Двадцать четвертое декабря. 2193г. Магнум О’Хара. Букингемский дворец охраняла стража из секуторов[1]. Механические солдаты бдительно водили визорами из стороны в сторону, выискивая отсутствующую, в данный момент, угрозу. Каждый поворот их голов сопровождал вой механизмов из шейных и ручных сочленений, в которых секуторы держали крупнокалиберные пулемëты с ленточной подачей патронов из ранца. Всегда заряженные и готовые открыть огонь. Несмотря на поздний час, внутри толпились люди, переговариваясь и работая. Все, от самых высших чинов до самого последнего раба, трудились в непрерывном режиме, составляя многочасовые смены, заполняющие каждый день. Магнум[2] О'Хара, глава относительно нового министерства технологии, громко топал своими железными опорами, нещадно уродуя паркетное покрытие пола. Несмотря на то, что он занимал пост уже пятнадцать лет, он никогда не ступал на землю дворца. Не было необходимости. Однако, ситуация, разрушившая его монотонный и отработанный рабочий ритм, была более чем веской. Не каждый день его вызывала сама королева. Оглядываясь по сторонам, он посмотрел на измождённые лица бюрократов, бледные в свете мониторов. «Политика никогда не спит,» – Магнум мысленно усмехнулся, – «как и производство». Единственной более или менее органической частью в теле министра был мозг, изменëнный имплантами и чипами, повышающими его производительность и мыслительные процессы. Превышающее в росте два с половиной метра, железное тело, полное поршней и вычислительной техники бросало вызов любому дверному проëму на пути Магнума, однако, дворцовые рабы успели разобрать большую часть дверей до его появления. Ему самому пришлось ломать лишь одну, так как он не проходил в неë. Странным образом на железного гиганта не обращали внимания. Рабочие шестерëнки были смазаны и отлажены до абсолютной синхронности. Клерки и бюрократы, встреченные им на своëм пути в тронный зал, ни на секунду не отрывались от рабочих терминалов. Это вызвало чувство гордости в стальной груди О'Хара, ровно до тех пор, пока один из рабов не поднял голову, привлечëнный громким топотом ног министра. Стимул на его шее мгновенно сработал, наказывая тунеядство разрядом тока, однако, настроение Магнума было безнадёжно испорчено. У дверей в тронный зал, министра остановили два элитных секутора, чуть менее внушительных чем он сам, но гораздо сильнее вооружëнных. Передав им коды высшего командования по юкнету[3], Магнум получил доступ в тронный зал. Сильное и живое сердце Британии было неприглядным, можно сказать уродливым. Клерки высшего уровня сидели за своими терминалами. От них провода стекались к трону, который из–за количества оных выглядел как змеиное гнездо. На троне восседала Королева. «Это прекрасно!» – подумал Магнум. Саму королеву с трудом можно было назвать «прекрасной», восхищение министра вызвала изящная и сложная бионика, вживлëнная в тело генетической королевы. Воссозданная королева Виктория XX была генетическим клоном Александрины Виктории, правившей Великобританией и Индией в девятнадцатом веке, созданная из тканей, найденных в могиле последней. Это забавляло О'Хара. Правительница, известная за культурный подъëм и рост личности населения страны, теперь обладает властью тирана с безграничными амбициями. Одна лишь генная инженерия вызывала у Магнума неизмеримый восторг, но она была лишь частью картины, образцом гения ремесленников и хирургов, представшим во всëм великолепии. В заднюю часть головы через порты входили информационные провода, естественным фильтром данных были окружающие Королеву клерки. Таким образом Мать–Англия получала всю информацию, заслуживающую еë внимания моментально. Провода, входившие в руки и ноги, были чувствительны к напряжению мышц, вкупе с мысленной командой, делая Викторию живой и единоличной властительницей обороны и армий всей Империи. Даже если местному командованию будет нанесëн ущерб, Королева сможет отдать мгновенный приказ о замене человеческого ресурса, и даже самолично давать залпы из пушек, сидя на своëм чудесном кресле. «Как жаль, что это творение столь быстро ломается», – подумал Магнум. Каждый год приходилось создавать новую Королеву, потому что генетические клоны старели аномально быстро. Энграмму личности и политический курс предыдущей сохраняли на диски, а после рождения, новую Викторию подключали к системе, мгновенно меняя еë, ещë не сформированную личность, на личность еë предшественницы. Решив не медлить, Магнум отправил сжатый пакет данных об успехах его ведомства, напрямую королеве, отчего ближайший секутор взорвался снопом искр, а остальная охрана в зале направила оружие на министра. «Глушитель, – понял Магнум. – Это было глупо с моей стороны». Пакет данных мгновенно перенаправился клерку, способному принимать информацию по юкнету, и тот проверил еë на наличие вредоносного кода или техно–вирусов, после чего отправил в мозг Королевы Виктории. Весь процесс занял столько времени, сколько бабочке нужно, чтобы взмахнуть крылом, однако, Магнум успел попрощаться с постом, с жизнью (именно в таком порядке) и подумать на отвлечëнные темы, глядя в дула пушек секуторов. Сравнение с бабочкой натолкнуло его на мысль, что Королева напоминает ему подëнку, маленькое насекомое, которое живëт всего один день. «Рождается, чтобы выполнить свою функцию и умереть.» – подумал О'Хара, ожидая пули, что оборвëт его существование, однако, королева властно подняла руку и покачала головой, заставив свою гриву из кабелей затрепетать. Секуторы опустили ружья, а Магнум опустился на колено, приложив кулак к сердцу: – Королева! – склоняя голову прорычал его речевой аппарат. Видя свою повелительницу вживую впервые, О'Хара не знал, как принято приветствовать столь высокую особу, но как высший чин, он имел доступ к обширному хранилищу данных, известных ранее как «интернет», из которого он почерпнул знания о том, как приветствовали королей ранее. – Встань, Магнум О'Хара, – величаво вскинув подбородок промолвила Виктория. Несмотря на немощный вид, еë голос сохранил много железных и повелительных нот, что заставило министра подчиниться мгновенно. – Мы вызвали тебя, не потому что не знаем о твоей работе, не потому что не довольны твоими успехами. Нам хочется знать о проекте «Пастух». Магнум заметно вздрогнул. Резкое движение и жужжание сервоприводов вновь привлекло нежелательное внимание со стороны секуторов, всегда подозревающих нападение на свою подзащитную. – Госпожа, это слишком секретный проект, чтобы говорить о нëм прилюдно. – Подойди, – Виктория указала пальцем на подножие трона. Сопровождаемый прицелами охраны, Магнум повиновался, подойдя почти вплотную к Королеве. Та отпустила стражу движением пальца, и пол начал двигаться вниз, увлекая трон и ближайшие к нему два метра под землю. Достигнув дна бункера Королевы, отверстие над головами высших чинов Великобритании закрылось люком с предусмотрительно вырезанным кругом по центру, чтобы Виктория не теряла связь ни на секунду. «Может поэтому они умирают так быстро? – подумал О'Хара. – От того, что никогда не отдыхают?». – Это помещение надëжно, министр, – величие и властность уступило место усталости и старости. Магнуму стало любопытно, сколько сил вкладывала почти годовалая Королева, чтобы оставаться царственной на людях. Поблагодарив себя за разработку своего механического лица–маски, которая не могла выразить удивление, как и остальные эмоции, несомненно оскорбившее бы Королеву, Магнум защëлкал жесткими дисками, ища информацию о проекте «Пастух». – Ваше Величество… – Давайте без формальностей, – тяжело выдохнула Виктория, – мы тут одни. Ближе к сути. – Могу я предположить, что ваша память о проекте «Пастух» слегка… туманна? – осмелился спросить Магнум. – Именно так, – кивнула Виктория. – Насколько я понимаю, ни одна из моих ближайших предшественниц не пользовалась этими знаниями, но я нашла их глубоко спрятанными в памяти Матерей. Однако, ничего кроме названия не сохранилось. Полагаю, вы можете пролить свет на этот вопрос, Магнум, – взяв на заметку возможность деградации информации при многократном переписывании, О'Хара слегка выпятил грудь от гордости. – Более того, я могу сказать, что проект был завершëн два с половиной месяца назад. – Почему не доложили? Магнум зажужжал дисками памяти. – В моих данных стоит гриф «до востребования». Полагаю, что время пришло именно сейчас. – Хорошо, и в чëм его суть? – Позвольте привести пример, – снова защëлкав банком данных в голове, О'Хара вспоминал последний отчëт. [1] Силовая структура Англии, выполняющая полицейские и военные функции. [2] Второе лицо государства. [3] United Kingdom net, Uknet – информационная сеть объединённого королевства. Глава 2 Патрик 15–89. Запись памяти Магнума О'Хары. – Доброе утро, Патрик 15–89[1]! – Произнëс электронный голос, пробуждая меня ото сна. Осталось пять секунд. Я открываю заспанные глаза. Шесть часов сна в Белфасте считаются роскошью, но усталость не может отменить даже Еë Величество. Четыре. Сладко потягиваюсь, заставляя заработать оставшиеся мышцы. Три. Хлопаю левой рукой, выключая будильник, но вместо знакомого стука не слышу ничего. «Что за?» Две. Быстро разворачиваюсь на кровати и бью по будильнику правой, разнося его в щепки. «Оу, не подрасчитал». – Доброе утро, Патрик 15–89! – настойчиво произнëс разбитый будильник, хрипя едва живым динамиком. «Твою–то мать, так он не выключился?!» Резко скатываюсь с кровати, падая на пол. Одна. По кровати прошëл электрический ток. «Едва успел. Ещë бы чуть–чуть и меня замкнуло бы вместе с проклятой койкой! Ладно, не время жаловаться, если на работу опоздаю, вот тогда будет худо. Пора собираться». Зайдя в душевую включаю свет, но он не загорается. Постояв секунду в ступоре, я нахожу виновника сегодняшнего дерьмового утра в лице левой руки. Точнее еë отсутствия. Включаю свет правой и подхожу к умывальнику. В зеркале отражается небритый и тощий мужик с рыжеватыми волосами и голубыми глазами. Из головы торчит стимул, вживлëнный всем рабам ещë в детстве, а левая рука заканчивается даже не начавшись. В аккуратном срезе плоти на уровне плечевого сустава видны коннекторы, к которым вскоре будет подключена новая железная рука. Правая давно уже заменена, помню было много мороки в период от ампутации до имплантации, но как–то же пережил ту неделю. Правда левую я жду почти месяц, а до сих пор не привык к еë отсутствию. Частенько ловлю себя на мысли, что чувствую то, что она на месте, после чего понимаю, что еë нет. Начиная бритьë, привычно считаю секунды. Этому учат практически с появления на свет. «Следи за временем. Трата времени впустую лишает Британию силы!» – так нам говорили в школе. «Бритьë – сто двадцать секунд, умывание – шестьдесят, чистка зубов – четыреста восемьдесят секунд». – Подтирание задницы–мгновение! – ляпнул тогда ещë весëлый и озорной я, чуть громче чем собирался. – Ковыряние в носу–вечность! – подхватил мальчишка за соседним столом. Класс покатился со смеху, но преподаватель смерил нас строгим взглядом, отчего в классе стало на пару градусов холоднее. – Кто это сказал? – спросил он, но ответом ему была тишина. – Это был не риторический вопрос, я жду ответа. Задаваясь вопросом, что такое «риторический» больше чем самим вопросом учителя, класс потупил взгляд. – Тогда придëтся наказать всех, – пожав плечами сказал преподаватель. – Это они, – указав пальцем на меня и паренька по соседству сказала девочка с карими глазами, вздëрнутым носом и выступающими передними зубами, очень похожая на крысу. Я ощерился на неë, но было уже поздно, учитель уже был рядом. – Кто из вас автор шутки про ковыряние в носу? – Й–й–я, – робко сказал мой сосед. – ВСТАТЬ! ОТВЕЧАТЬ ПРАВИЛЬНО! – резко рявкнул преподаватель. Как же его звали?