Борьбу эту им казалось вести тем легче, что они обладали большинством акций крупнейших торгово-промышленных предприятий страны: каменноугольные шахты, производство анилиновых красок, автомобильные и радиозаводы, электрическое освещение, городские железные дороги, судостроительные заводы… Акции этих предприятий находились в руках миллионов мелких держателей – небогатых фермеров, канцелярских служащих, пароходных коков и даже мальчиков, поднимающих лифты. Все они связали судьбу своих небольших сбережений с судьбой банков Мюнстерберга и Шумахера. За банкирами было широкое общественное мнение. Утром пятнадцатого июля Зауер, преданнейший и усерднейший помощник Штирнера, вошел в кабинет с очередным докладом. Зауер крепко пожал протянутую Штирнером руку. – Здравствуйте, Зауер! Как здоровье вашей куколки? – Благодарю вас. Мой испуг оказался напрасным. Вчера был врач. – И что же он нашел у фрау Зауер? Зауер со счастливым и несколько смущенным лицом ответил: – Она готовится стать матерью… – Вот как? Поздравляю! Передайте ей мой привет. А на бирже что творится? Есть новости? – Есть, и крупная новость. Мюнстерберг и Шумахер создают единый фронт против нас. Они подали заявление об образовании акционерного общества, и, как говорят в биржевых кругах, правительство пойдет им навстречу. – Я знал это. Зауер сделал удивленное лицо. Штирнер усмехнулся. – Что же им остается делать? – ответил Штирнер. – Звери всегда сбиваются в кучу для защиты от более крупного врага. А правительство? Оно само хочет иметь прослойку между государственным банком и мною. Потому что если треснут толстый Мюнстерберг и худой Шумахер, то в государстве останутся только две финансовые силы, только две, Зауер: я, то есть банк моей жены, и Государственный банк. И еще неизвестно, кто кого победит. Даже Зауер, привыкший к головокружительным успехам своего друга, был удивлен: – Не слишком ли высоко залетаете, Штирнер? – Друг мой, мы живем в мире неустойчивого равновесия. Для нас только два пути: или вверх, или вниз. При остановке катящееся колесо должно упасть набок. Как реагирует биржа на предстоящее слияние банков? – За один день бумаги Мюнстерберга и Шумахера поднялись на пятьдесят пунктов, – ответил Зауер. – Бросьте наших маклеров скупать эти бумаги. – Вы играете на Мюнстерберга и Шумахера? – Я играю на Глюк. Неужели вы не понимаете еще моей игры? Накручивайте, Зауер, накручивайте. Чем они будут выше, тем лучше. Мне надоело охотиться на мелкую дичь, и я хочу кончить всю эту биржевую возню одним ударом. Подписав бумаги, Штирнер отпустил Зауера, но потом, что-то вспомнив, окликнул его: – Послушайте, Зауер, узнайте домашние адреса министра торговли и промышленности и министра финансов. – Их адреса вы можете найти вот в этом справочнике. – Ах да… Благодарю вас. Как вы думаете, Зауер, не удалось бы нам пригласить их ко мне под каким-нибудь предлогом? – Не думаю. – Они не удостоят этой чести Людвига Штирнера? Посмотрим, что будет через месяц-два, а пока обойдемся и без этого визита. Дайте мне, пожалуйста, план города. Зауер подал. – Благодарю вас. Вы свободны, Зауер. Штирнер разложил большой план на столе, положил компас и повернул план так, чтобы север на нем точно соответствовал стрелке компаса. Затем он тщательно отметил точками на плане места, где жили министры, и банк Эльзы Глюк, соединил эти точки линиями и записал в блокнот углы. – Так… Ну-с, господа министры, если гора не идет к Магомету… Не договорив, он прошел в свою комнату, смежную с кабинетом, и заперся на ключ. Минут через десять в кабинет вошла Эльза и уселась в глубокое кресло у письменного стола. Щелкнул замок, и Штирнер вышел из своей комнаты. Эльза быстро поднялась и пошла к нему навстречу, протягивая руки. Штирнер поцеловал обе руки. – Ты хотел меня видеть, Людвиг? Он взял ее под руку и повел. – Да, мой друг, я кончил свою утреннюю работу и хочу позавтракать с тобою в зимнем саду. Эльза была обрадована: – Ты так мало со мной видишься, Людвиг. – Что делать, дорогая, у нас идут бои… Знаешь ли ты, что твое состояние утроилось, а через несколько дней в твоих руках будут капиталы всех частных банков страны? Они уселись за большим столом, накрытым для завтрака. Штирнер налил в бокалы вина. – Ты будешь королевой биржи. Он отпил глоток. – Да и биржи никакой не будет. Вся биржа будет здесь. Если бы ты уже не была моею женой, с каким удовольствием многие принцы крови предложили бы тебе руку и сердце! И если во всем этом богатстве, во всем твоем могуществе немножко виноват и я, то признайся, что Штирнер не такой уж пустой болтун! – Я этого никогда не говорила! – горячо возразила Эльза. – Да? Тем лучше. Они чокнулись. – Людвиг, я была бы более счастлива, если бы ты утроил не мое состояние, а время, которое ты уделяешь мне. Если бы ты знал, как я томлюсь в одиночестве… Я только и живу ожиданием, когда увижу тебя. – Еще немного терпения, моя дорогая! Я скручу по рукам наших последних соперников, брошу их к твоим ногам, как военную добычу, и тогда… Вошел Зауер и почтительно поклонился Эльзе. Она ответила ему любезным кивком головы. – Простите, пожалуйста, что я беспокою вас. В гостиной вас, Штирнер, ждет какой-то господин, говорит, что явился по неотложному делу. Я сильно подозреваю, что это агент Шумахера. Он лично желает переговорить с вами. Штирнер вышел. – Ну, как Эмма? – спросила Эльза. – Благодарю вас… Все хорошо… – А что я вам говорила? Ведь я была права! Напрасно волновались. У Эммы будет ребенок!.. Подумать только! Ей самой в куклы еще играть. Я непременно зайду к ней сегодня… – Она будет очень рада вас видеть. Штирнер вернулся. – Вы не ошиблись, Зауер. Старая лиса Шумахер готов в последнюю минуту предать своего союзника, если только я приму его к себе на правах компаньона… И запугивает, и сулит всякие выгоды – словом, пускает весь арсенал своей спекулятивной мудрости. – Что же вы ответили? – Я сказал: передайте господину Шумахеру, что мне ни компаньоны, ни гувернантки не нужны. Садитесь, Зауер, с нами завтракать. Они весело болтали, как люди, связанные искренней дружбой и взаимным уважением. От прежних бурь не осталось и следа. II. Побеждает сильнейший В тот день, когда правительство должно было утвердить новое акционерное общество, объединявшее банки Мюнстерберга и Шумахера, Штирнер вызвал к себе Зауера рано утром и отдал приказ: – Продайте все акции Мюнстерберга и Шумахера, спустите все до последней бумаги. – Но они поднялись за одну ночь на двадцать шесть пунктов. Получены достоверные сведения, что утверждение акционерного общества обеспечено. Мне кажется… – Не беспокойтесь ни о чем и выполните точно мой приказ. Поезжайте сейчас же на биржу сами и сообщите мне обо всем по телефону. Зауер пожал плечами и уехал. А через час уже звонил телефон. – Акции берут нарасхват. Они идут в гору.