— Да выдержит, выдержит, успокойся! — добродушно посмеиваясь, похлопал его по плечу Яков Наумович. — Правда, я фундаменты не прикидывал, потому что чертежей по ним не сохранилось вообще. Но была фирма, делала обследования, какое-то там глубинное зондирование. Судя по отчетам — там все о’кей. Так что пойдем-ка лучше, Федь, готовиться на выход, без пяти шесть уже. * * * Памятуя, что дома заканчивается кофе, Федор заехал в «Трешницу». Этот продуктовый универсам очень удобно стоял прямо на Коровинском шоссе, и Федор часто заглядывал туда по дороге домой, когда, как сегодня, нужно было срочно купить что-то из продуктов. Правда, за ограниченный ассортимент товаров, ненавязчивый, почти советский сервис, грязь на полу и очереди в кассы Федор «Трешницу» не любил, называя ее «супермаркетом для бедных». Однако с точки зрения весьма приемлемых цен альтернативы этому магазину в Коровино просто не было, и в этот вечерний час к обочине у входа в магазин было не приткнуться. Федору пришлось ждать, пока дама на «десятке» неторопливо перегружала пакеты с покупками из магазинной тележки в машину, и только после этого, буксуя в обильной грязной слякоти у бордюра, он с трудом втиснул «шаху» на освободившееся место. Тем более удивительно было, что когда полчаса спустя Федор с двумя тяжеленными пакетами в одной руке и упаковкой минеральной воды — в другой (не с пачкой же кофе стоять в длиннющей очереди в кассу — засмеют!) вышел из «Трешницы», его «шаха» стояла одинока, аки перст. Машины три сзади нее и парочка — впереди съехали, образовав вокруг «шестерки» эдакий вакуум. Федор подошел к машине, радуясь, что хотя бы выезжая, ему не придется корячиться и выдрючиваться, перетыкая взад-вперед передачу и выворачивая до упора руль. Но для начала нужно было загрузить покупки. Левая задняя дверь у «шахи» была сломана и не открывалась, а обойти машину справа мешала густая снежно-грязевая каша по щиколотку. Федор в очередной раз ругнул себя за то, что до сих пор не нашел времени заняться дверью. Теперь вот придется определять пакеты и воду в, мягко говоря, нестерильный багажник, где продуктам совсем не место. С этими скорбными мыслями Федор, поставив воду на крышку багажника, вставил ключ в замок, но тот открываться не захотел, видимо, прихваченный легким вечерним морозцем. Строптивость замка и спасла Федора, потому, что именно в эту секунду где-то слева и сзади него мощно взревел мотор, принадлежащий, судя по звуку, какой-то очень серьезной машине. Федор успел повернуть голову и увидел, что огромный черный «Геландеваген», который был припаркован машин за шесть-семь сзади «шахи», вывалился из ряда и с места в карьер несется на Федора. Блик света от уличного фонаря на мгновение осветил через лобовое стекло могильную черноту салона, выхватив нижнюю часть лица человека, сидящего за рулем. Его губы кривила странная усмешка, во рту тускло блестел золотой зуб. Какую-то секунду реальность в виде стремительно приближающейся громады «Геландевагена» боролась в мозгу Федора со здравым смыслом, уверявшим, что такое бывает только в кино. В жизни такого не бывает! Конечно же, джип обязательно проедет мимо. Но, на свое счастье, Федор поверил глазам. И еще — он никогда и не предполагал у себя наличие такой реакции! Потому что когда «Геландеваген» толстыми хромированными трубами кенгурятника со всей своей двухтонной дури врезался в зад «шахи», на том месте, где Федор стоял за секунду до столкновения, его уже не было. Ровно полсекундой раньше он неимоверным напряжением всех мышц тела с места, практически не сгибая колен, подпрыгнул и неуклюже плюхнулся на крышку багажника. В это же мгновение от страшного удара, вмявшего заднюю панель и сорвавшего замок, багажник «тестеры» открылся и под действием огромной инерции бросил Федора боком на упаковку бутылок с минералкой, впечатав всех их вместе в заднее стекло. Федору показалось, что его ребра треснули, от адской боли в голове сначала вспыхнул яркий свет, а потом на несколько секунд наступила полная темнота. А тем временем заднее стекло, не выдержав напряжения, рассыпалось вдребезги, и бесчувственное тело Федора вместе с раскатившимися бутылками провалилось в салон. «Шаха», от удара проскользив на лысой резине метров десять, остановилась в дюйме от заднего бампера припаркованной впереди новенькой «Ауди». Джип же, от которого «шаха» отлетела, как мяч от ноги футболиста, взметая колесами мокрые снежные брызги, на полном ходу описал дугу и, едва на задев ту же «Ауди», с ревом умчался в темноту. Федор очнулся, ощутив себя лежащим на заднем сиденье своей машины. Везде, даже за шиворотом, было битое стекло, на груди примостилась помятая бутылка минералки. Жутко болели ребра. Какое-то время Федор лежал не шевелясь, приходя в себя после шока и прислушиваясь к людским голосам снаружи. Вдруг кто-то громко и отчетливо, как будто находился совсем рядом, закричал: «Жив, жив!», и вслед за этим незнакомое озабоченное мужское лицо через дыру, оставшуюся от заднего стекла, просунулось в салон. — У вас дверь не открывается! — запыханно проговорил обладатель лица, заглядывая Федору в глаза. — Вас нужно извлечь! — А вы попробуйте с другой стороны, — успокаивающе улыбнулся энтузиасту извлечения Федор. Тот оказался с понятием, сказал: «Ага!», и вскоре Федор, вытащенный из салона через заднюю правую дверь, оказался в окружении приличной толпы свидетелей происшествия и зевак. — Как вы себя чувствуете?! — истерично выкрикнула из толпы экзальтированная дама в серой норке. — У вас ничего не сломано? Федор подумал, что не удовлетворить интереса публики к зрелищам после такого участия с ее стороны было бы верхом невежливости, и под ободрительный гул занялся самодиагностикой. Он осторожно попрыгал на месте, покрутил, покачал головой, несколько раз глубоко вздохнул и определил, что, кажется, переломов нет, и даже боль в ребрах — следствие сильного, но всего лишь ушиба. — Кажется, нет, — страдальчески ответил он даме в норке. — Все в порядке. — Слава богу! — вознесла очи горе дама. — Он так на вас наехал! «Да уж! — подумал Федор, оглядывая останки «шахи». — Именно так — «наехал», а не «въехал»! «Въехал» — это когда по невнимательности или неопытности, а тут — именно наезд, тут все намеренно, с расчетом! Стоп! Конечно, эти «чемоданы на колесах» все такие одинаковые, но не тот ли это «Геландеваген», которому давеча так не понравился стиль вождения Федора? Да ну, бред! Что, за рулем маньяк, пунктик которого — убивать всех, кто быстрее его ездит? Черный ангел мщения? Потом, Федор тогда — сто процентов — от преследования оторвался, как маньяк вычислил-то его? Или что — случайная встреча? Ага, бред в квадрате! А вот машина после наезда представляла собой совершенно жалкое зрелище. Удар полноприводного монстра укоротил «шаху» на полметра, превратив ее зад в комок мятого железа, над которым вертикально вверх задорно торчала целехонькая крышка багажника. Как вовремя она открылась, защитив Федора от удара «Геландевагена»! Если бы не она, то Федор, находясь после своего прыжка в воздухе, неминуемо угодил бы под кенгурятник джипа, как теннисный мяч под ракетку. Где бы был мячик-Федор после такого «драйв-воллея», одному богу известно. Как минимум, с переломанными костями и отбитыми внутренностями — на больничной койке. А скорее, прямиком на том свете. И, словно благодаря за спасение, Федор погладил «шаху» по изуродованному грязному крылу. Между тем толпа, не предвидя новых развлечений, начинала рассасываться. — Случайно никто не запомнил номер джипа? — переходя от эйфории по поводу чудесного спасения к вопросам бренной действительности, обратился к людям Федор. — Я, я запомнила! — вновь оживилась та же дама в норке, хоть и позже всех, но тоже побредшая было прочь с манежа. — Там были буквы А и О, и еще цифры пять, три, девять… или семь? — Да не было там никаких цифр! — перебил экзальтированную хмурый, бомжеватого вида мужик в заношенном пальто и остатках кроличьей шапки на голове. — Путает дамочка. Ничего там вообще не было, грязью были номера залеплены напрочь. Дама, смерив кролика с высоты своей норки уничтожающим взглядом, фыркнула и, оскорбленная непониманием ее тонкой души, тоже ушла. — Ментов надо вызывать, — посоветовал мужик, глядя исподлобья на Федора. — Гаишников, значить. Федор дельность совета оценил, отвернулся от попахивающего бомжеватого, вынул мобильный и набрал ноль-два. Ответили почти сразу. Девушка-милиционер дотошно расспросила Федора, есть ли жертвы, где, когда и при каких обстоятельствах произошла авария и в заключение обнадежила, сказав: «Ждите, наряд будет!» Федор, чувствуя, что ожидание будет долгим, вздохнул, повернулся к машине и нос к носу столкнулся с бомжеватым. Оказывается, он никуда не ушел, а весь разговор тихонечко и терпеливо простоял у Федора за спиной. — Ты чего? — спросил мужика Федор, уже чувствуя, что сегодня попал не только на ремонт машины. — От ветра, что ли, за мной прячешься? — Дай на пузырь, — не стал юлить бомжеватый. — А то лабаз закроють. — Типа, за совет ГАИ вызвать, что ли? — усмехнулся Федор, раздумывая, послать бомжа или явить акт милосердия. — Да ни за чё, — великодушно разрешил его сомнения бомж. — Просто так дай. Душа горит, дымком к небу просится! Присказка Федора сразила, он от души рассмеялся и полез в карман за кошельком. Как назло, полтинника не было, только два червонца и сотенные. Федор вздохнул и протянул бомжаре сотню. Тот выпустил из рукава руку, принял бумажку скрюченными пальцами, и она вместе с рукой исчезла в рукаве. Федор снова отвернулся, намереваясь сесть погреться в машину. — Слышь, братан! — окликнул его бомжеватый. — Сдается мне, что этот на чжипе нарочно тебя дожидал, чтобы забодать. Федор резко обернулся. — С чего ты решил? — серьезно спросил он мужика. — Я те точно говорю, — авторитетно ответил бомж. — Ты подъехал — он подъехал, но встал вдалеке. Ты в магазин — он переехал поближе, а мотор-то не глушит. Ясно дело, следит. А как ты вышел, у него сразу огонек белый коротко загорелся сзади, у ентих чжи-пов, как им ехать, всегда так. «Ну да, коробка-автомат, при включении передачи селектор проходит через положение «задний ход», при этом на задних фонарях загораются белые огни», — поразился технической подкованности бомжа Федор. А тот победоносно посмотрел на озадаченного Федора, на прощание смачно сморкнулся в грязную жижу на дороге и тяжело побрел прочь. Да, было чем озадачиться. И чем больше Федор раздумывал над информацией, полученной от бомжа, тем очевиднее выходило, что, очень похоже, так оно все и было. Но из этого, в свою очередь, вытекала одна вещь, от которой Федору внезапно стало не по себе. В том, что это был один и тот же «Геландеваген», Федор теперь уже не сомневался. Но, значит, преследователь и сегодня утром, и сейчас знал, как и где найти Федора и пристроиться к нему. Следовательно, были известны привычные маршруты передвижения Федора, и, значит, его вели. Федор поежился и невольно оглянулся по сторонам. Какое же это нехорошее чувство — страх! Он приходит неожиданно и сразу затмевает собою все вокруг. Еще пять минут назад главной сиюминутной проблемой в жизни Федора была необходимость восстанавливать искореженную машину и связанные с этим немалые материальные издержки. А теперь вот давай думай, кто это на тебя наехал, почему, и откуда ждать следующего удара! «Черт, кому же это я так перешел дорогу?» — мысленно заскреб в затылке Федор. Скорее всего, конечно, это кто-то из прошлой, деловой жизни, какой-нибудь особенно злопамятный субподрядчик, которому Федор недоплатил за тот последний объект, потому что платить было нечем. Правда, Федор тогда всем все объяснил, перед всеми нижайше извинился. Вроде все всё поняли. Ты, мол, нам всегда раньше платил исправно, сейчас попал, — ну что ж, в делах не без потерь, будет возможность — рассчитаешься, нет — возьмем на убытки. Неужели кто-то, со всеми согласно кивая головою, в душе затаил недоброе и задумал отомстить? А ведь уже больше двух лет прошло… Долгонько же он выжидал, сидел в засаде, чтобы никто потом не подумал, не соотнес с виду почти обычный дорожный инцидент с прежними делами пострадавшего! Что ж, тем хуже, тем опаснее этот кто-то для Федора… Вконец удрученный этими мыслями Федор совсем потерял счет времени, а между тем шел уже одиннадцатый час. Давно закрылся магазин, все разъехались, и изувеченная «шаха» осталась на дороге одна-одинешенька. И ее, и Федора, и следы аварии уже начало припорашивать редким снежком, а гаишников все не было. Федор снова позвонил по ноль-два, но там только сказали, что аварий очень много, наряды не справляются, и посоветовали запастись терпением. Федор вздохнул, натянул шапку поглубже на уши и позвонил домой. Странно, но Ирины дома еще не было, а ее мобильный отвечал, что абонент временно недоступен. От смутно-беспокойных размышлений о том, куда вдобавок ко всем неприятностям запропастилась жена, вконец замерзшего Федора отвлек подъехавший наконец наряд милиции. — Потерпевшего вижу, а где же другой участник дорожно-транспортного происшествия? — сразу нагрузил Федора маленький, круглый гаишный сержант с отвислой нижней губой и шапке набекрень, словно колобок, выкатившийся из патрульной машины. — Как вы без него на разбор полетов думаете являться? И — ни «здрасьте», ни извинения за более чем трехчасовое ожидание. От такого начала разговора Федор, за последние десять лет от совкового хамства основательно поотвыкший, малость опешил, но быстро пришел в себя. — Да вот, не дождался он вас, товарищ сержант, — чувствуя, что закипает от злости, начал в ответ валять ваньку Федор. — Не могу, говорит, дожидаться товарища сержанта, когда они приехать соизволят. Больше трех часов, говорит, даже товарища сержанта не ждут. Видимо, почувствовав, что над ним издеваются, «колобок» поджал губу и нахмурил брови, отчего его покатый лоб весь собрался смешными вертикальными складками. — Да у нас, чтоб вы знали, авария на аварии! — обиженно выпалил он, зло глядя на Федора маленькими круглыми глазками. — Пожрать некогда! А вот вы тут с ним за три часа хоть схему аварии составили? Злость внезапно ушла, Федору стало просто жаль этот желудок в милицейской форме, для которого «пожрать» явно было превыше всего. — Да какая схема? — устало ответил Федор сержанту. — Уехал он, скрылся с места аварии. — Марка машины, госномер? — сразу стал деловым «колобок», извлекая из висевшей на боку полевой сумки какие-то форменные бланки и приготовляясь записывать. — Машина — «Мерседес» G-класса, черного цвета, — начал диктовать Федор. — Госномера никто не запомнил, номерные знаки грязные были, нечитаемые. Рука «колобка» перестала писать, он поднял глаза на Федора. — А ваша машина застрахована? Федор отрицательно покачал головой. «Колобок» аккуратно спрятал бланки обратно в сумку, подкатился к Федору и, глядя на него снизу вверх, с улыбочкой сказал: — Знаешь, что я тебе скажу? Дохлое твое дело. Найти того, кто тебя стукнул, — нереально, этих «меринов» в Москве — как грязи. Я, конечно, могу составить протокол, но тебе от этого будет один геморрой. Ну, откроем мы по факту оставления места происшествия дело, и что? Вот ты где живешь? Здесь, рядом? А наше управление в Лианозово, и будешь ты к нам кататься, с работы отпрашиваться, да не раз и не два! Ты не застрахован — опять, значит, для страховой компании тебе протокол без надобности. И мне пустой работы меньше. Смекаешь, что говорю? Федор глядел в маленькие хитрые глазки «колобка» и думал: откуда они взялись, все эти сытые до круглости гаишники, чиновники, депутаты, все эти облеченные властью и не отягощенные долгом и моралью слуги народа? Или они были всегда? Федор не знал ответа. Ему было холодно и до слез обидно за державу. — Смекаю, — кивнул он «колобку» головой. — Ты извини, что столько времени у тебя отнял. Конечно, ты бы мог сейчас где-нибудь с радаром в укромном местечке постоять, нарушителей скоростного режима половить. Известное дело — все превышают. Раз палкой махнул — соточка, а то и две. А если повезет, то и пьяный за рулем попадется, а это уже другие соточки, зеленые. А ты вместо этого тут со мной валандаешься. Я ж понимаю! Сержант от обиды набычился, став жутко похож на одного из трех диснеевских поросят, но Федора уже несло. — Слушай, а чего ты это у меня документы не проверяешь и в трубочку дуть не даешь? — продолжал он издеваться над гаишником. — А вдруг я эту машину угнал или без прав езжу, да еще и выпимши? Может, и с меня можно капусты срубить, компенсировать хоть частично простой, а? «Колобок» презрительно взглянул на Федора и процедил сквозь зубы: — Да что с тебя возьмешь, ты же нищий, сразу видно. Езжай уж, хватит с тебя на сегодня. Какое-то мгновенье Федор всерьез раздумывал над тем, чтобы залепить сержанту по наглой жирной морде. И, видимо, настолько это читалось во взгляде Федора, что «колобок» в испуге откатился на пару шагов назад и положил руку на кобуру своего штатного ПэЭма. Это отрезвило Федора, он отвернулся от «колобка», сел в «шаху», без подсоса, насилуя, завел недовольно взревевший настуженный мотор и резко взял с места. Его трясло. В зеркале заднего вида гаишник долго и как-то округло глядел ему вслед. * * * Домой Федор добрался заполночь. Ирина с молчаливым вопросом в глазах встретила его на пороге. — Я попал в аварию, — раздеваясь, вслух ответил жене Федор. — Я звонил, тебя не было дома, а мобильный твой не отвечал. — Я была дома, — нажала на слово «была» Ирина, — просто отходила к соседке. А мобильный дома я выключаю, ты знаешь. «Знаю, знаю», — молча кивнул Федор, ловя себя на том, что все это неуловимо напоминает ему начало общения с круглым гаишником. Господи, Ира, о чем ты?! Наверное, после слов мужа об аварии можно было хотя бы его состоянием поинтересоваться да что с машиной узнать, а не рассказывать про какую-то соседку! Какая еще соседка, в жизни Ирина не общалась ни с какими соседками! — И что с машиной? — словно подслушав, правда, частично, мысли Федора, спросила Ирина.