— Вы не нашли его??? — взвился император, заставляя главного императорского мага дрожать от ужаса. — Эта магия накрыла дворец, словно лавина, а вы так и не нашли того, кто за ней стоит??? Бесполезные олухи!!! Император рвал и метал, подстегиваемый страхом перед Ирием и грозной старухой, но изменить пока ничего не мог. Оставалось только одно: поторопить Кристофера с суженой, ведь, как доложили евнухи, кольца на его пальце уже не было… *** Ветер трепал волосы Кристофера также неистово, как и его длинный чёрный плащ, а Эвери дрожала этими порывами, но вовсе не от холода, а от страха. Ведь принц узнал о ее магии!!! Как она могла быть настолько беспечной? Зачем сняла браслет??? Новость о магическом супружестве с Кристофером слишком выбила ее из колеи… Он привел ее на вершину одной из смотровых башен, откуда открывался великолепный вид на дворцовые территории и добрую половину всей столицы. Наверное, во дворце не нашлось более уединенного и надежного места для откровенного разговора. А в том, что Эвери придется быть откровенной сейчас, она ничуть не сомневалась, и это повергало ее в тяжелое состояние страха. Как ни странно, но это был именно страх отвержения. Страх оказаться той, кого принц с отвращением назовёт проклятой… Девушка так много слышала этого в своем прошлом, что уже не сомневалась в том, что так и будет. И это даже без того, что кольцо признало ее парой принца. Ему, наверное, омерзительно даже стоять рядом с ней... Эвери опустила голову, когда услышала ожидаемые слова. — Значит, ты всегда был сильным магом, Эвери? — голос Кристофера был холодным, но даже в этом ледяном холоде девушка смогла расслышать прорывающиеся нотки обиды и разочарования. — Почему ты… обманул меня? Эвери читала между строк. «Как ты мог предать меня, когда я столько раз тебя спасал и выручал? Как ты мог???» — именно это слышал ее взбудораженный разум, слушая слова принца. Ее голова опускалась всё ниже. — Я… проклят… — прошептала она с обреченной хрипотцой в голосе. — Моя магия — это зло… По крайней мере, так всегда говорили родители и знахарка. Именно поэтому мне было приказано носить удерживающий её браслет… Кристофер был удивлен, но наконец-то понял причину того, почему Аскольд де Рошхэн так отчаянно не хотел выпускать Эвери из замка: он знало о магии сына и… скрывал ее. Но почему? С таким невероятным даром можно было бы взойти на самую вершину славы и стать, например следующим главным магом… Однако, магия мальчика действительно была необычной. Ощущения соприкосновения их сил были удивительны, и Кристоферу вспомнилось, как их магии слились в один поток меньше часа назад. Правда, эта картина принесла воспоминания и о злополучном кольце на пальце Эвери, и Кристофер сильно побледнел. Нет, они не могли быть парой. Это же исключено!!! Но мысли сами вдруг нарисовали перед глазами картину, как принц хватает ладонями узкое смазливое лицо своего адьютанта и пытается его поцеловать. Кристофера тут же пробрала дрожь откровенного ужаса и отвращения. Он невольно опустил взгляд на губы мальчика и нервно сглотнул. Проклятье! Даже губы Эвери вдруг напомнили принцу податливые и нежные губы прекрасной незнакомки… Глава 57. Тайна прекрасной незнакомки... Кристофер велел Эвери не покидать комнаты, завалил его книгами и поспешил в библиотеку — разбираться. Он был так погружен в свои мысли, что не замечал ни слуг, ни придворных, с опасением кланяющихся ему при встрече. Эвери пугал. Своей силой и своей… избранностью кольцом. Проклятье! Да это же просто дичь дичайшая!!! Кристофер так громко зарычал, сворачивая в очередной коридор, что проходивший мимо евнух в длинных темно-серых одеждах едва не умер от сердечного приступа. В библиотеке принц начал отчаянные поиски информации о парности и о способности артефакта-кольца к избранию суженой. Да где это видано, чтобы парой был мужчина??? Листая очередной фолиант, Кристофер неожиданно наткнулся на описание… антимагических браслетов, которые были распространены во времена прошлой династии, но пользовались ими только многочисленные потомки императорского рода, ведь они обладали запредельной силой, могущей причинить вред окружающим. Кристофер был очень удивлен, впервые в жизни прочитав о том, что прежняя правящая династия была гораздо более могущественной, чем его род. Обычно в рукописях не упоминали таких подробностей, ведь это означало унижение нынешнего правления, а писцы не могли себе этого позволить. Наверное, принц выбрал слишком старый том! Но описание браслетов так его увлекло, что он даже забыл о цели своего прихода, а когда перевернул страницу, на рисунке узнал… артефакт с руки Эвери! Что??? Вывод напрашивался вполне очевидный: своей силой и наличием браслета мальчик очень напоминал… прямого потомка Ирия Безжалостного де Гуарран. Но это же абсолютно невозможно! Всех потомков истребили, а Эвери относился к роду, не имеющему никакого отношения к прежней династии. Что-то не складывалось… Однако, если об этом предположении узнает отец, мальчику не жить… Это осознание заставило Кристофера покрыться испариной от ужаса. Вновь и вновь одна только мысль о потере Эвери вызывала в нем настолько бурные эмоции, что… он действительно начинал допускать мысль, что в какой-то степени он к нему глубоко привязан, а это означало… О нет! Ничего это не означает! Он — парень!!! Принц так разозлился на собственные мысли, что со всей силы ударил по крепкому деревянному столу, приложив его еще и магией, так что тот с жалобным треском разломился надвое, и древние рукописи рассыпались по полу, словно ненужный хлам. Все чаще при мысли о мальчике его посещало странное и пугающее томление, вызванное неисчезающей и явно сверхъестественной тоской по той самой сладкой таинственной незнакомке, которую он встретил в доме празднования. Эти чувства подогревались магией, что приводило Кристофера в большое недоумение. При чем здесь она и Эвери? Что за бредовые ассоциации! Это же уже ни в какие ворота!!!! Принц прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, а ее образ очень ярко и подробно всплыл перед его глазами, заставляя сердце вздрагивать и неистово стучать в груди. У нее был аккуратный небольшой нос, узкие, но очень чувственные губы, тонкая шея и, на удивление, крепкие плечи. Волосы, кажется, были светлыми. Да, точно! Кристофер вспомнил, что видел золотистую волнистую прядь, выбившуюся из прически, а ее грудь... Стоп! Память сыграла с принцем злую шутку, заставив его позабыть о том, что у незнакомки была ненастоящая грудь, словно… она желала привлечь к себе внимание, но стеснялась своих скромных форм. Крис нахмурился, мысленно разглядывая девушку (чтобы не думать об Эвери), но одна коварная мыслишка всё-таки пробралась в его разум, сигнализируя о том, что девушка… очень похожа на его адъютанта. Цвет волос, видимые черты лица, грудь… Очередная безумная догадка накатила так внезапно, что Кристофер пошатнулся и едва не упал. Мысли завертелись волчком, выхватывая из памяти один за другим факты и складывая их в цельную картину, и вскоре перед ним предстала совершенно сумасшедшая теория, из-за которой его тело наполнилось магией в небывалом объёме, угрожая сжечь напрочь всю дворцовую библиотеку, но магический выброс быстро перерос в спонтанное перемещение, и Кристофер молниеносно растворился в воздухе, тотчас же появившись перед глазами ошеломлённого полуголого Эвери, нежащегося в огромной бадье с горячей водой… *** Эвери устала. Попросив слуг притащить ей бадью для купания, она с наслаждением сбросила с себя одежду, размотала уже бесполезную тряпку на руке и высвободила свою скромную грудь от удушающих бинтов. Дверь была надежно заперта, и девушка радовалась такому простому способу расслабиться, потому что у нее уже просто не хватало никаких моральных сил выносить возникшее напряжение. Нырнув в воду, она расставила руки в стороны, держась за края бадьи, и откинула голову назад. Светлые волосы с кудряшками, появившимися из-за повышенной влажности, обрамляли ее лицо ореолом, делая похожей на Ангела, а на руке поблескивало кольцо, принесшее столько страхов и неприятностей в ее жизнь. Когда Кристофер вдруг появился в комнате, он застал ее именно такой. Принц замер, поразившись красоте возникшей картины, и что-то неистово ёкнуло в его груди, когда он пробежался взглядом по тонкой шее, крепким, но изящным плечам, по гладкой смуглой коже и по копне золотых кудрей вокруг юного лица. А еще были ресницы — длинные, темные, такие женственные… Эвери распахнула глаза, и Кристофер тотчас же очнулся, выныривая из порочного созерцания и чувствуя, как лицо вспыхивает от стыда, а пальцы сжимаются в неистовом желании ударить самого себя. Глаза Эвери расширились, и она стремительно погрузилась в воду по самый подбородок, надеясь, что сквозь мыльную пену невозможно разглядеть торчащие миниатюрные холмики груди. Сердце заколотилась, но магия тотчас же вынырнула из ее тела и полетела навстречу… суженому. Крис почувствовал это магическое прикосновение и побледнел, а потом решительно схватил с пола какую-то тряпку и подошел вплотную к бадье, сверля адъютанта ледяным взглядом. — Замри и закрой глаза! — потребовал он жестко, и Эвери не оставалось ничего, как подчиниться. Чувствуя, что начинает дрожать, она стойко перенесла падение себе на голову тряпки, прикрывшей сверху пол-лица, а принц приблизился вплотную, внимательно разглядывая нос, губы и шею своего подопечного. Чем дольше он разглядывал, тем бледнее становился. Чем дольше его глаза скользили по тонким губам, тем острее он начинал осознавать, что именно их он целовал в доме празднования и что именно эта «девушка» оказалась его незримой мечтой… — Это… был ты??? — прорычал он сквозь стиснутые зубы, и прозвучало это с такой яростью, что Эвери стремительно сорвала с головы ткань и посмотрела на принца с ужасом. Его черные глаза действительно запылали, и девушка впервые в жизни увидела, как плавится магия в чьих-то зрачках. — Отвечай!!! — взревел Кристофер. — Это ты... переоделся женщиной и пришел ко мне в доме празднования??? Эвери вздрогнула и стала медленно зеленеть, понимая, что ее безумие раскрыто и что ей, наверное, теперь не жить, но была вынуждена утвердительно кивнуть. На Кристофера было страшно смотреть. Он сжал кулаки до громкого хруста, стиснул челюсти так, словно хотел раскрошить все зубы, а его магия — боевая, устрашающая, мощная — вырвалась из его тела с намерением, похоже, уничтожить то существо, которое так глубоко его оскорбило, однако… ничего не произошло.