Когда американский профессор прогуливался в саду, она не могла не улыбнуться тому, как он перебросил фрак через плечо и закатал рубашку, оставляя напоказ часы с Микки Маусом. — Привет, — сказал он, совершенно опустошенный, несмотря на перекошенную усмешку на лице. Пока они вдвоем гуляли по саду, офицеры Гвардии держались поодаль. Амбра рассказала Лэнгдону о своем разговоре с принцем — про извинения от Хулиана, про его заявления о невиновности и предложении прервать помолвку и начать встречаться заново. — Воистину прекрасный принц, — сказал Лэнгдон шутя, хотя голос его звучал с искренним восхищением. — Он беспокоился обо мне, — сказала Амбра. — Сегодня было тяжело. Он хочет, чтобы я сразу прилетела в Мадрид. Его отец умирает, а Хулиан… — Амбра, — тихо сказал Лэнгдон. — Тебе не нужно ничего объяснять. Тебе надо идти. Амбра подумала, что она чувствовала разочарование в голосе, и глубоко внутри она чувствовала его тоже. — Роберт, — сказала она, — могу ли я задать тебе личный вопрос? — Конечно. Она колебалась. — Для тебя лично… достаточно законов физики? Лэнгдон оглянулся, как будто ожидал совершенно другого вопроса. — Достаточно, в каком смысле? — Достаточно духовно, — сказала она. — Достаточно ли жить во вселенной, законы которой спонтанно создают жизнь? Или ты предпочитаешь… Бога? — Она замолчала, смутившись. — Извини, после всего, через что пришлось сегодня пройти, знаю, это странный вопрос. — Ну, — рассмеявшись, отвечал Лэнгдон, — я думаю, что для хорошего ответа на этот вопрос мне нужно хорошенько выспаться. Хотя, пожалуй, в нем нет ничего странного. Люди все время меня спрашивают, верую ли я в Бога. — И как ты отвечаешь? — Отвечаю как есть, — сказал он, — говорю им, что для меня вопрос о Боге заключается в понимании разницы между кодами и закономерностями. Амбра окинула его взглядом. — Не уверена, что улавливаю мысль. — Коды и закономерности — понятия очень разные, — отвечал Лэнгдон. — Многие путают одно с другим. В моей работе крайне важно понимать их фундаментальное различие. — И в чем же оно? Лэнгдон остановился и повернулся к ней. — Закономерность — строго организованная последовательность. В природе она находится во всем — в расположенных по спирали семенах в цветках подсолнуха, в шестиугольной форме пчелиных сотов, в кругах на воде пруда, когда выпрыгивает рыба, и т. п. — Понятно. А коды? — Коды особенные, — сказал Лэнгдон подчеркнутым тоном. — Коды, по определению, должны нести информацию. Они должны не просто формировать закономерности — коды должны передавать данные и передавать смысл. Примеры кодов включают в себя письменный язык, музыкальные записи, математические уравнения, компьютерный язык и даже простые символы, такие как распятие. Все эти примеры могут передавать смысл или информацию таким образом, как не могут расположенные по спирали семена в цветке подсолнуха. Амбра уловила уловила общую идею, но не то, как она связана с Богом. — Еще одно различие между кодами и закономерностями, — продолжал Лэнгдон, — в том, что коды в живой природе не встречаются. Нотная грамота не растет на ветвях деревьев, а символы не вырисовываются на песке сами. Коды — намеренное порождение развитого сознания. Амбра понимающе кивнула. — Значит, за кодами всегда кроется намерение или умысел. — Именно так. Коды не возникают естественным путем; их нужно кому- то создать. Амбра помедлила, глядя на него. — А как насчет ДНК? На губах Лэнгдона появилась улыбка профессионала. — В точку, — сказал он. — Генетический код. В том и парадокс. Амбра ощутила озарение. Генетический код явно содержит данные — конкретные указания, как строить организмы. По логике Лэнгдона, это могло означать лишь одно. — По-твоему, ДНК создана разумом? Лэнгдон вытянул руку, как бы в шутку защищаясь. — Полегче, тигрица! — сказал он смеясь. — Ты ступаешь на опасную территорию. Позволь мне сказать. Я с детского возраста интуитивно ощущал, что за вселенной стоит сознание. Когда в математике я нахожу точность, в физике — надежность, а в космосе — симметрию, у меня нет ощущения, что я имею дело с хладнокровной наукой; у меня возникает чувство, что я вижу след чего-то живого… призрак какой-то большей силы, которая просто вне нашей досягаемости. Амбра почувствоваля силу в его словах. — Мне бы хотелось, чтобы все так думали, как ты, — наконец сказала она. — Кажется, мы много пытаемся побороть Бога. У всех есть другая версия истины. — Да, поэтому Эдмонд надеялся, что наука однажды сможет нас объединить, — сказал Лэнгдон. — По его собственным словам: «Если бы мы все поклонялись гравитации, не было бы никаких разногласий, по каким причинам она действует». Лэнгдон пяткой нацарапал неколько линий на гравийной дорожке между ними. — Верно или нет? — спросил он. Амбра озадаченно посмотрела на его каракули — простое уравнение с римскими цифрами. I + XI = X — Один плюс одиннадцать — десять? — Неверно, — немедленно отреагировала она. — А ты понимаешь, что это может оказаться правдой? — Амбра покачала головой. — Нет, твое утверждение несомненно ложное. Лэнгдон осторожно взял ее за руку и направил туда, где стоял он. Теперь, когда Амбра опустила взгляд, она увидела равенство со стороны Лэнгдона. Уравнение было перевернуто. X = IX + I Вздрогнув, она взглянула на него. — Десять равно девять плюс один, — сказал Лэнгдон с улыбкой. — Иногда нужно лишь поменять свою точку зрения, чтобы увидеть чью-то правду. Амбра кивнула, вспоминая, как она много раз видела автопортрет Уинстона, никогда не понимая его истинного смысла. — Говоря о проблеске скрытой правды, — сказал Лэнгдон, внезапно удивленный. — Тебе повезло. Там скрывается секретный символ. — Он показал. — На борту этого грузовика. Амбра подняла глаза и увидела остановившийся на красный сигнал светофора грузовик компании «Федэкс»* на авеню Педральбес. * Международная служба экспресс-доставки грузов. Секретный символ? Амбра увидела лишь вездесущий логотип компании. — Их название закодировано, — сказал ей Лэнгдон. — Он содержит второй уровень смысла — скрытый символ, который отражает движение компании вперед. Амбра уставилась в непонимании. — Это просто буквы. — Поверь мне, в эмблеме Федэкс есть очень распространенный символ — и он, оказывается, указывает путь вперед. — Указывает? Ты имеешь в виду… стрелку? — Точно. — Лэнгдон усмехнулся. — Ты куратор музея — найди пустое пространство. Амбра уставилась на логотип, но ничего не увидела. Когда грузовик уехал, она направилась к Лэнгдону. — Расскажи мне! Он рассмеялся. — Нет, однажды ты сама это поймешь, и уже точно не забудешь. Амбра собралась возмутиться, но приближались агенты Гвардии. — Мисс Видаль, самолет ждет.