– А что случилось? – хохотнул Олег, с ненавистью наблюдая за уходящим Павлом. – Кабаны, – «гений» махнул рукой. – Там, целая компания. – Надо бы предупредить девчонок, – Олег заторопился назад, – а то уйдут в лес, ищи потом их кости. – Слишком мрачно, – вздрогнул «гений», – но в целом вы правы. Только я тоже, с вашего позволения, наберу воды и заодно сам напьюсь. И Дмитрий ушел следом за Ворониным. Олег остался один, он огляделся по сторонам. – Все в порядке, – облегченно вздохнул Тихомиров и направился к навесному мосту, возле которого его ждал сын. – Где они? – Олег вышел из джунглей и направился к сыну. – Осторожно, – он протянул пакеты, – не пролей. Где женщины? – Ушли писать, – Влад моментально присосался к одному пакету, громко чмокая и обливаясь, начал пить воду. – Давно? – Тихомиров был взволнован. – С полчасика, – Влад оторвался от воды. – А что? – С полчасика? – теперь в глазах Олега уже явно читался испуг. – С полчасика?! – взревел он, толкнув сына в плечо. – Ты почему их отпустил одних? Почему не искал? Куда они пошли? – Туда, – парень покраснел. – Я… я… не подумал. Я подумал, что может… по-большому… – лепетал он, шагая за отцом. Тихомиров-старший забежал в джунгли и огляделся по сторонам. – Иди к мосту, – приказал он Владу. – И носа оттуда не показывай! Быстро! Парень кинулся назад, едва не упав, зацепившись ногой за ногу, а Олег кинулся прямо. – Олеся! – заорал он, останавливаясь. – Олеся! – Что случилось? – Дмитрий добежал до моста и застал Влада в слезах. – Женщины пропали, – пискнул парень, шмыгая носом. – Давно? – Дмитрий опустил пакет с водой и прислонил его к камню. – Давно? – Минут сорок, – Влад поднял на «гения» красные глаза. – Я правда не виноват, я думал, они… по-большому. – Где отец? – Дмитрий огляделся. – Ушел их искать. – Куда? Влад махнул рукой, и Дмитрий тут же рванул к джунглям. – Не вздумай отсюда уходить! – крикнул он напоследок и скрылся в лесу. Глава 24 Дырявый бревенчатый пол, полное отсутствие мебели и яркий свет в глаза, просочившийся сквозь огромные щели в стенах. Аня лежала на боку и вяло наблюдала за маленьким паучком, копошившимся в углу. Несмотря на бросающуюся в глаза убогость обстановки, чистота в помещении (назвать этот сарай «домом» язык не поворачивался) была удивительная. Конечно не считая паучка. Аня откинулась на спину и тяжело вздохнула – что ее ждет? Какие еще фокусы приготовил Ия? Аня из последних сил сдерживала подступающие к горлу слезы. Предательство Сергея, предательство Ия. Вся жизнь превратилась в сплошной комок предательств. Говорят, что и к этому можно привыкнуть. Говорят. Но все равно всякий раз чертовски больно, когда родной человек продает тебя «за двенадцать сребреников». Хотя если продали Иисуса, то к чему такие метания – «За что?», «Почему?» и «Зачем?». Аня согнула руку в локте и поморщилась от тупой боли. Вот уже неделю ее обкалывают какой-то гадостью, скорее всего наркотиками. Зато после укола отступает душевная боль, воля засыпает, мозги превращаются в кашу, сердце в камень, а мышцы в кисель. Аня приподняла голову, и комната тут же поплыла перед ее глазами. Отвратительное ощущение, знаете ли, словно после ведра алкоголя, принятого на грудь без закуски. Аня без сил повалилась на спину и закрыла глаза, не хотелось вспоминать, не хотелось дышать, не хотелось жить. Но организм штука сволочная, и, как только ему становится лучше, он начинает требовать воды, еды и эмоций. Первых двух пунктов не было, зато эмоций предостаточно. Бери не хочу. Аня снова попыталась сесть, и на этот раз успешнее. Пол уже не норовил сделать полный круг и остановиться над ее головой. Он просто апатично покачался туда-сюда и затормозил. Аня в первый раз за неделю пришла в себя, она приподнялась сначала на колени, потом, хватаясь руками за стены, на ноги. Оказалось, что в этом странном сарае есть еще одна комната, которую Аня заметила только сейчас. Шатаясь, с заплетающимися ногами Аня сделала нетвердый шаг вперед и удержала-таки равновесие. Первая победа над собой придала девушке уверенности, хорошо ли, плохо ли, но она доплелась до второй комнаты и остановилась, прижавшись головой к дырявой стене. Комната была пуста, за исключением горшка с водой, лепешки странного цвета и пучка зелени, лежавшего прямо на полу. Аня выпила всю воду, чуть откусила местного хлеба и заела листочком зелени. Теперь, когда она была относительно сыта, пришло время для раздумий. Итак, когда ее закатали в ковер и вынесли в неизвестном направлении наемники Ия, Аня была в шоке. Нет, она была буквально в прострации. Потом ее, словно куль с землей, загрузили в машину, особо не церемонясь, бросили на заднее сиденье, и автомобиль тронулся в неизвестном направлении. Ее не били, не ругали, даже пальцем не тронули, но пару раз в день что-то кололи в вену. И Аня становилась спокойной и покладистой. Спокойная и покладистая, она села в самолет, спокойно и покладисто позволила встретить себя незнакомым мужчинам в чужой стране и так же спокойно села к ним в машину и поехала черт знает куда. И вот теперь она в этом доме. Тяжелые шаги, скрип единственной наружной двери. Аня отползла в самый дальний угол и сжалась в комок. Старуха, опрятно одетая, в длинной цветной юбке и с платком на голове, уверенно прошла по комнатам. Наконец увидев пленницу, знаком позвала ее за собой. В ее взгляде не было ни злобы, ни ненависти, а скорее пренебрежение и равнодушие. Аня поднялась на ноги и уже совсем уверенной походкой последовала за старухой. Едва она миновала входную дверь, как тут же с оглушительным визгом упала на землю. – Черт, – воскликнула Аня, удивленно задрав голову. Оказывается, домик висел над землей на высоте около метра. Странного вида колышки поддерживали и без того хрупкую конструкцию. Потирая ушибленное место, Аня медленно поднялась и увидела смеющуюся старуху на последней ступеньке деревянной, полупрогнившей лестницы. Рядом с ней полукольцом стояли ребятишки разных возрастов. Человек пятнадцать. Взрослого населения пока видно не было. – Вы мать Ия? – наконец сообразила Аня и облегченно улыбнулась. Похоже, муж выполнил свою угрозу и отправил ее в глухую деревушку где-то у черта на куличках. Но это плюс, так как вряд ли здесь найдется местный бордель, где ее заставят работать, а этого Аня боялась больше всего. Старуха удивленно взглянула на Аню и знаком дала понять, что не понимает, о чем та говорит. – И как мы будем общаться? – Аня всплеснула руками. – Ты не будешь общаться, ты будешь работать, – мужской голос за спиной, глухой и тяжелый. Аня медленно, словно отодвигая момент знакомства, повернула голову. Высокий и худой, в одних замасленных джинсах и с давно не чесаной головой, мужчина смотрел на нее с нескрываемой неприязнью. – Я местный глава. – В общем-то он сносно говорил по-английски. – Здравствуйте. – Аня не знала, что делать дальше. – Ты – падшая женщина, изменившая мужу, – продолжил этот странный мужик. – Тебя надо бы убить, – он сделала паузу, – но твой муж – добрый человек и отдал тебя нам. В предчувствии недоброго у Ани замерло сердце. – Ты будешь работать здесь до самой смерти, тебе дадут дом и все необходимое. Но никогда ни один мужчина больше не дотронется до тебя пальцем, вот это и будет твое наказание. Аня едва не взвыла от восторга. Слава богу, сейчас страсти улягутся, а потом она сбежит! – И даже не пытайся отсюда сбежать, – «глава» словно прочел ее мысли. – Наша деревня окружена бурной рекой с одной стороны, высокой горой – с другой, непроходимыми джунглями – с третьей. Ты изнеженная европейская женщина и пропадешь в этих местах, едва солнце спустится за горизонт. Здесь много диких зверей, ядовитых змей и прочих гадов. Аня опустила глаза, всем видом показывая смирение, но не поверила ни единому его слову. «Запугивает, скотина», – решила девушка, но спорить не стала. – Пойдем. – Мужчина двинулся в сторону небольшого странного сооружения, посредине которого стоял огромный котел. – Вот это твоя работа. Аня бессмысленно уставилась на потухший костер. – Я буду готовить? – сообразила девушка. – Нет, ты будешь варить пальмовый сахар. – Мужчина хлопнул в ладоши и тотчас из соседнего домика, тоже зависшего над землей, буквально вылетела пожилая женщина. – Вот она всему тебя научит! Аня взглянула на нее и улыбнулась, стараясь задобрить свою «начальницу», но женщина осталась все так же равнодушно спокойна, словно перед ней стояла не незнакомая белокурая женщина, а местная ящерица, которую она видела уже сто раз.