— Дальше, — почти прорычала Зина. — Ну а что, дальше музей закрылся… — Было видно, что наступает неловкий момент, который Любаве не очень хочется обсуждать. —…и мы стали вытаскивать нашу рубенсовскую даму из сундука! — Ольга наслаждалась моментом триумфа. — Войти туда ее пышные формы еще кое-как смогли, а вот выходить отказывались категорически. Ольга начала хихикать, а Любава Мефодьевна моментально покраснела. — И тогда в голову этой гениальной женщины, которая умудрилась застрять в сундуке, пришла идея перевернуть его, — уже в голос хохотала Ольга, Любава Мефодьевна, видимо, вспомнив всю нелепость ситуации, тоже перестала дуться и начала посмеиваться. — С огромным трудом, — сдерживая хохот, продолжила рассказ Ольга, — я все же выполнила, как мне тогда казалось, последнюю просьбу. Но и это не помогло, вот тогда-то, не понимая, что делать дальше, мы услышали звук шагов. Я выглянула из аила и увидела в темноте силуэт мужчины. Он прокрался в закрытый зал, где и выставляется принцесса Укока. Было сразу понятно, что это не охранник, те проходили до этого с маленькими фонариками, а этот шел в полной темноте, и я решила за ним проследить. — Ну а мне было страшно одной в чуме. Пусть там манекенов не было, но ведь они притаились неподалеку, а тут я — беспомощная, да еще и с сундуком на заднице. Вот я и поплелась на четвереньках за ней, — перестав хихикать, вставила от себя Любава Мефодьевна. — Этот гад был очень ловким и, пробыв там буквально несколько секунд, тут же направился обратно к выходу, я даже среагировать не успела, — сказала Ольга. — Не он ловкий, а ты некультяпая, — не упустила возможности поддеть оппонентку Любава Мефодьевна. — В общем, мужик на нее попер, молча, не издав ни звука. Я сразу поняла, что не обниматься идет. Хоть Ольга Владимировна и душнила, но была нужна мне, потому как я по-прежнему была в тисках сундука. Вот и решила ее спасать — со всей силы крутанула задницей, ну, то есть, сундуком. Он-то на меня внимания не обратил, потому получился эффект неожиданности. — Мужик этот еще и головой грохнулся об пол, причем сильно, — Ольга даже зажмурилась, вспоминая роковое падение. — Эта ненормальная давай ему пульс проверять, — продолжила Любава Мефодьевна. — От удара с меня этот сундук проклятущий свалился, но пока я поднималась, он почти успел прийти в себя. Я эту дуру за руку, и бежать, мы там пока гуляли, окно в женском туалете приметили. Первый этаж и все такое, но только мы к нему прикоснулись, предательски завыла сирена, а оно так и не открылось. — Тогда мы опять бросились в коридор, а там уже не так темно, проблесковые лампы мигают. Видим — товарищ наш очухался и уже выбегает на улицу через пожарный выход. Открыл он его заранее, что ли, а может, через него и вошел в музей. Ну мы решили его путем пойти, потому как охрану уже слышали, а он, видимо, нас тоже увидел, — вздохнула Ольга. — Это точно, — Любава Мефодьевна аккуратно потрогала свой фингал. — Я первая бежала он мне дверью и заехал, да так сильно, что у меня аж перед глазами посветлело. — Ну, а я, — словно извиняясь, сказала Ольга, — схватила со стенда огнетушитель и собиралась уже заехать ему по голове, но он трусливо смылся. — Один-один, — сказала Любава Мефодьевна и протянула боевой подруге кулак. — В расчете, — вполне серьезно, но по-прежнему не дружелюбно произнесла Ольга и ответила на приветствие. — Где зеркальце? — напомнила Зина. — Вот тут проблема, — вздохнула Любава Мефодьевна, и обе женщины как по команде потупили глаза. — Вообще-то, это не мы, — попыталась оправдаться Ольга. — Этот мужик, видимо, когда убегал, уронил его и сломал… — Между прочим, мы не могли знать, что это и есть зеркальце. Да я его так, по инерции прихватила, совершенно случайно. Ну вот кто мог предположить, что он залез в музей за тем же, что и мы? Золото там, бриллианты — это понятно, но старое зеркальце ему зачем? Еще и такое хрупкое, — размышляла Любава Мефодьевна. — Я из вредности подобрала, видя, что тот его уронил. На этих словах женщина достала из бюстгальтера, что, конечно, привело всех в изумление, поломанное зеркальце и положила на столик. Сейчас трофей состоял из палочки и отдельного кругляша. — Не очень-то похоже на бронзовое зеркальце, — засомневался Феликс, разглядывая странные вещи. — Ему две с половиной тысячи лет, — напомнила Любава Мефодьевна сочувственно, словно жалела зеркальце. — Я бы на вас в этом возрасте посмотрела. — Согласен, — кивнул Феликс. — К тому же оно в целом атипично, — тихо добавила Ольга. — В те времена на Алтае не могло быть никакого зеркала в принципе, как и самой принцессы Алтая. Вы знаете, что ученые в Новосибирске провели генетическую экспертизу ДНК и выяснили, что у мумии присутствует Y-хромосомная гаплогруппа R1а1? — Не умничай, — беззлобно сказала Любава, продолжая изучать поломанный трофей. — Ну, то есть, она европейка и как сюда попала — неизвестно, — пояснила Ольга шёпотом, словно при зеркальце нельзя было ругаться. Как на траурной церемонии, все выстроились вокруг и с лицами полными ужаса и печали смотрели на искалеченный музейный экспонат. Первым не выдержал Феликс: — Давайте сначала о том, что мы можем изменить. Камеры, я предполагаю, выключил неудачливый вор. — Ну, не такой уж он и неудачливый, — пожала плечами Зинка, — просто он раньше никогда не сталкивался с адской смесью в лице Ольги и Любавы Мефодьевны. — Можно просто Любава, — вдруг согласилась женщина. — Уже столько пройдено вместе, — вздохнула она тяжело. — По факту, — продолжил Феликс, — камеры упали. Охрана видела вас только издалека и то со спины. Искать они будут рыжую с короткой стрижкой и блондинку с длинной. — Я шатенка, — Любава беззлобно и показательно надула губы. — Значит, нам надо срочно это исправить, — согласилась Зина. — Я тут видел за углом большой круглосуточный супермаркет. А в них обычно есть что? — спросил он, пытаясь донести свою мысль растерявшимся дамам. — Что? — переспросила Ольга. — Все! — радостно ответил Феликс и выбежал из гостиничного номера. Следующие пол ночи прошли в уговорах Ольги подстричься и клятвенных заверениях Феликса, что он это умеет делать, а ей перемена имиджа будет к лицу. Откуда у него такой опыт, он говорить не стал, потому как узнай она о том, что Феликс работал парикмахером в тюрьме и стриг зеков, то никогда бы не доверила ему свою голову. Отбывая свой срок, Феликс старался научиться как можно большему и поэтому, когда ему надоело все делать одинаково и под машинку, со скуки он начал экспериментировать и даже получил кое-какие знания из книги о парикмахерском искусстве. Другая же половина ночи ушла на наведение красоты обеим дамам. Феликс очень старался, чтоб это не было слишком похоже на мужскую стрижку. Сейчас с Зиной и Феликсом в вертолете сидели две брюнетки, очень коротко подстриженные, а у одной из дам на лицо было нанесено очень много грима. Но это все забылось в тот же момент, как только вертолет приземлился в специально выделенный для него квадрат. Все взгляды были прикованы только к одному — посередине плато Акон возвышался самый настоящий парк отдыха, которому бы позавидовал любой провинциальный город. Он был так сказочно красив и так неожиданно смотрелся, что невольно вызывал целую массу эмоций от удивления до восторга. Единственный человек в вертолете, кто не поддался этой непонятной красоте, был Феликс. Вглядываясь в яркие здания парка он думал, что если ее не будет здесь, где дальше продолжать поиски, он не знает. Но в том, что он будет их продолжать, Феликс Есупов не сомневался ни на секунду. Глава 10 Начинать всегда стоит с того, что сеет сомнения. Борис Стругацкий Когда Феликс спрыгнул с вертолета, то даже забыл подать руку сопровождаемым им дамам. Было видно, что он внимательно всматривался в лица встречающих, стараясь увидеть знакомое, но безрезультатно. — Держи себя в руках, — шепнула ему Зина. — Даже если бы ты ее сейчас увидел, кидаться не стоит. Потому как если она скрывается, значит, у нее на это есть причины, и мы должны для начала их выяснить. Вертолет был полностью отдан группе факира, так как реквизит фокусника занимал очень много места. Пока рабочие выгружали его и составляли на подготовленные тележки, группа направилась по дороге из желтого кирпича к ярким воротам, над которыми огромными буквами было написано: «Парк отдыха „Создатель“». — Сюр какой-то, — буркнула Зина. — Чувство, будто направляемся в Изумрудный город. — Так изуродовать природный ландшафт это надо уметь, — вздохнула Ольга оглядываясь вокруг. Ей очень шел черный цвет и короткая стрижка. Когда Феликс показал результат своих ночных трудов, Зина искренне восхитилась, сказав, что Ольга помолодела лет на десять, но та ей, конечно, не поверила. Эта женщина вообще была до неприличия не уверена в себе и своих поступках. Все менялось, когда она начинала препираться со своей оппоненткой Любавой Мефодьевной — женщина тут же становилась бойкой и острой на язык, словно ее подменяли на дерзкую интриганку. — Вот вроде яркий красивый парк, но в центре степи, окруженный горами, смотрится жутковато, — согласилась Любава. — Это плато, а не степь, — вздохнула Ольга. — Да какая разница, не умничай, — отмахнулась от нее Любава Мефодьевна и, не удержавшись, добавила: — Вот ведь зануда. — Я рад вас приветствовать, — высокий мужчина лет пятидесяти стоял у входа. — Как я понимаю, факир Феликс Есупов со своими очаровательными ассистентками? — Он фамильярно подмигнул Зине и обворожительно улыбнулся остальным. Зина не оценила ни его улыбку, ни фальшивое обаяние, и попросту отвернулась. Любава и Ольга, напротив, расцвели и, как девчонки, заметившие понравившегося мальчика, начали нервно поправлять свои новые, одинаковые прически. — Совершенно верно, — Феликс поздоровался с мужчиной за руку. На улице было плюс пятнадцать, встречающий был в ветровке, но все обратили внимание на проступающие через нее рельефные мускулы. — Ты тоже заметил, что обслуживающий персонал здесь какой-то чересчур накаченный? Не парк отдыха, а «Мистер Вселенная», — тихо сказала Зина Феликсу, когда они пошли за администратором, представившимся Артемием. Парк поражал своим красочным величием, но при всей его красоте складывалось впечатление, что он вдруг вырос не на том месте. Это не был оазис в пустыне, который украшает ее и делает не такой бесприютной. Он вызывал ассоциации с прыщиком на лице, который выскочил неожиданно и изуродовал его одним своим появлением. Парк был обнесен красивым ярким забором, и, когда они вошли внутрь, то непроизвольно восторженно выдохнули. Широкая улица была выложена брусчаткой, а по ее сторонам стояли уменьшенные копии знаменитых зданий. Первым шел Большой театр, сокращенный до размера трехэтажного дома, но с соблюдением всех главных элементов и пропорций. Античная двухколесная колесница, запряженная четверкой коней — квадрига Аполлона — украшала и это здание, а на фасаде белели знаменитые колонны, как и положено, в количестве восьми штук. — Впечатляет? — спросил Артемий у Ольги и хитро улыбнулся. Из всех троих женщин он выбрал ее и сейчас проводил что-то вроде персональной экскурсии. — Я сам полдня стоял, когда в первый раз увидел. Но самое удивительное, что там, внутри даже зал один в один, каким он стал после реконструкции, только в меньшем масштабе. В этот момент на улице появилась девушка, балерина. Она, как всегда, была в сопровождении своего переводчика, человека бесцветного и молчаливого. Вчера на собрании он тенью сидел за ее спиной, шепча перевод ей на ухо. Сегодня на нем была бейсболка отвратительного зеленого цвета. Переводчик натянул ее почти до самых очков, что явно ему мешало. Девушка же по-прежнему выглядела очень грустной, а может, просто сосредоточенной и, не обращая внимания на компанию зевак, зашла в двери маленького Большого театра. — Госпожа Алисия Пати только прилетела и тут же начала репетировать. А у нас с вами первым по расписанию концерт, — Артемий говорил как бы со всеми, но вкрадчиво обращал окончание фраз исключительно к Ольге, словно бы он доверял ей больше остальных. — Проходить он будет здесь, — мужчина указал рукой на противоположную сторону пешеходной дороги, — но репетировать там пока нельзя, идут подготовительные работы. На другой стороне Зина увидела Екатерининский дворец в Царском селе, уменьшенный до размеров большого тронного зала. В большие окна дворца было видно рабочих, которые протягивали какие-то провода на фоне узнаваемых всеми золоченных рам и зеркал. — А пианист тоже прибыл? — спросила Зина у Артемия, присоединившись к их парочке. Администратор парка может быть очень полезным, и с ним надо было наводить контакты, а Ольга как воды в рот набрала, вот и пришлось брать все на себя. — Герман Иванович, — первый раз недовольно скривился Артемий, показывая тем самым, что данный индивид ему не нравится. — Да, устроился. Проблемный тип, скажу я вам. Сейчас должен прийти репетировать. Будет аккомпанировать нашей приме завтра на концерте. — А что за концерт? — уточнила Зина. — Ну как же, вам вчера на собрании должны были сообщить. — Покачав расстроено головой, словно отругав Зину за невнимательность, Артемий пояснил: — Концерт-знакомство. Там будут гости, что прилетят завтра на отдых и все приглашенные звезды. Конечно, после у каждого обязательно будет отдельный день и сольное представление, а это так, можно сказать, анонс программы для туристов, что их ждет в ближайшую неделю. В честь открытия парка в качестве туристов будут сами хозяева и их друзья. Следующим зданием рядом с Большим театром стоял цирк. Хоть внешне здание напоминало Колизей, а на рельефных панелях были расположены скульптуры конных воинов, но, без всякого сомнения, это был цирк.