще сильнее, чем когда я в нее врезался до упора. – Я не собираюсь к тебе переезжать. Круто прикладывает. Строго так. Я балдею. – И правда, – хмыкаю. – Зачем переезжать? Ты уже здесь. Теперь не выпущу. Если надо на ключ запру. – Хватит, – головой мотает, вырывается активнее. – Это не смешно. – А я не шучу. В душ ее несу. Все протесты игнорирую. Не выпускаю из захвата до последнего. Запираю стеклянную кабину. Врубаю горячую воду. – Чего ты хочешь? – спрашивает Бэмби. – Тебя. – Все было, – бросает глухо. – Нет, ни черта подобного. Я ставлю ее под струи воды, беру гель для душа, наливаю в ладони и начинаю намыливать мою девочку. Нежно. Осторожно. Прохожусь абсолютно везде. А она застывает от шока. – Глеб, прекрати, – шипит, а когда я проскальзываю пальцами между бедер, она сразу взвивается и подскакивает. – Ты что творишь? – Больно? Я чуть касаюсь. Совсем слегка. Проверяю. – Убери руки, – требует. – Надо проверить. Глазами сверкает. Нет, не глазами. Глазищами. Дергается так, точно я ее обжег. Опалил одним движением. – Расслабься, – говорю. Отстраняюсь от нее, но только чтобы смыть пену с тела. После переключаю душ наверх. Пусть вода просто льет. – Что ты собрался проверять? – хмурится Лика. Знаю, порвать ее не мог. Но для первого раза конкретно перебрал. Будто с цепи сорвался. Дорвался и ошалел. Обезумел от моей девочки. – Глеб? Я опускаюсь перед ней на колени, прижимаюсь губами к низу живота. Она дергается так, будто ток под кожу пускаю. – Ты что творишь? Ни черта не отвечаю. Смысл болтать? Надо показать. Наглядно. На живом примере. На этом до боли желанном теле. Просто касаюсь ее – и член мигом вздергивается. Яйца кипятком обдает. Рано. Пока – рано. Всему свое время. – Глеб! – вскрикивает. А что не так? Я всего лишь обхватываю ее бедра, раздвигаю ноги, усаживаю девчонку к себе на плечи. Вырывается. Пробует ускользнуть. Нет. Теперь никуда от меня не денется. Я буду первым. Везде. Во всем. Пусть привыкает. Другого расклада не светит. Я провожу языком по нежным створкам. Сначала исследую, изучаю губами. А потом вламываюсь внутрь. Пробую ее на вкус. Пока она мое имя смакует. Всхлипывает. Стонет. Кричит. Я трахаю ее языком. Жестко. Медленно. На разный ритм. На разный манер. Нахожу самые чувствительные точки. Высекаю искру за искрой. Пробуждаю импульсы. Моя девочка бьется. Пульсирует. Разгорается. Я четко ловлю реакцию. Отклик. Никто ее не трогал так. Там. Никогда раньше. Ни языком, ни пальцами. Внутри только мой хер побывал. Такие ласки не моя тема. Но с ней – как удержаться? Только тронул – и увяз. Напрочь забыл про тормоза. Отлипнуть нельзя. Затягивает. Крышу рвет. Я ее зацелую. До судорог. Уже ощущаю, как мышцы подрагивают, сокращаются, как впадает в бешенство бой крови. Толчок за толчком. Еще и еще. Я пью ее кайф. До капли. Крупными глотками. Придерживаю за бедра, не позволяя отодвинуться. Насаживаю на себя. Чуть прикусываю зубами, опять прохожусь языком по складкам. Такая нежная тут. Гладкая. Бархатная. Нет. Прямо шелковая. Чистый экстаз растекается на моем языке. Я заставляю ее взорваться. Бурно. Мощно. Пожираю первый оргазм. Прижимаю еще крепче. Держу до последнего, каждый всполох вбираю. Только потом поднимаюсь, подхватываю мою девочку на руки, в глаза ей смотрю. Ты моя, Лика. Бежать некуда. Сопротивляться бесполезно. Такая наивная, Бэмби. Разве я тебя отпущу? – Т-ты, – она запинается. Раскрасневшаяся вся. Смущенная. Разгоряченная. – Что ты сделал со мной? – выпаливает. – Ничего, – усмехаюсь. – Ночь только начинается. Я отношу мою девочку на кровать, собираюсь разложить ее на простынях и заласкать, но замечаю капли крови. Блять. Я проблемы не вижу, но подозреваю, что ей будет не в кайф. А новых проебов допускать не стоит. Она и так из рук рвется. Так и норовит от меня ускользнуть. Нихуя. Отпускать не намерен. Сгребу. Верну. Но лучше не доводить до предела, не рисковать. Пора мозг врубить. Только как?