– Ревнуешь Матишу? – поинтересовался Эрик, приподняв бровь. Я стоял у полки с играми, терзаясь муками выбора. Ни хрена не хотелось. Ни играть, ни трахаться, ни работать. Вроде бы я даже не расстроился, что потрахушки сорвались. Берг сделал глоток из моей бутылки и повторил вопрос, который я проигнорировал: – Тебя напрягает этот интересный член Матильды? – Меня больше напрягает, что ты облизал мою бутылку. Эрик хохотнул. – Чистоплюй. – Мы не насколько близки. – Уверен? Я повернулся к нему и уже не первый раз попросил: – Эрик завязывай со своими пидорскими шуточками. Я не жил в раю для геев и не умею спокойно реагировать на такие подъебки. – Ладно-ладно. Но мы трахаем Мати уже года четыре. Ты не брезговал моими жидкостями. – Но я и не долблюсь с тобой в десны, мой толерантный друг. Берг сделал еще глоток, поставил бутылку на столик и сложил руки на груди. – Троллить тебя особое удовольствие, – признался он. Я закатил глаза. У Эрика всегда были своеобразные развлечения, но я почти привык и к стебу, и к его ненавязчивому присутствию в моей жизни, квартире, постели. У меня не было брата, и с Алекс я никогда не был панибратски близок. А вот в Эрике Берге нашлось все то, чего мне не хватало для гармонии. И дело не только в сексе на троих. Мы круто работали вместе. Я поражался глубине его мысли и одновременно легкому, почти поверхностному, восприятию аудитории. Он стал моим учителем и другом. Важнее в моей жизни была только семья. Может еще Лизи, но мы виделись преступно редко после ее свадьбы и рождения ребенка. Я не винил Громову. Жена президента каждый день кому-то что-то должна. Да и Андрей Михалыч не испытывал восторга от нашей дружбы. В общем, бабы надоели, родные приезжали в Москву редко, поэтому Берг занял почти все мое пространство. Работа над проектом и бодрый секс с Матильдой. Иногда по выходным мы рубились на Xbox в Assassin's Creed или Call of Duty**. Я сходил за новой бутылкой. Эрик бессовестно ржал, когда я с ней вернулся. – Ассасина? – спросил я, хотя вроде уже и не хотелось. – Чуть позже. Хотел тебе сказать завтра, но раз уж так случилось… Берг не договорил и хлебнул еще пива, кинул в рот три куска сушеной рыбы. – Я настроился на секс, – продолжил он, горестно вздохнув. – Серьезно? – удивился я. – Последнее время тебе как будто в тягость было. – Да, поднадоело. Я страдал ради здоровья собственной простаты. Теперь пришла моя очередь смеяться. – Ага, прям мучился, Эр. – Ладно, шутки-шутками… Я хотел поговорить о Лере Тарасовой. Смех застрял у меня в горле, я закашлялся, давясь воздухом. – О ком? – Валерия Тарасова. Четвертый курс рекламы и пиара. – Я знаю, кто она. Почему мы должны ее обсуждать? – Мне подсунули черновик ее курсовой, и я нашел даже сырую идею блестящей. Мы будем работать вместе. Она создаст нам рекламную технологию. В каком-нибудь идиотском фильме бутылка, что я держал в руке, уже бы треснула. Так сильно ее сжал. Но в реальности, конечно, такой драмы не случилось. Поставив пиво на столик, я уставился на Эрика. С трудом пытался подобрать слова, но так и не нашел ничего нейтрального. Выдал то, что думал: – Ты ебанулся, Берг? – Нет, – ответил он со своим непрошибаемым немецким спокойствием. – Очень надеюсь, что ты тоже. Вам придется вместе… – Нет, – прервал я бредовые планы Эрика. – Я не буду работать с Тарасовой. – Тебе придется, Клим. Эрик резал без ножа. Знал я этот его нордический тон. Когда он так говорил, значит нет смысла спорить и упираться. Лишь один раз мы так столкнулись лбами, и я не вышел из этого поединка победителем. Как ни крути, а Эрик главный инвестор и разработчик. Я лишь рассчитываю рентабельность. Дав мне пол минуты, чтобы переварить новость, Берг продолжил тем же убийственно нейтральным тоном диктора из программы "Время". – Я понимаю, что вы с Лерой влипли в неприятную историю. – Я никуда не влипал. Это она… – Все видели, Клим, что она сделала. И слышали. И даже снимали для тех, кто не был на вечеринке, – продолжал констатировать паршивые факты Эрик. – Да, – признал я с ядом в голосе. – Даже моя мама видела тот ролик. Не говоря уж об отцах. Губы Берга подозрительно кривились, но он не позволил себе усмешки. – Скорее всего, в тот вечер Лера что-то слышала. Она искала тебя в подвале, где ты был с Мати. – Чего ты сказал? – не сдержался я и повысил голос. – Она искала меня в подвале? – Да. – Кто, блять, ее туда отправил? – Я. Скотина-Берг развел руками. – Какого хрена, Эрик? – выдохнул я настолько потрясенный, что даже орать не было сил. – Она спросила – я ответил. – И ты мне это только теперь говоришь? – А что бы изменилось? Ты бы перестал психовать от одного упоминания ее имени? Побежал бы оправдываться и валяться в ногах? – Нет, но… Она слышала. Скорее всего. Я говорил о ней с Мати. Фак! Я запрокинул голову, пытаясь найти на потолке какие-то важные послания. Похоже, Берг прав. Ничего это не меняет теперь. Но тогда… Не уверен, что смог бы отпустить Валеру после первого секса. Если бы он состоялся. Чего уж там… Я до сих пор не могу отпустить. Бесило одно воспоминание о ней. Бесило, когда видел ее и потом весь день думал. Бесило, что то самое видео набрало тонну просмотров. Бесило, что она так и не стала моей. Оказывается, я так глупо прокололся. Чертова Матильда давила, и я говорил то, что заставит ее отъебаться хоть на время. Какое-то время я просто сидел и пил пиво, глядя в выключенную плазму. Эрик занял мое место у полки с игрушками, выбирал и заодно читал мне лекцию. – Пора отпустить эту историю, Клим. Вышло, конечно, неприятно, но намного лучше, чем могло. – И как могло? – спросил я. – Ты бы все равно ее бросил. Но она бы влюбилась сильнее и страдала больше. А так – быстро отодрался пластырь. Рывком. Три года прошло. Она, кстати, готова с тобой работать. Реагирует куда спокойнее. Я встрепенулся. – Ты спрашивал? – Конечно. Я завишу от тебя точно также, как и от нее. Вы нужны мне оба и желательно без идиотских ссор, ругани и споров. – Значит, она готова и не против? – продолжал уточнять я, не желая верить с первого раза. Немного больно принимать правду о ее равнодушии.