- Очень. - Раз в месяц? Раз в неделю? Илья покрутил в руках чашку, отставил ее в сторону, прикурил сигарету и только потом ответил: - Почти каждый день. - Даже так, - судя по голосу, старшему брату ответ не понравился. - Не ожидал. - А чего ты ожидал? - начал злиться младший брат. - Что я ее тоже пошлю? - Я не посылал, - Тимофей упрямо сжал губы. - Ага, не посылал. - Илья! - Что? Вот какого черта ты все устроил? А потом еще и пропал на год! - У меня такая работа. - Ты должен был прилететь через шесть месяцев, - напомнил ему Илья. - А прилетел через год. И ни одного звонка! По-твоему, это нормально? - Тебе же передали, что я остался еще на полгода, - возразил Тимофей. - Передали, - согласился Илья. - И что это меняет? - Она ждала? - А я знаю?! - вспыхнул Илья. - Ты видишь ее каждый день, - повторил его же слова Тимофей. - Ты, правда, думаешь, что мы с Мартой говорим о тебе? - А о чем вы с ней говорите? - Не о тебе! - Значит, она меня не ждет, - решил Тимофей. - У нее кто-то есть? - Есть, - с вызовом ответил Илья. Тимофей сжал руку в кулак и дернул уголком рта. - Это серьезно? - Очень. - И он ее любит? Илья как-то странно улыбнулся и ответил, как показалось Тимофею, с нежностью: - Он без нее жить не может. Старший брат закурил, сильно затягиваясь. Когда в руке остался один фильтр, решительно растер его в пепельнице, глубоко вдохнул, будто ему не хватало воздуха, а потом задал вопрос: - А она? Любит его? - Вот сам ее и спроси, - разозлился Илья. 39 Вы знаете, что такое паника? Не испуг, не шок, не волнение, а именно паника? И не в теории, а из личного опыта? Нет? Вот и я раньше не знала. То есть теоретически представляла, что это за зверь такой - руки холодеют, ноги отнимаются и так далее. В книжках читала. Но всегда думала, что это все образные выражения. Сами посудите, как у нормального, здорового человека могут отниматься ноги? А вот услышала по телефону: «Тимофей вернулся» и все. Пальцы разжались, телефон упал мне на ногу. Аккуратненько так на пальцы. Я даже не поморщилась. У меня в ушах шумело, сердце колотилось, как в припадке, и стало очень - очень холодно, будто внезапно я очутилось где-то на берегу моря Лаптевых. Вот спроси кто меня в тот миг: «А чего ты так испугалась?», и я не смогла бы ничего внятного ответить. Да и чего мне бояться? Что такого может сделать Завражский, чтобы у меня тряслись поджилки? Допустим, узнает о сыне. Я ведь и сама понимала, что рано или поздно, но мне надо будет сказать ему о Ваське. Мое сообщение так и не было доставлено. Да, я помнила, что телефоном там пользоваться нельзя. Илья брату ничего не сказал, я же и попросила. Все-таки такие новости надо говорить лично и, желательно, глядя в глаза. То, что я тогда ему написала - это просто разыгравшиеся гормоны, ну и стечение обстоятельств. А значит, впереди у нас с Тимофеем, как минимум, один разговор. А если он захочет участвовать в Васькой жизни (а он захочет, я в Тимофее не сомневалась), то видеться нам придется довольно часто. И разговаривать. Вот только я, кажется, ни черта не готова. Страшно? Очень! И непонятно, чего боюсь. Того, что наорет? Или наоборот, что молчать будет? Смотреть своим жутким звериным взглядом, как умеет только Тимофей Завражский? Вот отчего-то о том, что может ударить, я даже не подумала. Не верила? Я ведь и раньше не верила, что может. Оказалось, зря. Вот так и стояла, с телефоном на ноге и мечущимися мыслями и смотрела в стену. Спохватилась только, когда Васька закряхтел в кроватке. Бросилась к нему, на это силы нашлись. Оказалась - ложная тревога. Сын не проснулся. Покряхтел, покряхтел и продолжил спать дальше. А я опустилась на пол у детской кроватки, прижалась лицом к перилам и тихо заплакала. Не взрослая, серьезная женщина, мать, в конце концов, а рева – корова какая-то. Детская обзывалка чудесным образом вернула мне спокойствие. Я промокнула слезы – сопли Васькиным бодиком, все равно стирать, и пошла колотиться по хозяйству. Детское белье само себя не постирает, надо как минимум загрузить его в стиральную машину и запустить программу. Машинка у меня на кухне, маскируется под разделочный столик. Я сидела за столом и нюхала банку с кофе, машинка почти бесшумно крутилась, время неспешно подходило к полуночи. Я с наслаждением вдыхала кофейный аромат, единственное доступное мне сейчас удовольствие и строила планы на завтра, когда во входную дверь тихонько постучались. Вариантов было немного – или Лапушка, или Илья. У родителей были ключи, а Изольда, перед тем, как свалиться на голову, позвонила бы. А эти двое знали код домофона, значит, могли войти в подъезд. Звонить не стали, чтобы не разбудить Дона Базилио. Очень предусмотрительно, учитывая то, что незваному гостю пришлось бы укачивать моего неугомонного отпрыска. На пороге стоял Лапушка. - Илья? – догадалась я. Конечно, Илья. Мне позвонил и Лапушке дал знать. Надеюсь только этим и ограничился, не стал поднимать по тревоге родителей и Изольду. - Тебе тоже написал? – спросил Лапушка, ввинчиваясь в прихожую. - Позвонил. Лапушка кивнул и заметил банку, которую я все еще держала в руках. - Кофеманишь? – понятливо усмехнулся и потопал в ванную, мыть руки. С появлением в доме ребенка, у моих близких резко возросла любовь к гигиене. - Будешь пить? – спросила, разглядывая его мощную спину. - И есть тоже буду, - легко согласился Лапушка. - Паровые котлеты и тушеные овощи, - проинформировала его. - Стейк с жареной картошкой, - внес свое предложение по меню Лапушка. Я сглотнула слюну. Все-таки у грудного вскармливания есть свои жирные минусы. Я имею в виду, для кормящей мамочки. Приходится соблюдать диету. Жареное, соленое, острое и прочие вкусности под запретом. И кофе, опять же, нельзя. Вот хожу и нюхаю. Скоро буду жарить мясо и тоже нюхать. А скармливать группе поддержки. Может, ресторан открыть? - Увы, такие разносолы программой не предусмотрены, - развела руками. - А жаль, - вздохнул Лапушка. - Вот и принес бы продуктов, - пробурчала в ответ. Лапушка демонстративно распахнул дверцу холодильника – полки ломились от полезной еды. - Но стейка все равно нет, - сказала я. - Согласен на котлеты. - Сейчас разогрею. - Сиди, - тут же сориентировался Лапушка, - я сам погрею. А ты отдыхай. Хочешь чаю? - Только без молока, - попросила его. – Пока Илья не видит.