Угол крыши осветился снова. Глаза у Фан Му уже высохли, губы сжались, брови сдвинулись на переносице. Лицо его было непроницаемым. «Сун Мей, я пришел повидаться с тобой». Он не особо любил Сун Мей, но не мог отрицать, что она дважды спасла ему жизнь. И какая страшная ей выпала судьба! В любом случае, жизнь всегда заканчивается, рассыпается пеплом. Пепел рассеивается в воздухе, и приходит забвение. «Там, в следующей жизни, тоже есть любовь. Так что постарайся быть счастливой». Последнюю пачку Фан Му долго держал в руках. И только когда огонь почти догорел, бросил ее туда. «Надеюсь, и ты найдешь свое счастье, Ву Хан». * * * До своей комнаты Фан Му добрался совсем без сил. Тем не менее его душа была спокойна: каждый раз, когда он проделывал свой погребальный ритуал, становилось легче на сердце. Фан Му присел на рабочий стул. Свет луны лился в открытое окно. Мягко, незаметно он обволакивал его, делаясь почти осязаемым. Легкий ветерок обдувал лицо, лаская и освежая. Это было чудесно — словно что-то проходило сквозь него, оставляя его прозрачным и чистым. Юноша прислонился виском к стеклу. Веки отяжелели… Не прошло и нескольких минут, как он, вздрогнув, проснулся. Ду Ю разговаривал во сне: «Ребрышки в этом кафе отменные!» Фан Му размял шею и потянулся включить компьютер. Тот тихонько зажужжал; Фан Му открыл на жестком диске папку, озаглавленную «Ма Кай». Голубой отсвет экрана упал на его лицо — глаза снова были холодные, настороженные и предельно внимательные. Глава 8 Счастье — А, это ты! Заходи-заходи. — Я вас не отвлекаю? — Нисколько. Воды? — Да. Спасибо. — Книги прочитал? — Да, я в общем-то пришел их отдать… — И как тебе? Что-то понял? — Немного. Они сложные. — Это нормально. Книги и правда сложноваты для тебя. Как дела в последние дни? — Хорошо. — С виду не скажешь… То же самое, что раньше? Тот страх? — Ну… да. — Может, тогда расскажешь, чего ты боишься? Нет ответа. — Посмотри на меня. Надеюсь, ты мне доверяешь. Я могу тебе помочь. Студент вздохнул. — Ладно. Я… я боюсь переклички. — Переклички? — Странно, правда же? — Да нет, ничего странного. Я как-то знавал парня, который боялся в одиночку переходить по мосту. — Серьезно? Боялся мостов? — Именно. А потом и по узким улицам отказался ходить один. Пришлось жене его сопровождать. — Но почему? Это тоже такая фобия? — Совершенно верно. По сути, еще одно проявление агорафобии. С младенчества его баловали. Все делали за него, а после свадьбы он полностью полагался на жену. Так у него развилась подсознательная потребность находиться с ней рядом, как у ребенка. Но сознание отказывалось признавать такую инфантильность, поэтому агорафобия стала для него способом принудить жену никуда не отходить. — Его удалось вылечить? — Удалось. С применением медикаментозных препаратов и поведенческой терапии. Теперь он полностью здоров. — Значит, чтобы поправиться, ему понадобились лекарства? — Конечно. Так как насчет тебя? Расскажешь, почему ты боишься перекличек? — Честно говоря, я и сам не знаю. — Серьезно? В таком случае, когда ты начал бояться? — Хм… и этого я не помню. Простите. — Не беспокойся. Давай, ляг на кушетку. Как тебе, удобно? — Да, очень удобно. — Хочешь послушать музыку? — Хорошо. — Сначала вот это. Комнату наполнили звуки «Колыбельной» Моцарта. Следующим шел «Сон в летнюю ночь» Мендельсона. Потом — «Утраченное время» Цай Чин[8]. — От какой расслабляешься больше? — От последней. Первые две я не понял. — Хорошо. Сколько пар у тебя было сегодня? — Что? Ах, пар… две. — А что ты делал потом? — Играл в баскетбол. — Насыщенный день. Ты чувствуешь усталость? — Немного. — Очень хорошо. Я хочу, чтобы ты представил, как расслабляешься. Слушай каждое мое слово. Сначала ляг как можно удобнее. Постарайся расслабить все тело и начинай глубоко дышать. — Вот так? — Да, очень, очень хорошо. Дыши медленно, как сейчас. Теперь еще раз. Сделай глубокий вдох, потом выдохни. Отлично. Где тебе приятнее всего находиться?