— Разжигать костёр слишком опасно, — с досадой в голосе произнёс Керисар, — ночь будет холодной, Игер, но мы справимся. Другого выхода нет. — Неужели люди настолько озлоблены и напуганы, что не желают поделиться даже теплом? — с горечью прошептал Чёрное древо, бросив жалобный взгляд на крохотные огоньки деревни, игриво мерцающие вдали. С тех пор каждое утро Игер просыпался от оглушительного лающего кашля. Лекарь сильно ослаб, и путники продвигались вперёд гораздо медленнее. Поздние осенние холода нагнали шествие к Приюту морозов и с невероятной жестокостью обрушились на путников, сокрушая костры ночных стоянок, без которых отныне невозможно дожить до рассвета. «Рыбий удел близко. Там мы сможем набраться сил и раздобыть лодку», — бесконечно скандировал Керисар, откашливая светло-жёлтые сгустки. На стоянках лекарь заваривал разнообразные лечебные травы, поддерживающие в немолодом теле стремительно затухающие силы. Невысокий бревенчатый забор ограждал периметр маленькой рыбацкой деревни. Рыбий удел с протяжным скрипом распахнул пасть тяжёлых, обитых железными щитами, деревянных ворот, выплюнув навстречу путникам трёх незнакомцев. Обросший худощавый мужчина, шедший впереди, поддерживал красными сморщенными руками растянутый кожаный ремень. За ним, противно шмыгая носом, поспевал невысокий наголо бритый юноша с длинной острогой в руках. Путники замерли перед незнакомцами. Обросший мужчина вынул из кармана потрёпанный свёрток, жадно обхватил его кончик оранжево-серыми зубами и чиркнул спичкой. Густой белый дым частично скрыл обветренное покрытое шрамами лицо. Гноящиеся глаза презрительно скользили по Игеру и Керисару. Юноша выставил ржавую погнутую вилку остроги вперёд, с ужасом покосившись на арбалет Чёрного древа. — Меня зовут Керисар, — лекарь протянул незнакомцу руку, обросший мужчина цокнул языком и смачно харкнул под ноги незваному гостю. Юноша нервно оскалился, отступив на шаг назад. Силуэты страха и ненависти плясали в его маленьких глубоко посаженных глазах. — Мне плевать на ваши имена, — прохрипел подоспевший горбатый старик, старейшина Рыбьего удела. Глубокие морщины изрезали обветренное лицо. Из-под капюшона торчали клочья спутанных седых волос. Годы высосали огонёк жизни из бледных глаз. — Раньше в Рыбьем уделе заблудшим путникам предлагали отведать рыбью похлёбку и погреться у костра в общем доме, — с холодным укором произнёс Керисар. Игер Чёрное древо слегка приподнял правое плечо, почувствовав тяжесть висящего на ремне арбалета. — Раньше, — писклявым голосом передразнил старейшина Рыбьего удела и прерывистым воплем продолжил, — сейчас наступили времена болезней и голода, и мне не нужны лишние рты. Проваливайте! Быстро! — Я лекарь, который спас от смертельного недуга Сатанитовый грот, мы идём в Приют морозов, и скоро там узнают про гостеприимство Рыбьего удела, — железная решимость Керисара волной окатила старейшину. Надув впалые щеки, бритый юноша нервно задрожал, и железная вилка остроги игриво заплясала в худых неокрепших руках. Обросший мужчина лениво жевал кончик свёртка дым-травы, перебирая руками ржавую бляху ремня. — Вот как, — старейшина нервно облизнул пересохшие губы, низко опустив голову под тяжестью сомнений, — нет, я не впущу вас в Рыбий удел, но отдам вам свою старую лодку. Подарок от рыбацкой деревушки. На большее можете не рассчитывать. Керисар слабо кивнул. Прикрыв глаза, Игер сцепил зубы и поднял лицо к тёмному предрассветному небу, где закипали чёрные тучи. Холодный ветер выдавил жалобный скрип из деревянных ворот Рыбьего удела, за которыми скрылись старейшина и его сопровождение. Спустя несколько минут на реке показалась небольшая лодка. Бритый наголо юноша причалил к берегу, спрыгнул на землю и торопливо двинулся обратно в деревню, часто с опаской оглядываясь назад. Грозная гримаса Чёрного древа преследовала юношу до самых ворот. Керисар положил сморщенную ладонь на плечо товарища: «Не держите зла, молодой человек. Не держите зла». Горегонка, словно невесомое пёрышко, подхватила старую рыбацкую лодку. Задержав дыхание, Игер вцепился побелевшими пальцами в борт судна. Его взгляд тонул в мутной серой воде. Керисар усиленно орудовал надломленным веслом, направляя лодку, отчего на жилистых руках вздулись сине-зелёные вены. Мутная серая жижа отражалась в выпученных глазах Чёрного древа. Игер сделал глубокий вдох, надолго задержал дыхание и медленно выдохнул. Бешеный стук сердца постепенно угас. Оторвав испуганный взгляд от Горегонки, Чёрное древо обхватил голову одеревеневшими руками, пытаясь побороть накатившую дрожь. — Мы не утонем, — уверенно пообещал Керисар, с трудом улыбнувшись, — судно старое, но надёжное, а я управлял лодкой и покрупнее. Когда—то мне доводилось путешествовать по Гират-реке… Нос рыболовного судна резко подпрыгнул вверх, отчего лекарь, потеряв равновесие, грохнулся на дно лодки, придавив ноги Чёрного древа. Игер, нервно вцепившись в плечо Керисара, помог лекарю подняться, когда нечто сильно ударило в правый борт лодки. Судно опасно качнулось из стороны в сторону. Керисар поудобнее перехватил надломленное весло, внимательно всматриваясь в серые воды Горегонки, Чёрное древо с резким выдохом сдёрнул с плеча арбалет, но повторной атаки не последовало. — Подводные валуны или обломки потопленной лодки, — спустя час молчания предположил лекарь, наблюдая, как Игер неловко орудует единственным веслом. — Старейшина Рыбьего удела посмеялся над нами, когда подарил эту лодку, — пробурчал Чёрное древо сквозь сцепленные зубы, — подобные оскорбления нельзя забывать. — Лучше умереть на холоде в разбитой лодке, но на пути к заветной цели, чем остаться в живых наедине с неосуществлёнными мечтами, — ободряюще произнёс Керисар, указав рукой на горизонт, где терялся между холмами тонкий хвост Горегонки, — не вини старейшину Рыбьего удела, Игер. Даже за старую лодку трусливый старик достоин благодарности. Чёрное древо обречённо кивнул, окунув в мутную воду лопасть весла. Керисар поудобнее закутался в меховой плащ и тихонько запел: «город Сердце прими же меня, я пройдусь по Артерии, где украшенья, меха, оболью сердце огнём, подкинув в душу полени, и тихонечко выйду по Вене». Холодный ветер с ревностью обрушивался на стояночный костёр, разведённый за вытащенной на берег лодкой. Путники поужинали наскоро, постоянной укрываясь от ледяных порывов. Под тоскливое шипение Горегонки Игер караулил первую половину ночи, а когда Керисар сменил его, мгновенно провалился в сон, в котором подаренное судно переворачивалось раз за разом, хороня Чёрное древо в серой мутной воде. — Керисар, расскажи о касте лекарей из Лунных копий, — попросил Игер, когда уставший лекарь передал ему весло. Чёрное древо опустил надломленную лопасть в воду, вглядываясь в горизонт, тонущий в предрассветном сумраке. — Каста лекарей, — выплюнул Керисар и подул на покрасневшие от холода пальцы, — южнее города Сердце стоит крепость с тремя длинными белыми башнями, которые именуют Лунными копьями. В давние времена по-настоящему сведущие в медицине лекари основали там орден, поклявшийся защищать людей от болезней, опустошающих целые города. Орден действительно спасал тысячи жизней, но вскоре обрёл невероятное влияние, которое спустя поколение и погубило его. Лекари начали требовать огромную плату за свои услуги, помогая лишь людям из известных семей, а их познания в медицине со временем истлели. — Почему потерявший собственное предназначение орден до сих пор не распался? — Игер непонимающе пожал плечами. — Былая слава вселяет в людей надежду, — вздохнул Керисар. Лекарь снял капюшон и медленно провёл ладонью по остаткам седых волос, — когда город Сердце взял власть над остальными крупными поселениями, гиарх ордена заключил соглашение с господствующим советом, и с тех пор каста лекарей из Лунных копий действует от имени самого города Сердце, а значит обладает той же непрекословной властью. А не так давно у касты появилась собственная армия – лунное братство, состоящее из ожесточённых бедняков. — Так быть не должно, — Чёрное древо отрицательно замотал головой, — каста лекарей осадила Сатанитовый грот, и никто ей не возразил. В городе Сердце рано или поздно узнают о незаконной осаде… — И закроют на это глаза, — подхватил Керисар, окатив Игера сочувственным взглядом, — город Сердце в подобных делах полностью доверяет касте, которая смело воплощает собственные амбиции. И к кому же люди могут обраться за помощью? — К ордену Надёжной руки, — уверенно ответил Чёрное древо. Лекарь слабо пожал плечами, устремив задумчивый взгляд к серому небо. Повисла гнетущая тишина, перебиваемая шумом ветра и шепотом Горегонки. Игер, опустив голову, принялся грести усерднее, отчего ноющая боль окутала руки. — Орден Надёжной руки, — облизнув пересохшие губы, Керисар нарушил молчание, — девять лет назад он разгромил армию Велгера Чернозубого, но после победы над узурпатором никаких новых вестей об ордене я не слышал. — Самая знаменитая армия не могла исчезнуть бесследно, — с усмешкой парировал Чёрное древо, перехватив поудобнее весло, — я мечтаю встретить гирата ордена Надёжной руки и рассказать о несправедливости, которая царствует в наших краях. — У тебя благие намерения, Игер, — Керисар согласно кивнул, — но помни, что независимо от исходного предназначения любое объединение людей всегда стремится к одной цели – к власти, а значит порой несправедливость бывает выгодна подобным орденам, гильдиям и кастам. Чёрное древо молча опустил голову, уперев задумчивый взгляд в сложенные на дне лодки полупустые походные мешки путников. Керисар сложил руки на груди и прикрыл глаза, затем вполголоса добавил: — Я – маленький человек, Игер. Меня не интересует борьба за медленно погибающий мир. Я хочу просто помогать людям. Горегонка ласково волочила судно на юго-запад. За несколько дней Чёрное древо приловчился грести и управлять лодкой не хуже Керисара. Лекарь всё чаще доверял единственное весло Игеру, а сам мгновенно погружался в сон, часто прерываемый лающим кашлем. — Приют морозов? — Чёрное древо легонько ткнул лекаря в плечо, — смотри, Керисар, мы приплыли? — Нет, мой друг, — лекарь внимательно присмотрелся к горстке разбросанных вдоль берега Горегонки деревянных покосившихся домов, — Сломанный рог. До Приюта морозов осталось около трёх дней пути. Причаливай, Игер. Нужно осмотреться и отдохнуть. Мёртвая, покрытая инеем, трава хрустела под сапогами. Вдали поскрипывала под напором ветра деревянная ограда, из распахнутых дверей доносился тоскливый свист. Игер замер напротив единственного дома, из трубы которого слабо струился дым. Чёрное древо вскинул арбалет, сбросив с плеча на землю походный мешок. Он неуверенно сделал несколько шагов вперёд и замер, усиленно прислушиваясь. — Ты родился в праздник сташкурых быков, — донесся ласковый голос, — твой отец забил самого огромного быка во всей деревне, и тебя искупали в его благородной крови. Чёрное древо медленно двинулся на звук, осторожно ступая по усеянной ветками и соломой земле. Около ограды из вбитых в землю деревянных кольев Игер присел на одно колено и внимательно присмотрелся к захламлённому дворику. — Ты вырастешь мудрым и могучим воином, поступишь на службу в орден Надёжной руки или наденешь бардовый плащ, — на скамейке около входа в дом сидела женщина, обхватив худыми руками дрожащие плечи и раскачиваясь из стороны в сторону, — я всегда буду гордиться тобой, мой мальчик. Чёрное древо поднялся в полный рост, опустив ствол арбалета. Он широкими шагами двинулся к приоткрытой железной калитке, намеренно громко топая. Трава захрустела под ногами. Заметив его, женщина вскочила на ноги и бросилась бежать, но, запутавшись в длинной груботканой рубахе до самых ступней, упала на землю и жалобно застонала. Подоспевший Игер протянул ей руку, но, увидев арбалет, женщина вскрикнула и судорожно застучала грязными босыми ногами, отгоняя Чёрное древо. — Спрячь оружие, Игер, — сложив у рта руки, крикнул Керисар и согнулся в приступе кашля. Чёрное древо перекинул ремень через плечо, убрал арбалет за спину и неловко шагнул назад. Женщина вскочила на ноги и через мгновение скрылась в доме. — Она сильно напугана, — с сочувствием виновато произнёс Игер, когда лекарь подошёл к толстой двери, обитой кожей сташкурого быка. Над входом висел огромный бычий череп, чьи пустые глазницы с презрением и угрозой смотрели на незнакомцев. Длинные и толстые рога домашнего оберега грозно нависали над путниками. — Мы поможем ей, — коротко бросил Керисар и аккуратно толкнул дверь плечом. Протолкнувшись через занавешенный бычьими шкурами дверной проём, Игер оказался просторной комнате. Слева от огромной каменной печи исходило дружелюбное тепло, в центре расположился длинный покрытый коричневой краской деревянный стол, на котором стоял металлический подсвечник. Холодный пол покрывали толстые шкуры. А справа четверть комнаты занимала широкая кровать, в углу которой забилась женщина, подтянув изодранные колени к груди и обхватив их посиневшими от холода руками. Большие красивые глаза покраснели от слёз, которые оставили размытые полосы на испачканных чёрной сажей впалых щеках и острых скулах. Спутанные космы светлых волос лежали на худых плечах. Испуганная беззащитная женщина с ужасом взглянула на незнакомцев и задрожала. — Тише, мы не обидим вас, — полушепотом произнёс Керисар, прислонив к стене заострённый посох, — я – лекарь из Честных петель, а молодой человек – мой помощник. Мы пришли с миром. Чёрное древо очень медленно снял с плеча ремень арбалета и бросил оружие на пол, затем отстегнул ножны с родовым кинжалом. Женщина всхлипнула и отвернулась к стене. Лекарь спокойным голосом продолжил: — Меня зовут Керисар, а моего друга – Игер. Мы идём к Приюту морозов. Дорога оказалась тяжёлой, и нам нужен короткий отдых. Прошу вас, не отказывайте нам в тёплом очаге на одну ночь. Мы не побеспокоим вас и уйдём ранним утром. После длительного молчания последовал сдавленный ответ: «Прошу, только не трогайте моего славного мальчика». Чёрное древо окинул взглядом комнату, затем, вновь вооружившись арбалетом, вышел из дому и вернулся за брошенным походным мешком. В сгустившихся сумерках Игер, поёжившись от холода, окинул взглядом пустующую деревню под названием Сломанный рог. На обратном пути Чёрное древо двинулся вдоль забора и обнаружил на заднем дворе большой бревенчатый хлев для содержания сташкурых быков, разведением которых славились западные поселения. Вскинув арбалет, Игер шагнул в темноту просторного помещения. Задержав дыхание, он по очереди внимательно осмотрел каждое пустующее стойло, и в дальнем конце хлева обнаружил две обложенные булыжниками могилы. Чёрное древо присел на одно колено, обречённо вздохнул и смахнул ладонью холодный пот со лба. Пустые глазницы двух бычьих черепов, оберегающих могилы отца и сына, пожирали Игера испытующими взглядами. «Покойтесь с миром», — хрипло произнёс Чёрное древо, низко опустив голову. После он собрал горстку соломы и вернулся в дом. — Такой маленький, а уже помогает отцу на пастбище, — восторженно рассказывала лекарю женщина, лихорадочно теребя край длинной рубахи, — мой мальчик растёт крепким и выносливым. На следующий год мы отправимся в Приют морозов. Роксимер Ледяные перста с радостью благословит его. Солома мгновенно вспыхнула в печи, и языки пламени жадно впились в подкинутые Игером дрова. Приятное тепло расползалось по дому. Керисар приступил к приготовлению овощной похлёбки. — Как вас зовут? — с наигранной улыбкой спросил у женщины Игер. Нарезая замёрзшую головку дикого лука, лекарь подавленно опустил голову и цокнул языком. — Мой мальчик плохо разговаривает, — засмеялась женщина, обнажив ровные красивые зубы, — моё имя сложно произнести. Он зовёт меня мамой. — Хорошо, — печально произнёс Чёрное древо, — а я могу вам помочь? — Нет, я ни в чём не нуждаюсь, — женщина замотала головой, и копна светлых волос закрыла испачканное сажей лицо. Она неловко собрала грязные космы в хвост и перевязала его красной тканевой лентой, — у меня есть любящий муж, здоровый сын, тёплый дом и крупное стадо сташкурых быков. О чём ещё можно просить? От миски с жидкой овощной похлёбкой валил густой пар. Игер осторожно орудовал ложкой, блаженно прикрыв глаза. Изредка попадались кусочки жёсткого мяса. Изголодавшаяся хозяйка дома довольно быстро справилась с ужином, и Керисар предложил ей добавку вместе с кружкой тайком заваренных трав, которую уставшая женщина опустошила, не задавая вопросов, и спустя несколько минут уснула, подперев голову рукой и напевая под нос колыбельную. — Чем ты её напоил? — Чёрное древо с лёгкостью поднял почти невесомое тело, осторожно переложил на кровать и накрыл шерстяным одеялом. — Отваром снотворных трав, — шёпотом ответил Керисар, доскребая остатки похлёбки, — она слишком истощена, ей нужен длительный сон. — Она безумна, а её близкие похоронены в хлеву, — Игер присел на край кровати. Сильно нахмурив брови, он рассудительно погладил подбородок и, собравшись с силами, тихо произнёс, — она должна присоединиться к ним. — О чём ты говоришь, Игер? — лекарь поднялся из-за стола, подошёл к двери и ненадолго скрылся за висящими в дверном проёме шкурами. Жалобно скрипнул дверной засов. — Керисар, она страдает, — Чёрное древо окинул спящую женщину сочувственным взглядом, — более сильный отвар может прекратить её мучения. — Может, но мы не убьём её из жалости, — твёрдо парировал лекарь, — понимаю, Игер, ты хочешь помочь, но каждому человеку нужен шанс начать всё с начала, и не тебе решать, как она поступит со своей жизнью в дальнейшем. Хозяйка дома по-детски всхлипнула во сне и перевернулась на другой бок. Едва Чёрное древо приоткрыл рот, чтобы воспротивиться лекарю, Керисар предостерегающе взмахнул рукой и приглушённо произнёс: — Однажды, спасая Коймдара, я наугад подпилил одну из верёвок на виселице. И в день казни тебе повезло больше, чем контрабандисту. Второй шанс достался вам, молодой человек, поэтому, прошу вас, не отнимайте его у других. Керисар лёг спать на полу около печи, а Чёрное древо ещё долго задумчиво следил за танцем огонька свечи, пока тот не потерял свои очертания, превратившись в мутный диск. Тусклый свет Солнца с трудом пробивался через пасмурное небо. Засохшая трава звонко хрустела под сапогами путников. Лекарь и его помощник не спеша спускались к реке, над которой клочьями нависал рыхлый туман. — Я подкинул в печь достаточно дров, — Игер выпустил изо рта густой клубок пара, — до полудня ей хватит тепла. — Хорошо, — Керисар немного отставал от молодого попутчика, — долгий сон поможет ей восстановить силы. Надеюсь, эта женщина вскоре смирится с горем. Большой обломок дерева скользил по поверхности Горегонки, сопровождаемый любопытным взглядом Чёрного древа. Подойдя к лодке, Игер не глядя швырнул в неё походный мешок, и в одно мгновение огромная тень взлетела перед ним. Он пронзительно вскрикнул, когда его отбросило мощным взмахом руки. Чёрное древо грохнулся на спину. Словно гигантская чёрная птица, с лодки спрыгнул невероятно высокий незнакомец в тёмных одеждах с лицом, полностью изрезанным татуировками диковинных символов. Безумные красные глаза скользнули по Чёрному древу, в руках сверкнули длинные изогнутые клинки. Подскочивший на подмогу Керисар ткнул недруга посохом, который спустя мгновение оглушительно лопнул, переломившись пополам. Безумный противник взмахнул кинжалами, и лекарь пошатнулся. Игер вскочил на ноги, сдёрнул с плеча арбалет, но неприятель чудовищным ударом выбил оружие из трясущихся рук. Чёрное древо рванул из ножен родовой кинжал, однако недруг молниеносно атаковал ногой в живот. Игер согнулся пополам, хватая ртом воздух, а на его затылок с размаху опустилась рукоять кинжала. Упавший на колени Керисар и чёрный плащ убегающего убийцы проплыли перед глазами, на встречу которым устремилась земля. На несколько секунд повисла полная тишина. Всхлипнув, Чёрное древо медленно втянул носом холодный воздух и ощупал пульсирующий жгучей болью затылок, а затем наткнулся взглядом на лекаря. «Прошу, только не это», — жалобно взмолился Игер и ползком добрался до Керисара, лежащего на спине. Лекарь ладонями зажал раны на животе и груди, его одежды и подаренный Белигером меховой плащ пропитались тёмной кровью. Пасмурное небо отражалось в маленьких серых глазах. Игер мёртвой хваткой вцепился в худые плечи Керисара, прижался головой к груди старика и беззвучно зарыдал, содрогаясь телом.