— К сожалению, он держал это в секрете. В глазах Амбры снова появилось беспокойство. — Однако, — сказал Лэнгдон, — Уинстон по секрету рассказал нам, где он. Теперь Амбра выглядела смущенной. — Нет, не рассказал. — Уверяю вас, да, — улыбаясь сказал Лэнгдон. — Он фактически рассказал всему миру. Не успела Амбра потребовать объяснений, как пилот объявил: — jAti esta el estadio!* — Он указал на огромный стадион вдалеке. * Вот стадион! «Быстро добрались,» — подумал Лэнгдон, взглянув на улицу и прослеживая линию от стадиона до соседнего небоскреба Гранд Отель принцесса София — небоскреб, выходящий на широкую площадь на Авингуда Диагональ. Лэнгдон сказал пилоту пропустить стадион и вместо этого подняться высоко над отелем. Через несколько секунд вертолет поднялся на несколько сотен футов и парил над отелем, где Лэнгдон и Эдмонд обедали два года назад. Он сказал, что его компьютерная лаборатория находится всего в двух кварталах отсюда. С высоты птичьего полета Лэнгдон осмотрел окрестности вокруг отеля. Улицы в этом районе были не такими прямолинейными, как вокруг Саграда- Фамилии, а городские кварталы образовывали все виды неровных и продолговатых форм. Должно быть, это здесь. С растущей неуверенностью Лэнгдон просмотрел кварталы во всех направлениях, пытаясь определить уникальную форму, которая отобразилась в его памяти. Где это? Только когда он обратил свой взгляд на север по кругу движения на площади Пия XII, Лэнгдон почувствовал прилив надежды. — Туда! — обратился он к пилоту. — Пожалуйста, летите над лесопарковой зоной! Пилот накренил нос вертолета и пролетел по диагонали один квартал на северо-запад, и теперь парил над лесным пространством, на которое указывал Лэнгдон. Лес действительно был частью огромного обнесенного стеной поместья. — Роберт, — закричала Амбра. — Что вы делаете? Это Королевский дворец Педральбес! Эдмонд не мог создать Уинстона в… — Не здесь! Там! — Лэнгдон показал за дворцом на квартал прямо позади. Амбра наклонилась вперед, пристально глядя вниз на источник возбуждения Лэнгдона. Квартал за дворцом сформировали четыре хорошо освещенные пересекающиеся улицы, создавая квадрат, который был ориентирован на север-юг, как ромб. Единственный недостаток ромба состоял в том, что его нижняя правая граница неловко сгибалась в результате неровной выпуклости в очертании, оставляя кривой периметр. — Вы узнаете эту неровную линию? — спросил Эдмонд, указывая на скошенную ось ромба — хорошо освещенная улица отлично очерчена на фоне темноты зеленой территории дворца. — Вы видите улицу с небольшой выпуклостью? Внезапно раздражение Амбры, как будто исчезло, и она подняла голову, чтобы взглянуть более пристально. — Действительно, эта линия знакома. Почему я это знаю? — Посмотрите на весь квартал, — призвал Лэнгдон. — Ромбовидная форма с одной странной границей в правом нижнем углу. — Он подождал, чувствуя, что Амбра скоро узнает его. — Посмотрите на два небольших парка в этом квартале. Он указал на круглый парк посредине и полукруглый парк справа. — Кажется, я знаю что это за место, — сказала Амбра, — но я не совсем… — Подумайте об искусстве, — сказал Лэнгдон. Вспомните о своей коллекции в Гуггенхайме. Подумайте… — Уинстон! — закричала она и повернулась к Лэнгдону в недоумении. — План этого квартала в точности повторяет контуры автопортрета Уинстона, который висит в Гуггенхайме. Лэнгдон улыбнулся ей. — Да, так и есть. Амбра вернулась к окну и уставилась на ромбовидный квартал. Лэнгдон тоже смотрел на него, представляющий из себя автопортрет Уинстона — странно сформированное полотно, которое озадачило его с тех пор, как сегодня Уинстон показал его — неуклюжая дань работе Миро. «Эдмонд попросил меня создать автопортрет, — говорил Уинстон, — и вот что я придумал». Лэнгдон уже решил, что глазное яблоко рядом с центром картины — основное произведение Миро — почти наверняка указывает точное место, где существовал Уинстон, место на планете, из которого Уинстон смотрел на мир. Амбра отвернулась от окна. Она выглядела одновременно и радостной, и ошеломленной. — Автопортрет Уинстона — это не Миро. Это карта! — Точно, — подтвердил Лэнгдон. — Учитывая, что Уинстон не имеет телесной и физической формы, его автопортрет, по понятным причинам, скорее связан с его местоположением, а не с физической формой. — Глазное яблоко, — сказала Амбра. — Это точная копия Миро. Но есть только один глаз, может быть, он означает место расположения Уинстона? — Я подумал то же самое. — Лэнгдон повернулся к пилоту и спросил, может ли он снизиться на вертолете ненадолго над одним из двух маленьких парков в квартале Уинстона. Пилот начал спускаться. — О, боже, — выпалила Амбра. — Мне кажется, я знаю почему Уинстон выбрал именно стиль Миро для подражания! — Да? — Дворец, над которым мы только что пролетели, это дворец Педральбес. — ^Pedralbes? — переспросил Лэнгдон. — Это не название… — Да! Один из самых известных рисунков. Уинстон, вероятно, исследовал этот район и нашел местную связь с Миро! Лэнгдон должен был признать, что у Уинстона удивительная креативность, и он почувствовал странную радость от перспективы воссоединения с искусственным интеллектом Эдмонда. Когда вертолет опустился ниже, Лэнгдон увидел темный силуэт большого здания, расположенного именно в том месте, где Уинстон нарисовал свой глаз. — Смотрите… — показала Амбра. — Должно быть, это оно. Лэнгдон напрягся, чтобы лучше рассмотреть здание, скрывавшееся за большими деревьями. Даже с улицы оно выглядело ужасно. — Свет не горит, — сказала Амбра. — Думаете, мы можем войти? — Здесь наверняка кто-то есть, — сказал Лэнгдон. — Эдмонд должен иметь штат под рукой, особенно сегодня. Когда они понимают, что у нас есть пароль Эдмонда — я подозреваю, что они должны постараться помочь нам запустить презентацию. Пятнадцать секунд спустя вертолет коснулся большого полукруглого парка на восточной границе квартала Уинстона. Лэнгдон и Амбра выскочили, и вертолет мгновенно поднялся, быстро направляясь к стадиону в ожидании дальнейших инструкций. Они поспешили по темному парку к центру квартала, пересекли небольшую внутреннюю улицу, Passeig dels Tillers, и перебрались в лесной массив. Впереди в окружении деревьев они заметили силуэт большого и громоздкого здания. — Свет не горит, — прошептала Амбра. — И забор, — сказал Лэнгдон, нахмурившись, когда они подошли к ограждению из кованого железа шириной в десять футов, опоясывающему весь комплекс. Он заглянул через планки, не в силах увидеть здание целиком в зарослях деревьев. Его смутило, что вообще не горит свет. — Туда, — сказала Амбра, указывая на двадцать ярдов вдоль забора. — Я думаю, что это ворота. Они поспешили вдоль забора и увидели внушительный входной турникет, который был надежно заблокирован. Рядом висело переговорное устройство, и не успел еще Лэнгдон ничего обдумать, как Амбра уже нажала кнопку вызова. На линии дважды раздался звонок и она подключилась. Молчание. — Алло? — проговорила Амбра. — Алло? В громкоговорителе не звучало никаких голосов — лишь зловещий шум открытой линии. — Я не знаю, слышите ли вы меня, — сказала она, — но это Амбра Видаль и Роберт Лэнгдон. Мы близкие друзья Эдмонда Кирша. Мы были с ним сегодня вечером в момент убийства. У нас есть информация, которая будет чрезвычайно полезна Эдмонду, Уинстону и, я считаю, всем вам. Раздался отрывистый щелчок. Лэнгдон сразу же положил руку на турникет, который свободно повернулся. Он выдохнул. — Я же сказал, что кто-то есть внутри. Вдвоем они поспешно прошли через охранный турникет и двинулись сквозь деревья к затемненному зданию. Когда они подошли ближе, на фоне неба выделялся контур крыши. Возник неожиданный силуэт — пятнадцатифутовый символ, установленный на вершине крыши. Амбра с Лэнгдоном слегка замерли. «Что-то здесь не так, — подумал Лэнгдон, глядя на безошибочный символ над ними. — У компьютерной лаборатории Эдмонда гигантское распятие на крыше?» Лэнгдон сделал еще несколько шагов и исчез за деревьями. В поле зрения появился весь фасад здания, и это был удивительный вид — древняя готическая церковь с большим розовым окном, двумя каменными шпилями и элегантным дверным проемом, украшенным барельефами католических святых и Девы Марии. Амбра выглядела испуганной. — Роберт, думаю, мы просто оказались на территории католической церкви. Мы не в том месте. Лэнгдон заметил знак перед церковью и начал смеяться. — Нет, я думаю, мы находимся в правильном месте.