Гонец прискакал затемно. Спешился, выкрикивая имя Джина, без страха отдался в руки капитана Цао. На вопросы отвечал торопливо, взахлеб. И умолял позволить ему лично увидеть посланного богами избавителя от огненной напасти. В глазах вестового плескался ужас. Выслушав его, Цао долго сомневался, но решился все же разбудить его высочество. Не выспавшийся и хмурый принц расспросил гонца, помрачнел еще больше и задумался. Сколько у него шансов остановить разбушевавшуюся стихию? Один к десяти в лучшем случае. Джин одарен и силен - сильнее братьев. Но его никогда не учили пользоваться этой силой. То немногое, что он умел, освоил сам, после того как проклятье спало. Ценой знания стали ожоги и пожары. Усмирять вулканы - высшая ступень мастерства. Разве возможно для самоучки справиться с подобным? Если он не справится и погибнет, то подведет всех, кто поверил в него и пошел за ним. А если откажется? Залитая лавой долина, уничтоженные города и деревни, человеческие жертвы. И уничтоженная репутация. Поползут слухи, из войска побегут дезертиры. Города перестанут сдаваться легко, как доступная девица, что ломается только для вида. Отказавшись, он уничтожит веру людей в него, а значит проиграет. - Буду через час, - коротко сказал Джин. И пошел одеваться. Тэруко проснулась от позвякивания оружия. В палатке стояли густые сумерки, за тонким полотнищем еле брезжил рассвет. Полностью одетый Джин затягивал на поясе перевязь с мечом. - Ты куда? - она зевнула и села. Вчера выдался длинный переход и несколько кровавых стычек, а потом вместо того, чтобы ложиться спать Тэруко до двух ночи ждала Джина, который устроил очередной военный совет. И вот теперь еще не рассвело толком, а его уже куда-то несет. - Я разбудил тебя? - он опустился на постель рядом, притянул ее к себе - теплую, мягкую, сладко пахнущую. Зарылся лицом в волосы, медленно спустился с поцелуями вдоль тонкой шеи. Некстати мелькнула мысль, что между ними так ничего и не было серьезней поцелуев и ласк в пещере. Джин отчаянно хотел, но так и не овладел ею. И не женился. Все время что-то мешало. Война, будь она неладна. Война и траур. “Если сегодня я надорвусь и сдохну, надо мной в аду будут хохотать все, начиная от владыки Янь Ло и заканчивая чертями нижнего ранга”. - Спи, малыш, - прошептал он в перерывах между поцелуями. - Мне нужно уехать. - Я с тобой! Этого еще не хватало! Нет, она останется здесь. И в случае, если Джина постигнет неудача, немедленно отправится на побережье с отрядом верных людей. - Я ненадолго, - соврал он, прижимая к себе девушку. - Через пару часов вернусь. А не вернется, с нее станется отправится на поиски, когда обещанный срок истечет. Надо будет предупредить Цао, чтобы не выпускал. Если с Тэруко что-нибудь случится… Джин сам не понял, когда и как она стала для него настолько близкой и важной, но мысль о том, чтобы лишиться упрямой, дерзкой, любящей поспорить девчонки была невыносима. Принц считал, что знаком с любовью, но то, что он испытывал к Тэруко, было куда сложнее смеси восхищения и страсти, которую он чувствовал когда-то по отношению к ее сестре. Да, Тэруко - не похожа на идеальную императрицу Оясимы, и что с того? Ранимая и колючая, живая, искренняя и яркая принцесса казалась ему прекрасной и в своих достоинствах, и в своих недостатках. Ему хотелось заботиться о девушке и учить ее. Приручить, добиться доверия. Обнимать засыпая, просыпаться рядом. Подтрунивать, отвечать на наивные вопросы, целовать, предвкушая, что когда-нибудь все это закончится, и у них будут дни и недели только для двоих. Это не имело общего с похотью - Джин так выматывался, что мысли о сексе не вызывали ни малейшего отклика. Просто рядом с ней было хорошо. Тепло от ее любви и веры в него. Тэруко нравилась ему даже когда злилась - очень уж забавно и по-детски у нее это выходило. Он боялся, что в походе с ней будут проблемы, но принцесса вела себя образцово. Чувствовала, когда он устал, и не лезла с вопросами. Не жаловалась, не спорила, да еще и стремилась ободрить, поддержать. - Я вернусь, - еще раз пообещал он. Скорее себе, чем ей. И мысленно поклялся, что если его безумный план завершится успехом, жениться на ней в тот же день. ГЛАВА 22 Предчувствие беды так и не дало уснуть. Через полчаса после ухода Джина Тэруко выбралась из палатки и увидела небо. Оно ей очень не понравилось. Догадка о том, что исчезновение Джина, медленно расползающаяся по небосводу черная туча и запах тухлых яиц в воздухе связаны подтвердилась, стоило ей попытаться покинуть лагерь. Капитан Цао был сама любезность. А также сама непреклонность. - Ваше высочество, у меня четкие инструкции от принца Тэруко вздрогнула. - Откуда вы знаете? От Джина, разумеется. Мало того, старый вояка “порадовал” неприятной новостью: возможно, совсем скоро Тэруко в его компании отправится к побережью, где будет вынуждена сесть на корабль, идущий в Оясиму, поэтому, не угодно ли принцессе уже сейчас собрать вещи? Тэруко не была дурой и мгновенно поняла, что это значит. - Хорошо, капитан, - с притворным смирением согласилась она. И отправилась искать Юна. Поначалу оруженосец уперся и ни в какую не желал помогать ей с побегом. Твердил, что для Тэруко безопаснее в лагере, и он себе не простит, если с ней что-то случится. Угрозы и приказы на него не действовали. Тогда девушка, повинуясь какому-то внутреннему чутью, схватила Юна за руку и начала горячо умолять о помощи. Принцесса. Оруженосца. Умолять. Узнает кто, только со стыда сгореть останется. Но это подействовало. О, еще как подействовало. Юн покраснел, потом побледнел. Попытался сбежать. Тэруко почувствовала, что цель близка и усилила нажим. - Пожалуйста, - повторяла она, подвигаясь к мальчишке куда ближе, чем дозволяли приличия. - Ты же мой друг, Юн. Я никогда этого не забуду. И откуда взялось все это? Нежные интонации, взгляд снизу вверх - страстный и робкий одновременно. Понимание, что и как надо делать, чувство непонятной власти над юношей? Юн сглотнул, глядя на Тэруко расширенными зрачками. И согласился. Пока он отвлекал часового, Тэруко оседлала и увела лошадь. Потом была бешеная скачка по дороге навстречу устремленному в небо столбу дыма. И сосущий изнутри, выматывающий страх не успеть. Лошадь волновалась, взбрыкивала, пару раз даже встала на дыбы, но Тэруко, снова удивляясь сама себе, успокоила ее с помощью магии. Так легко, словно делала это каждый день Девушка взлетела на холм и увидела отряд. Мелькнули знакомые лица - личную охрану принца Тэруко помнила по именам, да и те ее знали. Снова глухо зарокотало, земля под ногами содрогнулась. - Где Джин?! - чтобы перекричать гул, пришлось заорать во все горло. Ближайший мужчина поднял руку и указал на просыпающийся вулкан. *** На подъезде к долине лошади начали волноваться, а потом и вовсе встали, нервно всхрапывая и с суеверным ужасом косясь на устремленный в небеса от верхушки Младшего Лю черный клубящийся столб. Пришлось спешиться. Уже рассвело, но долина и окрестные земли были погружены в глубокие сумерки. Дым расползался по небосводу чернильной кляксой, закрывая солнце. Под ногами глухо рокотало и подрагивало, а над самой долиной стояла зловещая напряженная тишина. Издалека Младший Лю походил на полосатый муравейник со срезанной верхушкой. Невысокий и невзрачный рядом со старшими братьями. Если бы не огненные всполохи и тучи пепла, которые нет-нет да и взлетали в воздух над ним. - Это началось прошлой ночью, господин, - провожатый суеверно покосился на пробуждающийся вулкан. - И до сих пор нет лавы? - Джин облегченно выдохнул. - Может, извержения и не будет? Гонец покачал головой: - Младший Лю долго просыпается, но когда проснется - гнев его ужасен. Мой дед еще помнит, как оно было шестьдесят восемь лет назад. Огонь изливался с такой скоростью, что от него нельзя было спастись даже на лошади. Джин кивнул. Он тоже был наслышан об извержении, которое шестьюдесятью восьмью годами ранее уничтожило долину почти полностью. Принц еще раз смерил вулкан таким взглядом, каким мерил противника перед началом сражения, обронил: “Вам лучше подождать здесь”, и пошел вперед. По пути он вспоминал все, что когда-либо слышал или читал об усмирении вулканов. Вспоминалось до смешного мало. Оставалось надеяться, что чутье подскажет, что делать. Он чувствовал, как наследная магия аль Самхан отзывается на близость стихии. Пальцы покалывало, по телу пробегали короткие искры. В голове чуть шумело, как после пары чарок сливового вина, сила плясала в крови, призывая раскрыть поры земли, выпустить всех огненных духов разом, сплясать свой торжествующий прекрасный танец. Это желание походило на голодный голос демона, знакомый с детства. Джина словно разделили надвое. И одна его половина жаждала только пламени. Воззвать к нему, заставить вспыхнуть разом сотни тысяч алых цветов, спалить весь мир и самому сгореть в изначальном огне. А вторая половина - трезвая, сумевшая не поддаться безумию, наблюдала за всем этим с отстраненным холодным любопытством. Подмечала, анализировала, делала выводы. “Вот почему усыплять сложнее, чем будить. Сложно победить не пламя, но свою любовь к пламени” На счастье Джина и людей за его спиной у старшего принца аль Самхан был большой опыт подобных побед. На подходе к горе стало нечем дышать. Раскаленный воздух обжигал горло, пепел забивался в легкие. Джин то и дело останавливался, чтобы согнуться в приступе кашля, но потом выпрямлялся и упрямо шел дальше. Чем ближе к очагу извержения, тем выше шансы на успех.