* * * Глава 1 Рэн Кровь под ногтями… Задаюсь вопросом, сколько своих людей я убил на этот раз. Я опускаю руки в бочку, стоящую рядом с конюшнями. Ледяная вода обжигает кожу, но кровь не отмывается. Я могу не обращать на нее внимания, ведь она все равно исчезнет через час, но как я все это ненавижу: и кровь, и неведение. Копыта стучат по брусчатке позади меня, звякает уздечка. Мне не нужно оборачиваться. Начальник стражи всегда следует за мной на безопасном расстоянии до окончания трансформации. Начальник стражи. Звучит так, будто у Грея остались подчиненные. Словно он не получил повышение из-за абсолютного отсутствия других претендентов. Я стряхиваю воду с рук и поворачиваюсь. Грей стоит в нескольких метрах позади, удерживая поводья Железного сердца – самого быстрого коня, что нашелся в конюшнях. Животное тяжело дышит; его грудь и бока в пене, несмотря на утреннюю прохладу. Сколько бы времени мы ни провели в заточении, внешность Грея продолжает удивлять. Он выглядит так же молодо, как выглядел в день поступления на службу в Королевскую Гвардию. Его волосы все такие же непослушные, а лицо до сих пор не тронули морщины. Форма сидит идеально, пряжки и ремешки на своих местах, а начищенные орудия блестят в практически кромешной тьме. Было время, когда глаза Грея горели энтузиазмом, жаждой приключений и желанием проявить себя. Этот блеск давно погас, он единственный, что заново не воссоздало заклятие. Я думаю о том, не удивляет ли Грея так же мой неизменный облик. – Сколько? – спрашиваю я. – Ни одного. На этот раз все твои подданные целы и невредимы. На этот раз. Мне следует почувствовать облегчение, но этого не происходит. Мои подданные скоро снова окажутся в опасности. – А девушка? – Исчезла. Как и всегда. Я снова смотрю на свои руки, запятнанные кровью, и знакомое напряжение сковывает грудь. Повернувшись к бочке, снова погружаю руки в воду. Она настолько холодная, что я практически перестаю дышать. – Я весь в крови, командор. – Чувствую, как в груди вспыхивает гнев. – Я кого-то убил. Словно чуя неладное, конь, пританцовывая, топчется на месте. Грей протягивает руку, чтобы успокоить животное. Было время, когда конюх тотчас бросался к нам со всех ног, чтобы увести лошадь, заслышав тон моего голоса. Было время, когда замок полнился придворными, историками и советниками, готовыми платить за самые ничтожные слухи о принце Рэне, наследнике трона Эмберфолла. Было время, когда королевская семья недовольно хмурилась из-за моих выходок. Сейчас же здесь только я и Грей. – Я оставил следы человеческой крови по пути из леса, – говорит Грей, не обращая внимания на мой гнев. Он привык к этому. – Конь был хорошей приманкой до тех пор, пока вы не учуяли стадо оленей в южной части ваших владений. Мы довольно далеко отошли от деревень. Это объясняло состояние Железного сердца. Сегодняшней ночью мы проделали большой путь. – Я возьму лошадь, – говорю я. – Скоро взойдет солнце. Грей протягивает мне поводья. Последний час всегда самый тяжелый, полный сожалений об очередном провале. Как всегда, я всего лишь хочу со всем этим поскорее покончить. – Особые пожелания, милорд? Поначалу я легкомысленно давал свое согласие, внося уточнения по поводу блондинок и брюнеток, пышной груди, длинных ног и осиных талий. За девушками я ухаживал, спаивал их, а когда очередная не влюблялась в меня, замена ей находилась очень легко. В первый раз проклятие казалось игрой. «Найди мне девушку в твоем вкусе, Грей», – говорил я, смеясь, словно искать девиц для принца было привилегией. А затем я изменился, и чудовище промчалось по замку, оставив после себя море крови. Когда начался первый сезон, я остался без семьи и без слуг, если не считать шестерых стражников, двое из которых были серьезно ранены. К третьему сезону остался только Грей. Начальник стражи все еще ждет моего ответа, и я встречаюсь с ним взглядом. – Нет, командор, никаких пожеланий. Любая подойдет. Я вздыхаю и веду лошадь в конюшню, но по пути останавливаюсь и оборачиваюсь: – Чью кровь ты пролил в лесу? Грей поднимает руку и задирает рукав. Из длинной ножевой раны все еще алой струйкой сочится кровь. Я бы приказал ему немедленно перевязать руку, но рана исчезнет уже через час, когда солнце взойдет окончательно. Вместе с порезом Грея исчезнет кровь с моих рук и пена с боков лошади. Брусчатка нагреется под теплыми лучами раннего осеннего солнца, а мое дыхание больше не будет вырываться из груди туманными облачками. Девушка исчезнет, и начнется новый сезон. Мне снова будет восемнадцать. В триста двадцать седьмой раз. Глава 2 Харпер В Вашингтоне, округ Колумбия, настолько холодно, что это переходит все допустимые границы. Я поднимаю капюшон толстовки, но ткань так сильно износилась, что совсем не спасает от холода. Ненавижу стоять на стреме, но у брата работенка и того хуже, так что я стараюсь не жаловаться. Где-то в конце улицы орет мужик и сигналит машина. Я стараюсь не дрожать и подальше отступаю в тень. Чуть раньше я нашла старую монтировку у обочины дороги и теперь крепко сжимаю в руке ржавую железяку. Кто бы то ни был, он достаточно далеко. Бросаю беглый взгляд на таймер на телефоне Джейка: у брата есть еще тринадцать минут. Через тринадцать минут он закончит, и мы сможем пойти выпить по чашечке кофе. У нас не так много денег, чтобы их тратить, но Джейку всегда нужно немного расслабиться, а кофе помогает. Меня напиток бодрит настолько, что я потом не могу уснуть до четырех утра и, как следствие, пропускаю школу. Я прогуляла кучу дней в последнем учебном году, так что это уже не важно. И, конечно, у меня в школе нет друзей, которые бы по мне скучали. Так что мы с братом скоро опять сядем за столик, притаившийся в углу круглосуточной закусочной, и руки Джейка, обхватившие кружку, будут трястись еще несколько минут. А затем он мне расскажет все, что ему пришлось сделать. Страшные вещи. «Нужно было угрожать сломать ему руку. Я заломил ее за спину. Кажется, вывихнул ему плечо. И его дети все видели. Это было ужасно». «А другому мне пришлось заехать в челюсть и сказать, что я продолжу его бить, пока не вылетят все зубы. Он тут же нашел деньги». «Еще был один музыкант… Я угрожал раздробить ему палец». Я не хочу слушать, как мой брат трясет из людей деньги. Джейк высокий и телосложением напоминает лайнбекера[1], но он всегда был мягким, тихим и добрым парнем. Когда мама только заболела, а отец связался с Лоуренсом и его шайкой, то именно Джейк присматривал за мной. Брат разрешал мне спать в его комнате и устраивал тайные вылазки за мороженым. Это было в те времена, когда папа был с нами и «коллекторы» Лоуренса угрожали ему, чтобы получить обратно одолженные деньги. Теперь папы нет, а Джейку приходится работать «коллектором», чтобы люди Лоуренса нас не трогали. Меня одолевает чувство вины. Если бы дело касалось только меня, я бы не позволила ему этим заниматься. Вот только дело касается не только меня, но и мамы. Джейк считает, что может делать больше для Лоуренса, тем самым выигрывая нам больше времени. Однако это означало бы переход от пустых угроз к реальным действиям. Джейку пришлось бы калечить людей по-настоящему. Брата бы это сломало. Я уже вижу, как эта «работа» меняет его. Иногда мне хочется, чтобы Джейк пил кофе молча. Как-то я ему это сказала. «Думаешь, слушать тяжело? Мне приходится это делать, – сказал Джейк сдавленным, практически сломленным голосом. – Тебе повезло, Харпер. Повезло, что тебе всего-навсего приходится это слушать». Ага. Я ощущала себя супервезучей. Тогда я почувствовала себя эгоисткой, ведь Джейк был прав. Я недостаточно быстрая и недостаточно сильная. Брат мог позволить мне только стоять на стреме. Так что теперь, когда Джейку нужно поговорить о своих практически противозаконных действиях, я держу рот на замке. Я не могу драться, но я могу слушать. Я искоса поглядываю на телефон. Двенадцать минут. Если Джейк не появится через это время, это значит, что с работой все плохо и мне нужно бежать, хватать маму и прятаться. Бывало, у нас оставалось три минуты. Даже две. Но Джейк всегда успевает. Он может прибежать запыхавшимся и иногда в брызгах крови, но он всегда успевает.