Кончик лезвия чуть не перерезал сонную артерию командира карателей, но сталкер в последний момент отпрыгнул, и острие лишь слегка чиркнуло по шее. Он стал пятиться и споткнулся о так некстати подвернувшийся камень. Упал и сразу же попытался передернуть к себе оружейный ремень. Получилось! В руки прыгнул еще теплый «Калашников». Лис истошно завизжал и до побелевшего пальца вдавил спусковой крючок – застрекотала долгая очередь. Бандит схватился за простреленное горло. Он надеялся что-то еще сказать, но вместо слов выходило невразумительное бульканье. Отмучился. – …кончаются патроны… Лис, у нас кончаются патроны… Зайди им в тыл… у тебя выгодная… – предупреждала рация. – Уходите с позиций, – ответил он. – Мы отступаем! – И поднялся на ноги. – Но… – Снайперы довершат начатое! – Понял! Стрелки работали грамотно. На пять с плюсом. Лис готов был поклясться, что слышал щелчки их винтовок, несмотря на то что это было в принципе невозможно. Лис не сомневался в профессионализме снайперов. Сам этих парней набрал, поэтому уверен был в них на все сто. С холма станция просматривалась, как на ладони и отлично простреливалась. А большего опытным киллерам и не надо. После каждого успешного попадания снайперы покидали «засвеченные» точки и искали новые подходящие позиции. Бандитов загнали в угол. Жалкие недобитки понимали, что оказались в безвыходном положении. А загнанные крысы, те, которые знают, что им нечего терять, – самые опасные противники. * * * У Михаила, все это время прячущегося за холмом, поросшим бурьяном, помутнело в глазах, стало трудно дышать, к горлу подкатил здоровый ком. Парень наблюдал за расправой издалека, не участвуя. Просвистев, пуля ударила рядом, сбив клок растительности и раскидав песок, мелкие камешки посекли ладони. Мельников машинально закрыл руками голову и почувствовал, что едва не обмочился. Сознание медленно, словно растягивая мучительные минуты, покатилось в блаженное ничто. Когда человек живет, руководствуясь рутинной схемой: «дом – работа – дом», – смерть и жестокость кажутся чем-то абстрактным и поистине немыслимым. Бывший учитель отказывался верить в то, что перестроится, вытравит из себя человека, впустив в сознание монстра. Только иначе никак нельзя было, только пройдя весь путь по самым темным закоулкам гипотетически существующей души, можно было совершить задуманное им безумство. Оружие гремело, но он воспринимал этот грохот как-то отдаленно, словно из-под толщи воды. Расхрабрившись, новичок выпрямился и нерешительно поднял пистолет, прицеливаясь в бегущего прочь по полю бандита. Михаил не нашел в себе сил даже выбрать слабину спускового крючка. Раньше с беглецом разобрался снайпер. * * * Парень обнаружил себя валяющимся в кустах, недалеко от своего укрытия, корчащимся от рвотных спазмов. Еда давно вышла, изливалась желчь, загадив новехонькую куртку. «Макаров» покоился у подошвы левого ботинка. Подняв взгляд, Михаил увидел нависающего над ним сталкера. – Добрейшее утречко, – пробасил Лис, легонько ткнув новичка в бок своим берцем. Этого хватило, чтобы пробудить боль от недавних побоев, и бедняга застонал. – Что он там? – поинтересовался кто-то из искателей. – Эй, вставай, паря, – продолжил Лис. – Все закончилось. Наша взяла, понимаешь? Мы выбили этих козлов, теперь – навсегда. Наконец-то. С трудом припоминая все то, о чем говорил ветеран, Мельников попытался встать, но сразу же рухнул обратно, узрев страшную картину. Ребята из группы Лиса расплескивали по всей территории бензин из ржавых канистр. Но не это обескуражило Михаила. Его поразила аккуратная гора трупов. Всех мертвых мародеров свалили в центре базы. Ворон флегматично вытащил из кармана одного покойника семейную фотографию, скрутил ее в трубочку. Достал зажигалку и, щелкнув кнопкой, поднес беснующийся язычок пламени к бумаге. Та разгоралась неохотно, но уже спустя секунды огонь овладел большей частью фотокарточки. Швырнув ее к подножию горы из наваленных трупов, Ворон отпрыгнул. Погребальный костер за краткий миг обдал присутствующих набирающим силу жаром. Глаза Михаила закатились… – Э, паря, ты чего? – встревожился Лис, подхватывая теряющего сознание Михаила. – Эй, ты меня слышишь? Парни, он снова выключился. Эх, прав был Валерьевич, – насмешливо добавил он. – Рохля – он и в Африке рохля. На кой черт ты сюда приперся?.. А, фиг с тобой, с идиотом. Парни, помогите дотащить его до торгаша. Глава 4 В путь-дорогу Повернувшись на правый бок, Михаил разомкнул веки и уставился в стенку из крошащегося на глазах красного кирпича. Тело беспощадно ныло, заставляя парня кривиться от боли. И только сейчас он понял, что на глазах у него солнцезащитные очки. Кто-то их нацепил ему для защиты от яркого света. Мельников снял очки и оглянулся по сторонам. – Идешь на рекорд, приятель, – пробубнил Валерьевич, кутаясь в кожанку. Торговец вальяжно сидел за столом, а Мишка лежал рядом на шконке. – Ч-что? – Отрубаешься ты, вот что. Вставай, нужно разобраться с заложниками дотемна. Хочу публично казнить уродов. – «Тролль» вытащил из-под прилавка обрез. – Сейчас, дружище, – приговаривал толстяк, гладя изящную рукоятку двустволки, а затем, словно вспомнив, что он не один, бросил новичку: – Кстати, экипировку я тебе заказал, с утра придешь – заберешь. Или Лис тебе притащит, так уж и быть. Переночуешь в деревне, места всем хватит, свободных домов много. Да, в качестве бонуса я набил тебе рюкзак едой, денег немного положил. Здесь-то бабки тебе не нужны, но в пути пригодятся. Лис попросил. Сейчас потолкуем с заложниками, и я отдам тебе рюкзачок. Михаил удивился. Кивнув в знак благодарности, он поднялся с лежака и, опираясь на стену, поплелся за торговцем. Улицу уже обволакивали вечерние сумерки, воздух был свеж и чист, слышался стрекот кузнечиков и гул комаров. У того самого «ЗИЛа», где утром сталкеры слушали инструктаж Лиса, на коленях, под автоматами, стояли три бандита: на лицах следы побоев, запястья скованны за спиной наручниками. Подойдя к самому старшему из них, Валерьевич схватил его рукой за волосы и спокойно так, словно беседуя о погоде, спросил: – Привет. Ты Макар, правильно? А я Валерьевич. И я огорчаюсь, когда некие уроды чинят беспредел на моих землях. – Он выстрелил дуплетом. Бил в грудь, не оставляя пленнику шансов. Окровавленные ошметки плоти, перемешанные с тканью защитного комбинезона, разлетелись по сторонам. – Рохля, сюда, – приказал Валерьевич, всучив парню уже перезаряженный обрез. – Кончай его. У Мельникова отвисла челюсть. Собравшиеся искатели смотрели на него. Переборов себя, новичок приставил оружие ко лбу смертника и, нетвердым движением взведя курки, услышал неприятный щелчок. В глазах потемнело. Мишка узнал парня – это был тот самый бандит, который ограбил его и жестоко избил. Сейчас грабитель дрожал, мычал и плакал. Люди Лиса сбили с него всю спесь. Палач колебался. Палец предательски дергался, на лбу выступила испарина. За пальцем заходил ходуном и сам ствол. – Чего так долго? Вали его. – Богом прошу… – только и сказал пленный. Шапка съехала с его головы. Под шапкой – юношеские патлы. Михаил только сейчас заметил, что бандит совсем еще молод. Не больше двадцати лет. – Я не могу. – Мельников опустил ружье. – Я просто не могу. – Рохля – он и в Африке рохля, – проворчал Валерьевич, забрав у него обрез. – Не уби… – Закрой свой гребаный рот. – Постой! – Мишка судорожно схватил торговца за руку. – Отпусти его. Он же меня тогда не убил, а ведь мог! Почему мы должны быть хуже них? – Хуже? Зеленый ты еще. – С этими словами Валерьевич отбросил ладонь Михаила и, сплюнув, выстрелил в бандита, но промахнулся. Дробь лишь слегка задела плечо пленного. Лохматый истошно заорал, повалился на бок, и все заметили, как между его ног натекла лужица. – Действительно, сосунок… – резюмировал торговец. – Может, и правда отпустить? Лис, ты не против? – Не против, – ответил командир искателей. – Я этого козла в самом углу станции нашел. Сидел там, шкерился. Дрожал как осиновый лист. Я калаш отобрал и скрутил. Потом ствол проверил – не стреляный, магазин целый. Сука, только и может, что на новичков быковать. Падла трусливая. – Понятно, – насупился хозяин деревни. – Только на большой дороге мы смелые, а как в настоящем бою, так сразу в штаны наложил. Откройте наручники! Когда приказ был исполнен, Валерьевич бросил бандиту какую-то тряпку вместо бинта и сплюнул, поморщившись: