Диана включила телефон, посмотрела на время, было уже около пяти, пора было возвращаться. На телефон сразу стали приходить уведомления, сначала от Антона "Как ты?" Затем от Сергея Александровича "Ты где, ты в порядке?", и даже от Саши "Прости меня, когда снова встретимся, когда переедешь ко мне?" Она ответила Антону на смс, "Все хорошо, нам нужно поговорить", но Саше не стала ничего отвечать. Диана села на электричку и поехала в особняк. Она была почти уверенна, что Сергей Александрович просто шутил, когда предлагал выйти за него замуж. Диана застала его в кухне, где они вдвоем с Полиной пили чай и мило болтали. Священник ушел недавно, и в доме стоял тонкий аромат церковных свечей. — Наконец-то, — Сергей Александрович бросился к Диане, — ты куда сбежала? Я волновался. — Мне надо было по делам съездить и подумать на досуге, — она покосилась на повариху, — что та подумает об ее отношениях с хозяином? Он заметил ее смущенный взгляд. — Я уже сказал Полине, что сделал тебе предложение. Та, улыбаясь, кивнула: — Неожиданно конечно, но желаю вам счастья, — она еще что-то говорила, что обычно говорят в таких случаях, но Диана уже не слушала. — Уж слишком он торопится, — расстроено подумала она, но обсуждать все это при поварихе ей не хотелось. — Спасибо Полина, — сказал Сергей Александрович, — я считаю по этому случаю надо выпить шампанского. — Верно, — обрадовалась повариха. Диана, тоже кивнула, но из вежливости. — Пойдемте в гостиную, — Полина достала бокалы, стала суетиться, открывать шампанское. Они чокнулись бокалами, Сергей Александрович смотрел на Диану влюбленными глазами, но она старалась не смотреть на него, так как она чувствовала себя "не в своей тарелке". Полина посмотрела на их переглядки и засобиралась. — Ну что ж, не буду вам мешать, у меня еще дома дел полно, — и наконец-то, она ушла. Они остались вдвоем. — Что с тобой? Ты сама не своя, — Сергей Александрович подошел к Диане поближе, обнял за талию. — Зря вы сейчас, все это Полине рассказали, ведь ничего еще не решено. Зачем торопитесь? — высказала свои сомнения Диана. — Ну, для себя я уже все решил, дело, только за тобой. — Поймите меня правильно, но я не верю вам, — ответ Дианы прозвучал несколько резко. — Почему же? Поверь, я серьезен, как никогда, — он нахмурился. — Ты мне очень нравишься Диана, и даже больше, чем нравишься. И я сделаю все, чтобы ты была счастлива, — Сергей Александрович взял ее за руку. — Кажется, чуть-чуть начинаю верить, просто наверно мне не хватает конфетно — цветочного периода. Уж слишком вы резко начали, — немного язвительно улыбнулась Диана. — Прости, да, я что-то отвык от всего этого, даю тебе слово, я исправлюсь. Тут его окликнула медсестра, позвала на уколы, Сергей Александрович поцеловал Диану в щеку, и пошел наверх. Дневник: Они такие довольные, что освятили дом, но меня не покидает смутная тревога. Я стала подозревать Петровича. Может быть, я становлюсь слишком мнительной? Я считаю, что вся их мистика это человеческих рук дело. Думаю, нужно сходить на разведку, и обыскать сарай Петровича. Может быть, я что-то найду там. Что именно Диана собиралась найти? Она не могла толком сказать, но ей просто необходимо было все проверить. — Пойду туда, как только стемнеет, — подумала Диана. Кажется, начиналась гроза, и атмосфера извне соответствовала атмосфере бушевавшей в душе Дианы. Плюс ко всему у нее разболелась голова, и немного тошнило. Но Диана не привыкла отступать на полпути, и отбросила все сомнения прочь. Диана вышла из дома, нервно озираясь по сторонам. Еще было не поздно, но на улице уже было темно из-за набежавших туч. Накрапывал мелкий и противный дождь, а порывистый ветер нещадно развевал ее волосы. Диана, держа джинсовку над головой, побежала в конец сада, к сараю. Ее легкие шлепанцы скользили по мокрой траве, из-за чего она несколько раз споткнулась, и чуть было не упала. Наконец-то, она добежала до сарая, и несколько раз оглянулась по сторонам, здесь была беспросветная тьма, только раскачивался от ветра единственный фонарь, и бросал тусклый, дрожащий и тревожный свет на окружающие кустарники. Диана отодвинула засов и, подсвечивая себе дорогу телефоном, зашла внутрь. Здесь было сухо, пахло какими-то травами и машинным маслом. Диана прошла вглубь помещения, пытаясь, как можно сильнее, осветить пространство вокруг. Вдруг, на улице, громыхнул гром, и то ли от порыва ветра, то ли еще от чего, но входная дверь с грохотом захлопнулась. И эти звуки слились в один страшный, оглушающий хлопок. Диана резко обернулась и с ужасом увидела, как от дверей отделилась высокая таинственная тень, и в этот же момент, яркая вспышка молнии прорезала ночное небо, осветив через окно, на миг, черный силуэт незнакомца. Холодок пробежал по спине Дианы. — Ты? — помертвевшими от страха губами прошептала Диана, и кажется, потеряла сознание, но только на миг. В следующую секунду она увидела… садовника, он направлялся к ней. — Что вам, надо от меня? — испуганно вскричала Диана. — Тихо, не волнуйся, это я. — Кажется, я брежу, — подумала Диана, потому что ей послышался, вдруг, что это голос Антона. Тут Петрович сделал одну странную вещь, он театральным жестом оторвал свои волосы, бороду, брови и даже нос, скинул робу и перед ней во всей красе предстал Антон. Он был взъерошенный, его лицо в остатках грима, но, тем не менее, это был он. На улице, тем временем, раздавались раскаты грома, и сверкала молния, освещая вспышками лицо Антона. В глазах Дианы, вдруг, все закружилось и словно погасло. Она потеряла сознание. Диана очнулась от того, что кто — то слегка хлестал ее по щекам, она открыла глаза, ее сильно тошнило, и снова она оказалась в своем кошмаре. Антон тряс ее, и повторял: — Очнись, давай, Диана, пей скорее, — он силком совал ей стакан с водой, ее зубы клацнули о стекло, — пей, давай скорее, надо промыть желудок. Она выпила, он принес ей какой-то старый таз и заставил совать пальцы в рот, чтоб все вышло обратно, и опять давал ей воду, и снова пальцы в рот, до тех пор, пока ей не полегчало. Прошло головокружение и тошнота, но она очень устала. — Что со мной? — у нее еще была слабость. — Тш, отдохни немного, потом расскажу, — он наклонился к уху Дианы, и его дыхание приятно щекотало ее щеку. Оказалось, что Антон перенес ее на кровать, пока она была без сознания. Он включил настольную лампу, и здесь было уже не так темно. Диане, постепенно, стало лучше, но Антон настаивал на том, чтобы отвезти ее в больницу. — Поехали, отвезу тебя, — просил он, но Диана, которая терпеть не могла больницы, категорически отказалась ехать. Она смотрела на Антона с немым вопросом. — Не объяснишь, наконец, что все это значит? — она указала рукой на брошенные им парик и бороду, и остальные вещи. — И вообще, что происходит? — Это очень долгая история, ты готова сейчас ее услышать? Диана кивнула, — еще спрашиваешь, хотелось бы уже понять, что происходит. Антон откуда-то достал и подключил электрический чайник. Сделал им кофе, и протянул одну чашку Диане, другую взял себе и уселся в старое, но, тем не менее, удобное кресло. Глава 18 Ну что, тебе уже лучше? — спросил Антон, отхлебывая кофе из чашки, — прости меня, что так напугал, я давно уже хотел открыться тебе, но ты избегала разговора. — Значит, ты был рядом, все это время? Только не говори, что это ты читал мой дневник и убивал! Он отвел глаза. — Не убивал! Но читал, прости, хотел проверить кое — что. — Но зачем, и для чего весь этот маскарад? — воскликнула Диана. — Ну, это долгая история, так что приготовься слушать, готова? — Не тяни уже, рассказывай. — Сейчас, только отправлю смс, — он с кем-то переписывался в телефоне, затем убрал его в карман и посмотрел на Диану. Она про себя, в очередной раз, отметила, как он красив. Рассказ Антона: — Меня воспитывала бабушка. С детства я знал только то, что мои родители погибли в автомобильной аварии, а я выжил, но остался калекой. Бабушка старалась оградить меня от плохих воспоминаний, а потом и вовсе увезла меня заграницу, — тут он поднял штанину, и Диана увидела, что вместо ноги, начиная от колена, у него установлен протез. — Отец погиб молодым, но смог оставить нам с бабушкой хорошее состояние, так что в деньгах мы никогда не нуждались. — Бабушка никогда, ничего не рассказывала мне о родителях. Я думаю, что ей было очень больно вспоминать прошлое, потерю единственного и любимого сына. Годы шли, я учился в университете, получил два высших, поскольку не мог выбрать, что мне интереснее, экономика или журналистика. Бабушка сильно болела в последние годы, и когда почувствовала, что уже не выкарабкается, позвала меня: