— Окей. Звучит весело. Я сделаю что угодно, если это позволит мне вернуть кольцо. Глава 21. Мэррок Я пересекал северные моря, путешествовал по астральной плоскости, однажды посетил туманы Нифльхейма, но ничто не подготовило меня к бескрайности Иггдрасиля. Сила космоса струилась в переплетающихся корнях, отдаваясь вибрацией в моих ногах. Даже если мы потерпим неудачу, даже если мы умрём, и наши души отправятся в Хельхейм, это стоило сделать просто ради посещения этого места. Очень немногие эльфы побывали там, где раньше обитали боги. — Я не вижу никаких следов кольца, — Али перебила мои мысли, и я осознал, что забыл про кольцо. Теперь кольцо имело ценность, равную весу золота, из которого оно изготовлено. Истинной ценностью была сама Али. Это она вмещала в себя мою душу. Но я не мог объяснить это ей; я взял её с собой под предлогом поисков того кольца. Игнорируя своё проклятье, я начертил в воздухе совило, и расцвел свет. Взмахом запястья я отправил светящуюся руну выше, чтобы она парила над нами и давала мне свет, чтобы обыскать заросшую поверхность под ногами. Благодаря свечению, я теперь видел, что мы стояли на массивном корне, ширина которого равнялась длине драккара3 викингов. Он был почти чёрным и скользким от влаги. На коре выросло несколько бледных грибов, усеявших его подобно звёздам, но я нигде не видел кольца. — Это кости? — спросила Али. Она показывала на что-то на противоположной стороне корня. Мой взгляд проследил за её пальцем до… действительно, массивной горы костей. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, как они сюда попали. Кости были сложены выше любого из соседних корней и заставили меня задаться вопросом, сколько же тысяч лет Верховные Эльфы швыряли своих врагов в бездну. И это означало, что мы наверняка в верном месте — месте, в котором оказывались брошенные предметы. — Смотри, — Али показала на верх кучи костей, где лежало свежее тело. — Это охранник, который пытался сбросить меня в колодец. Кольцо может быть где-то возле него. Я вскарабкаюсь и посмотрю. Но я поднял руку, чтобы остановить её. Если мы будем действовать по её методу, поиски займут целую вечность. Кольцо могло находиться где угодно в этой куче, а у нас не было времени ковыряться в ней. Что нам надо, так это заклинание поиска места. Сложно сотворить такое без дара речи, но не невозможно. Будучи личом, я мог поглощать души. Все живые существа содержали магию, связанную с их душами. Али обладала некой (чрезвычайно прекрасной) магией, идеально дополняющей мою собственную. И если я осушу её душу и магию, это без сомнений будет величайшее удовольствие, что я когда-либо познаю, чистый экстаз, воспламеняющий тело. Она тоже это почувствует: безумное, запретное удовольствие, когда тебя осушает тёмный колдун. Но ни за что, раздери меня Хельхейм, я не стану тревожить её магию или рисковать её жизнью. И кроме того, ещё один источник находился под моими ногами. Присев на корточки, я прижал ладонь к грубой коре корня. Душа древнего дерева пульсировала под корой, и странная эйфория просочилась в кончики моих пальцев, хлынув вверх по руке. Иггдрасилю требовалось огромное количество магии, чтобы удерживать Девять Миров вместе. С волнением предвкушения я вытащил один из кинжалов и вонзил его в корень. Молочно-белый древесный сок тут же выступил вокруг лезвия подобно жидким жемчужинам. Я убрал кинжал и прижал ладонь к блестящей ране. Когда душа Иггдрасиля хлынула в меня, чистый экстаз заструился по моим венам, и я задрожал от восторга. Мой взгляд метнулся к Али, и её тело озарялось снизу свечением этого жемчужного сока. Её глаза блестели от изумления, и меня переполняло удовольствие вместе с неуёмным желанием осушить её. Насколько приятнее будет это? Мои губы на её губах, мой язык на её языке, её душа, напитывающая меня божественным упоением. Я заскрежетал зубами, беря себя в руки. Подняв ладонь от корня, я увидел, что рана от моего кинжала уже зажила. Я встал, не сводя глаз с Али, и крадучись подошёл к ней. Я выпил лишь крохотную частицу души Иггдрасиля, но магия уже мерцала и потрескивала в моём теле. Я испытывал как никогда сильное желание привлечь Али к себе и прижаться губами к её рту. Вместо этого я достал блокнот и написал: «Мне нужна твоя помощь. Я знаю заклинание поиска, но тебе придётся прочитать его нараспев». — Ладно. Что мне говорить? Я аккуратно вывел в блокноте слова заклинания, затем продолжил: «Пока ты будешь читать слова, я напишу руны». Али кивнула, и её глаза сверкнули как серебряные монеты. Она медленно произносила слова, а я начал двигать пальцами, рисуя очертания рун, которым меня обучили тысячу лет назад. Так приятно было вновь творить магию: знакомые вибрации силы нарастали в моих венах, магия между нами работала вместе, порождая восхитительный восторг. Я чувствовал, как её и моя душа электризуют друг друга в её теле. И более того, сила Иггдрасиля была из ряда вон выходящей. Потоки света следовали за моими пальцами, пока Али рядом со мной старательно читала слова из блокнота. Как только она произнесла последнее слово заклинания, я начертил финальную руну. Наконец, я ощутил, как магия вырвалась из меня и скрылась во тьме. Я ощутил её потерю как ноющую боль. Несколько долгих секунд ничего не происходило. Может, магия не работала между мирами? Но как только эта мысль зародилась в моём сознании, во тьме полыхнул свет. Сильный и пронизывающий, он выстрелил вверх до самого потолка пещеры. — Значит, кольцо там? — прошептала Али. Я кивнул, и низкий рык удовольствия зародился в моём горле. Заклинание сработало. Вместе мы стали карабкаться по массивным корням к магическому маяку. Когда мы наконец-то подобрались ближе, я увидел, что он исходит из самой вершины груды костей. — Я смогу туда подняться, — сказала Али. Я кивнул. Она была миниатюрнее, легче и, будучи натренированным ассасином, явно лучше подходила для такой задачи. Она спрыгнула с корня и побежала к основанию груды. Та была огромной. Даже больше, чем я изначально осознавал. Гигантская куча костного материала возвышалась над колоссальной корневой системой Иггдрасиля. Али стала взбираться на кучу, подтягиваясь всё выше, а кости царапали друг о друга, соскальзывая и падая под её ногами. Она только добралась до вершины, когда нечто огромное шевельнулось в тенях у самой границы со светом. Я повернулся, пытаясь рассмотреть, что там находилось. Маячащий тёмный силуэт в тени. Внезапно он заверещал: — Кук-кук-тзтзтзтзтзтзтззззззтттт! Стрекочущий вопль был таким громким, что всё моё тело завибрировало, и я хотел, чтобы всё это закончилось. Это ещё хуже, чем пение Али. Пока я противился желанию зажать уши, существо бросилось к горе костей. Покрытое рыжеватой шерстью существо неслось вперёд на четырёх массивных лапах. Эта штука напоминала пещерного медведя, но намного, намного крупнее. Никакой пещерный медведь не мог быть высотой в два этажа. Добравшись до горы костей, существо присело на задних лапках, и я понял, что это такое: Рататоск, бессмертная белка, призванная карабкаться вверх и вниз по Иггдрасилю и передавать послания богам. Неизвестно, чем она занималась теперь, когда боги умерли, но одно было ясно: белка весьма разозлилась. Мне надо убрать её подальше от Али. Рататоск снова застрекотала, открыв пасть. Я ожидал увидеть пару гигантских резцов, но вместо этого пасть была заполнена тысячами маленьких бритвенно острых зубов. Когда белка кричала, её зубы вибрировали, стуча друг о друга. Мне плевать, что это такое, и каким богам оно когда-то служило. Я оторву ему башку от тела, если оно оставит хоть один синяк на теле Али. Я рванулся к белке, проламывая окостеневшие останки как стенобитный таран. Мне надо её отвлечь. Увести подальше от Али. На бегу я видел огромный силуэт белки, пытавшейся вскарабкаться по костям, верещавшей и визжавшей как банши. Паника и ярость стиснула моё сердце, когда я осознал, какая опасность грозила Али. Моя кровь начала закипать, кожа сделалась огненной. Ещё один эффект проклятья: иногда сильные эмоции заставляли меня гореть. Но сейчас я упивался болью, поскольку она прояснила мой разум. Я смаковал привкус креозота4, заполнивший мой рот, дым, поднимавшийся от моей кожи. Я позволил неконтролируемой ярости охватить меня, потому что мне надо добраться до Али. Я закричал, и мои изодранные голосовые связки породили жуткий вопль. Кинжалы в моих кулаках сверкали как драконьи зубы. Белка развернулась ко мне, и её глаза оказались красными, насыщенно-алого оттенка крови. Она снова застрекотала, разевая пасть и открывая взгляду многочисленные ряды зубов. Эти зубы вращались в её рту как что-то механическое, и наконец я понял значение её имени — «Рататоск» переводилось как «зубы-свёрла». У меня была только пара кинжалов, но я не сдавался. Моя единственная надежда сводилась к тому, чтобы послужить отвлекающим фактором. Дать Али время сбежать. Когда громадная белка бросилась на меня, я увернулся от её пасти, а мои кинжалы полоснули по шерсти. Подо мной загремели кости. Я перекатился и вскочил на ноги, но успел увидеть знакомый серебристый блеск. Али смотрела на меня с обломков костяной горы. Надежда затрепетала в моём проклятом сердце. Она жива. Затем белка совершила бросок, заверещав так громко, что я едва мог думать. Я двинулся, чтобы отпрыгнуть с её дороги, но она пронеслась мимо меня как бык мимо тореадора и проломилась через кости. Белка на полной скорости врезалась в один из корней Иггдрасиля. Я ожидал, что она упадёт как оглушённая, но вместо этого её вращающиеся зубы вгрызлись в дерево как циркулярная пила. Жемчужно-белый древесный сок разбрызгивался во все стороны как дождь. Я присел среди остатков кучи костей и издал крик. Приготовившись драться, я наблюдал, как взгляд Рататоск остановился на мне. «Хорошо. А теперь иди и поймай меня». Белка ринулась, опустив голову. Но в этот раз, вместо того чтобы уворачиваться в сторону, я прыгнул прямо вверх и схватил её за уши. Рататоск забилась подо мной, сопротивляясь и царапаясь, но моя хватка была крепкой. Я перекинул ногу через макушку зверя, затем соскользнул до верхней части спины, оставаясь вне досягаемости зубов и когтей. Несколько минут потерпев рывки и борьбу, я сумел немного успокоить белку, гладя её за ушами. Её дыхание начало замедляться. На самом деле, она не так уж отличалась от крыс, которых я держал в качестве домашних питомцев, вот только она всё равно сожрёт нас, если ей представится такая возможность. Посмотрев назад, я увидел, что Али карабкается по шерсти на огузке белки, направляясь ко мне. Я потянулся к ней и помог перебраться на место передо мной. Она поняла. Единственное безопасное место сейчас — это на спине существа, подальше от его зубов. Глава 22. Али Сидя перед Мэрроком, я цеплялась за шерсть зверя, пока тот прыгал между корней Иггдрасиля. Стальная грудь Мэррока находилась позади меня, его руки обнимали меня, и я чувствовала себя странно защищённой. Куда, во имя Хельхейма, это существо тащило нас? Мы забрались на него, чтобы избежать его скрежещущих челюстей, но теперь оно устроило нам бешеные скачки по корням дерева. Белка была огромной как дом, но при этом на удивление проворной. Даже с моим магическим зрением здесь сложно было что-либо увидеть. Я едва могла различить корни под нами, но белка прыгала с одного на другой с проворством макаки. Я была практически уверена, что нам надо вниз, под корни. Вместо этого мы лихорадочно скакали поверх них. Пока белка неслась, я крепко держалась за неё бёдрами. Постепенно корни уступили место огромному стволу дерева — он был таким широким, что я едва могла видеть, где он округляется. Вокруг нас воздух сделался теплее, откуда-то сверху начал просачиваться зелёный свет. Затем ситуация приняла не лучший оборот. Белка начала подниматься по огромному стволу… в направлении, противоположном тому, куда надо нам. Но она двигалась слишком быстро и оказалась слишком высоко, чтобы мы могли спрыгнуть. Я сползла ближе к Мэрроку, но он прочно сохранял свою позицию, удерживая меня руками. Его тело казалось сделанным из чистой стали. Даже карабкаясь вверх по стволу, белка двигалась проворно, её когти впивались в толстую кору, пока она неслась к свету. Она карабкалась до тех пор, пока мы не добрались до ветки толщиной с саму Цитадель. Она была такой длинной, что уходила куда-то в тень, и я не видела её конец. Почти не медля, белка побежала по ветке, и я крепко вцепилась в её шесть. Я старалась не смотреть на чёрную бездну внизу. Вместо этого я закрыла глаза, думая о Бартоле. «Он ни за что в это не поверит».