— Почему они должны меня раздражать? — Потому что… потому что они уродливы. Я выгляжу, как Франкенштейн. — Ты не выглядишь, как Франкенштейн, — сказал он так тихо, что я едва слышала его. — Поверь, я знаю, как я выгляжу. — Ладно. Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я вижу эти шрамы и думаю, о том насколько болезненно было их получить? Или о том насколько неправильно то, что ты позволяешь этим шрамам затмить для себя все остальное? — Что затмить? — Эм, шрамы на твоих руках едва заметны. Ты можешь носить футболки без рукавов. Никто не заметит и ты… ну, на шрамы точно никто внимания не обратит. Я все еще хотела вскочить и поднять свой свитер, но заставила себя сидеть на месте. — Какого это? — Что? — я смотрела прямо вперед, вглядываясь в темноту. — Умирать. Смерть сложно было описать словами. — Никак, это никак не чувствуется. В одно мгновение была боль, а потом ничего не стало. Просто черная пустота, ты вроде как все осознаешь, а вроде и нет. Ты чувствуешь это здесь. — Я положила руку на живот. — Когда ты умираешь, то чувствуешь, как пустеешь, как тебя покидает. — Покидает что? Я кидаю на него взгляд. Он внимательно смотрел на меня, даже с нежностью. Прежде чем меня покинула решимость и я не передумала, я потянулась и положила руку на живот Хайдену. Несмотря на то, что на нем был свитер, я ощущала тепло его кожи. — Твоя душа, — тихо сказала я. Я знала, что уже говорила ему, что не хочу обсуждать эту тему, но на меня опять напала словесная диарея. — Ты чувствуешь, как она выжигается. Сгорает словно свеча. Хайден резко вдохнул. — Ты, правда, думаешь, что у тебя нет души? Я отодвинулась от него и снова пожала плечами. — Все из-за твоего прикосновения? — Хайден сместился и облокотился на одну руку. Его дыхание танцевало на моем плече. По мне побежали мурашки. — Ну да. Это то, что я почувствовала, как она испарилась. — Эм, у тебя есть душа. — Как ты можешь быть так в этом уверен, Хайден? Как много людей умерло и вернулось? — Никто не умирает и не возвращается. Ты воскресла благодаря своей сестре и у тебя есть дар. Возможно, это сыграло роль в твоем возвращении, но у тебя есть душа. Ты не зло. Ты не сделаешь ничего, что заставит меня поверить в твою теорию. Я подняла взгляд и наши глаза встретились. — А ты не можешь сказать ничего, что заставит меня почувствовать себя иначе. Он опустил глаза. Длинные ресницы почти упали на щеки. — Я знаю, что она у тебя есть, потому что я не хотел, бы… поцеловать тебя, если бы у тебя не было души. Я замерла. — Ты… ты хочешь поцеловать меня? Он поднял взгляд, наклонившись так, что его губы оказались очень близко к моим. Я почувствовала головокружение, словно из комнаты высосали весь воздух. — С тех самых пор как впервые увидел тебя. — Не подвинулся еще ближе, его губы были на одном уровне с моими. — А сейчас я хочу этого очень сильно. Ты себе и не представляешь, Эм, но я не хочу причинить тебе боль. Мой взгляд опустился на его губы. Какого будет почувствовать их на моих губах? Я не смогла удержаться и придвинулась так близко, что между нами почти не осталась расстояния. — Я тоже хочу тебя поцеловать. Хайден издал мягкий горловой звук. Его дыхание коснулось моих губ, и я закрыла глаза, представляя ощущение и вкус. Затем его дыхание согрело мою щеку и оба глаза, прежде чем он вернулся к моим губам. Я положила руки ему на грудь, зарываясь пальцами в свитер. — Хайден, — прошептала я. В ответ он сжал мои бедра, притягивая к себе на колени. Я ничего не хотела больше, чем поцеловать его и прикоснуться. Я положила щеку на плечо Хайдена, закрыв глаза, пока его рука путешествовала по моей спине. Приятные мурашки танцевали на моей коже, заставляя желать то, чего я не смогу получить. Его рука гладила меня по спине, сминая тонкую ткань топа вверх и вниз. Мое тело захлестнула волна эмоций, а руки Хайдена дрожали. Каждый раз, когда он подбирался к обнаженному участку кожи, каждая клеточка во мне оживала и горела. Его дыхание стало рваным. Я не знаю, сколько времени мы так просидели, подходя так близко к прикосновениям и чему-то большему, до тех пор, пока Хайден тяжело не задышал и не снял меня со своих колен. — Хватит. — Пробормотал он. — Боже, но этого совсем недостаточно. — Прости. — Я опустила подбородок, желая быть кем-то другим, той девушкой, которую он смог бы целовать и касаться. Хайден наклонился ко мне, убирая пряди от моего лица, так чтобы посмотреть мне в глаза. — Не извиняйся. Я наслаждаюсь этим. Ты не представляешь, как долго я хотел, чтобы между нами были такие отношения, и я не хочу останавливаться, но… — Но боишься, что не остановишься? — спросила я, чувствуя, как краснею еще сильнее. — Точно. — Он криво усмехнулся, откинулся на подушку и похлопал по месту рядом с собой. — Иди сюда. Я приподняла бровь в ответ. Лежание рядом с ним на кровати определенно не сможет унять огонь, бушующий в моей крови. А часть меня вообще не могла поверить в его признание и в то, что произошло между нами. Все казалось нереальным, словно сон, который никак не мог превратиться в реальность. Взгляд Хайдена остановился на моих губах. Мое сердце сделало глупый кульбит, от которого мне стало тепло и уютно. Я ему нравилась, правда нравилась. Даже после того как он увидел мои шрамы. Это был настоящий джек-пот, а не просто парень. — Давай. — Он снова похлопал по месту рядом с собой. — Сегодня вечер пятницы. Разве ты не должен весело проводить время или типа того? Уголок его губ приподнялся. — Мне здесь весело. Очень. — Он закинул руки за голову. А вытянув ноги, едва не столкнул меня в кровати. Особого выбора у меня не было. Я аккуратно перелезла через его ноги и села на другой стороне кровати. — Ложись, — скомандовал он. — Хайден. Его улыбка стала шире. — Эмбер? Я закатила глаза, но сделала, как он велел. — Счастлив? — Ага. Я повернулась так, чтобы видеть его и улыбнулась, когда он мне подмигнул. — Ты… ты удивляешь меня. Хайден перекатился на бок и положил руку под голову. — Чем я тебя удивляю? Я закусила губу. — Ты беспокоишься, что причинишь мне боль, но не о том, что я могу навредить тебе. А это ведь у меня смертельное прикосновение.