Эти слова не на шутку испугали Пим, судя по ее виду. – Дай-ка догадаюсь, – подхватила Нимуэ, – ты так хорошо осведомлен, потому что Кольцо-в-носу работает на тебя. У Артура покраснели уши. – На Борса. Иногда. – Истинные рыцари, – усмехнулась Нимуэ. – Слушай, в наши времена фейри негоже показываться на людях средь бела дня. – Мы не ведьмы! – сердито огрызнулась Нимуэ. – Одно дело, люди вроде Борса, – продолжал Артур, вторя ее мыслям, – но Красные Паладины… Я видел, как горели поля, а ты? – Я много чего видела, – солгала Нимуэ. – Тогда ты должна помнить тот запах, что висит в воздухе на многие мили вокруг. Южные лорды сидят за стенами и позволяют паладинам… Неожиданно Нимуэ шикнула на Артура и прислушалась. Ей казалось, что она услышала какой-то звук на ветру… Мгновение стояла тишина. И затем раздался шелест голосов от просеки. – Кто-то едет… Быстро, с дороги! Нимуэ схватила под уздцы лошадь Артура и пришпорила Сумеречную Леди, направляя ее прочь с насыпи, в темные поля. Она чуть слышно присвистнула, заставляя лошадь спрятаться среди молодых деревьев; поддалась инстинктивному желанию спрятаться – пусть укрытие и ненадежно, зато далеко от дороги. Ждали молча. Сумеречная Леди фыркнула, и Нимуэ погладила ее по шее, пытаясь успокоить. Спустя вечность они увидели четырех всадников: те остановились ровно на том месте, где еще недавно препирались Нимуэ и Артур. Один из людей поднял фонарь повыше, осматриваясь. – Кто-то из друзей Кольца-в-носу? – шепотом спросила Нимуэ. Ответ Артура был так же тих: – Мне они незнакомы, – рука его скользнула к рукояти меча, а лицо превратилось в камень, теряя всякую веселость. Мышцы напряглись. «Он куда больше волк, чем щенок», – мимолетно подумала Нимуэ. Тело ее откликалось на магию, но Нимуэ подавляла ощущения. Она чувствовала в Артуре нечто, какой-то сгусток энергии, сдерживаемый и почти первобытный – и пылающий, словно очаг. Нимуэ никогда прежде не сталкивалась с подобной аурой, и это вызывало одновременно любопытство и глубокий страх. Артур был далеко не обычным парнем. Холодный смех, раздавшийся с дороги, вернул ее к реальности. По грубым голосам мужчин, по их худо откормленным лошадям Нимуэ могла точно сказать одно: это не Красные Паладины. Постояв немного, путники двинулись дальше, свет их фонаря померк, и Артур наконец позволил себе расслабиться. – За мной, – шепнула Нимуэ компаньонам, направляя лошадь в темноту и стараясь держаться подальше от дороги. – Куда ты? – спросил Артур. – Разбить лагерь. Сегодня ночью мы больше никуда не поедем. Пим хватило полкружки вина, чтобы отрубиться: она тихонько похрапывала, лежа в траве. В лучах серебряной луны Нимуэ обогнула Артура, направив ему в лицо чуть дрожащий клинок. Юноша рассмеялся: – Ну и что ты делаешь? – Подкрадываюсь к тебе, – шепнула Нимуэ. Артур нахмурился: он держал короткий меч, уткнув его конец в траву. – Ты вообще держала меч раньше? – Да я убила сотни! Он осторожно шагнул в ее сторону. – Аккуратнее, – она с удовольствием замахнулась, но он продолжал приближаться. – Мне грозит смерть, а? – Если не будешь осторожен, – Нимуэ держала меч двумя руками. Артур сделал ложный выпад влево, она снова взмахнула мечом – но только рассекла воздух. – Ты используешь только острый конец, – сказал он. – Пустая трата времени для хорошего меча. – Нимуэ бросилась вперед, и Артур едва увернулся. – А ты слишком много болтаешь, – но он снова оказался вне пределов ее досягаемости. – Меч – это не только лезвие… – он ступил на землю меж ее ног. Нимуэ попыталась ударить его, но Артур поймал клинок своим. – Это еще и гарда… Он силой опустил их скрещенные мечи к земле и показал, будто бьет ее рукоятью в подбородок. – И навершие… Едва заметно ткнул коленом в спину. – Ноги… Развернулся и коснулся локтем щеки. – И масса тела. Нимуэ надулась. Артур ухмылялся. И тут она со всей силы боднула его головой в нос. – О боги! – он отшатнулся, зажимая нос. Меж пальцев текла кровь. – Ты забыл про голову, – заметила Нимуэ. Он усмехнулся и посмотрел на окровавленную руку: – Ты из тех, что буянят в тавернах, да? Она снова сделала выпад, но Артур вовремя поднял меч, отражая удар. Новый замах – двумя руками и очень близко к его лицу. Он покачал головой: – А ты опасная. – Первая разумная мысль за весь вечер. Сдаешься? – Едва ли, – фыркнул Артур, нанося колющий удар своим коротким мечом. Нимуэ развернулась, пытаясь блокировать его, но безуспешно: клинок скользнул к эфесу и с силой вывернул ее меч, она выронила оружие. – Тебе просто повезло! – вскрикнула Нимуэ, баюкая больное запястье. Артур вложил меч в ножны, взял ее за руку и только потом ответил: – Меч следует держать свободно. Как ты держишь повод лошади. Пим фыркнула и что-то пробормотала, не просыпаясь. Ночной воздух отдавал влагой и холодом, но от рук Артура кровь в теле согревалась. – Что ты делаешь? – спросила она, наконец обретя дар речи, потому что он принялся растирать ее ладонь. – Болит? – Ты слишком расслабился. – Твой меч лежит в траве – я выиграл. – Неужели? – Нимуэ вытащила из-под юбки нож для сыра и прижала его к горлу Артура. – Да разве ж это нож? – Артур рассмеялся. – В нем хватит остроты, – лезвие касалось шеи. – Так ты сдаешься? – Ты невыносима… Нимуэ невольно задержала на нем взгляд. В его серых глазах расцветала зелень, словно искорки изумрудов, и гул в ее животе усилился и пополз выше – по груди, к горлу. Она не успела собраться с силами для сопротивления и неожиданно для себя самой рванула вперед. Нет, нет, не она – что-то внутри нее вцепилось в Артура с такой яростью, что хотелось кричать. В голове вспыхивали непрошеные образы: клинок, отливающий зеленью, как его глаза… рука, покрытая язвами, которая тянется к ней… священные лики, вырезанные на стене пещеры… женщина с рыжими кудрями, которая носит шлем в виде дракона… сова со стрелой в спине… Нимуэ казалось, что она под водой, не в силах дышать, и вода уже в легких… и… Нимуэ проснулась, судорожно втягивая воздух и дрожа всем телом. Она боролась с тошнотой, отчасти вызванной вином, но во многом – страхом, что она поддалась видению и что Артур был тому свидетелем. Она не помнила, как уснула, но за ночь совершенно промокла и замерзла, а одежда отсырела от утреннего тумана. Слабое солнце не могло пробиться сквозь низкие облака, и никогда еще Нимуэ не было так холодно. Она поторопилась разбудить подругу: